* * *

«О, высшие люди, до какой же поры ожидать вы будетевозвращения матери вашей? Даже если придет она на зов ваш, для вас мало уже еечрево, о великие!

Если же хотите вы сами родить, величайшие, то примите всамих Себя жениха, но не ждите отца вашего!

О, высшие люди, до каких же пор будете вы нуждаться в отцевашем? Он умер, когда сказали вы: "Я!"

Вы же не станете отцом, покуда не ощутите самих Себя, овеличайшие!

"Нечистые, нечистые, нечистые!" — что выповторяете мне?! Кто боится запачкаться, тот не может быть чист!»

* * *

«Слышал я, что называли вы одиночество свое благом. О чем жемне говорить с мертвецами? Мертвым место в могиле, зачем же ходите вы по землеи уродуете ее отпечатками страшащихся ваших ног?!

Знаете ли вы, от чего черны монастыри ваши? От свечнойкопоти! Отпеваете вы себя в одиночестве вашем. Отпевайте, но в силах ли выотпеть?! Голос одинокого — немой крик!»

* * *

«Одиночество ваше, великие люди, заставляет играть и вас, искулы ваши. Страдайте же, если хотите! Может быть, сгодится блеяние это дляслезливой книжонки!

Как тяжела пустота! Как тяжела! Не играть, но играться — вотчего не умеете вы, высшие люди. Как же быть вам счастливыми?!

Превратно понимаете вы человека, ибо назвали его вы несчастнейшим.Так знайте же, что не знали вы еще человека, ибо имя ему — счастливейший!»

* * *

«Сколько же добрых слов сказали вы о надежде, сколько! Но начто одиночество может надеяться? Страдания избежать? Но как избежать, по кругубегая?

Над чем же смеетесь вы, люди великие? Ах, от ужаса вашеговам щекотно! О чем плачете вы? О страхе своем и от глупости! Слезы свои ставитевыше вы смеха вашего, оттого и робеете, оттого и надеетесь!

Где же видели вы, чтобы смех надеялся? Не было такого и бытьне могло! Так чего же вы плачете?

Пустота ваша села на хвост себе и теперь тявкает жалобно!Так она потешается, не умеющая смеяться!»

* * *

«В одиночестве вашем пестуете вы любовь, великие люди, ибомиражам место в пустыне!

Слышится мне смех безумных из пустыни вашей. Я же не знаюсмеха иного, кроме радостного!

Вы скажете: «Он смело танцует!» Боже, как мне смешно! Я незнаю смелости, ибо не ведаю я страха!»

* * *

«Безгранична пустыня одиночества вашего, великие люди, таквыполнили вы завет моей радости! Что ж, теперь ставьте пред собой новые цели! Яхочу посмотреть, как перешагнете вы линию горизонта!

Когда ж будете вы Танцевать, великие? Ноги ваши сковал песокстраха вашего, руки ваши обвисли под грузом страданий ваших! Тина печали вашей— вот влага пустыни одиночества вашего!

Я Сам Танцую, Сам! А ноги и руки мои — разве же это не яСам? Улыбка Танцует на моих устах, ибо бабочка она, но не Цербер!

И легок мой Танец, как мотылек с прозрачными крыльями, ибонет у Него цели!»

* * *

«Кто ж видел из вас, люди великие, как танцуют лепесткишелковые роз, распускающихся в сиянии сфер росы утренней?

Кто ж видел из вас лепестки, что танцуют под лучамивосходящего солнца? Кто ж видел из вас лепестки, колеблемые ветром весенним?

Кто из вас видел?!

Одиночество слепо! Что знаете о Танце вы, одинокие?! Дажедыхание ваше зловонно! Так ли пахнут розы танцующие? О, как свежо пахнут сердцароз распускающихся!

Вы для меня — бутоны цветов прекрасных, великие люди. И неспешу я сорвать вас со стеблей изумрудных, ибо хочу я видеть ваш Танец!

Но прежде должны вы прозреть! Так освободитесь же оттлетворных иллюзий страданий ваших!»

* * *

«Берегите, великие люди, самих Себя! Не расточайте самихСебя понапрасну! Сколько пены и тины в жизни вашей, и как мало Жизни!Оглянитесь же: кругом вас Другие, и Они Танцуют!

Прислушайтесь же к своему сердцу, неужели не слышите вынежной его мелодии? Доколь еще будете вкушать вы лязганье страха вашего,брюзжанье страдания и грохот одинокой воли?

Л скорбь — глупость, неужели же вы не знаете этого? Неужелиже одиночество ваше дороже Другого вам? Так что ж не Танцуете вы,растерявшиеся?

Нечего вам бояться!»

* * *

«Жизнь Танцует своими ветрами, Жизнь Танцует горнымивершинами, Жизнь Танцует величием облаков пурпурных и финифтевой глубинойморей!

Что ж медлите вы, чего ждете? Танцевать можно только сейчас!

Видели ли вы толпу черную, покрытую язвами, великие люди? Тобыло видение одиночества вашего! То было страдание ваше — лицом к лицу!

А Заратустра смеется, смеется и Танцует, ибо не толпу видитон, незнающий одиночества, а Других!

Раз, раз, раз! Слышите вы меня?! Я Танцую!

Это Танцует Смех Заратустры! Раз, раз, раз!»

И все танцевали в пещере Заратустры под звуки бархатного егоголоса. Все кружились, воздушные, и пели звонкими голосами своего смеха. Тобыли великие люди!

Я же сидел тихо, прижавшись к стене, и смотрел на огонь, чтотак весело играл языками по мрачным сводам, превратив их в дивные ажурныевирши. Мне было легко и радостно.

Как же хорош был Заратустра в Танце своем! Как сгибались егокрепкие руки, открытые, словно ветви цветущих каштанов! Как двигались егостопы, подобные волнам на горной реке! Как ровен был его стан, натянутыйзвучной струной трепещущей арфы!

Томное расслабление прокатилось по всему моему телу потокомсвежего воздуха, веки отяжелели и покрыли мои глаза, как индийские опахала.Наверное, я задремал. Не знаю, сколько длилось мое забытье, но когда япроснулся, то охватило меня странное чувство. Что-то изменилось в станетанцующих…

Танец их стал бесноватым, судорога пляски сотрясала этихпаяцев, огонь злобно мерцал, стены пещеры сгрудились, словно налитые свинцом, арезкие тени мрачно гарцевали по трещинам сводов.

«Великие люди! Великие люди! — пел лукавый Чародей,отплясывая на углях. — Открыл Заратустра нам тайну! Тайное стало явным,явное манит нас обманом правды своей! Скорее!»

Своды сотрясались чудовищным хохотом, лица паяцев каменели,движения разрезали тени, тени покрывали собой судорожные жесты.

«Великие люди, знаете вы, знаете вы теперь, что естьчеловек! Думали вы, он избыточен, он же — огромен! Думали вы, он граница, а он— бездна!

Слышали вы Заратустру?!