— В чрезвычайной ситуации ты привяжешь любого, кто окажется поблизости, Анита. Больше животных зова ты привязала к себе по случайности, чем целенаправленно, правильно?

— Вроде бы.

Он снова надел очки и посмотрел на Натэниэла:

— Может, поможешь мне тут?

Натэниэл покачал головой:

— Я еду с Анитой в Ирландию. Ты только что сказал нам, что некоторые из лучших наших людей не смогут отправиться с нами. Поскольку ты потенциально подвергаешь опасности нас обоих, то с чего мне тебе помогать?

— Для этой работы есть много хороших людей, не являющихся крысами, — возразил Бобби Ли.

— Например? — спросила я.

— К примеру, Никки.

— Никки так или иначе с нами едет. Назови кого-нибудь еще.

— Постой, — прервал нас Натэниэл. — А почему веркрысы не могут ехать?

— Мы все согласны с тем, что Анита привязала больше зверей к себе совершенно случайно, чем по собственному решению? — спросил он.

Мы с Натэниэлом переглянулись.

— Конечно, я это признаю.

— Хорошо, тогда Рафаэль сказал, что мы не можем поехать с тобой, просто потому что ты можешь случайно привязать одного из нас. Он наш царь и либо он будет с твоей крысой, либо никто.

— Я месяцами ношу ликантропию гиены и никого из гиен не сделала случайно своей зверушкой. Я даже беру с собой Сократа, и Нарциссу по фигу.

— Ты уже достаточно ясно дала понять Нарциссу, что ему не стать половиной твоей гиены. Ты могла бы придумать что-то и похуже Сократа.

— Я ему передам.

— Анита, прошу тебя, это приказ моего царя. Я не могу ему не подчиниться, — он стиснул челюсти с такой силой, что удивительно, как не раскрошил себе зубы.

— Ладно. Так кто, кроме Никки, заслуживает твоего доверия?

— Каазим и Джейк едут, — начал он.

— Хорошее начало, — заметила я.

— Тебе нужны охранники, которые могут подойти для еды, а никто из нас не подходит поскольку Рафаэль отдал строгий приказ, что ты не будешь кормиться ни на одной крысе, кроме него.

— Я в курсе, и именно поэтому едут Фортуна и Эхо, как и Магда и ее мастер, Джакомо.

— И ты берешь с собой Дамиана и Натэниэла, — сказал он.

— Да, но мы едем не просто как пища, — уточнил Натэниэл.

Бобби Ли выглядел удивленным, но быстро себя на этом поймал и вернулся к обычному нейтральному выражению лица, но ущерб уже был причинен.

— Я знаю, что ты один из женихов Аниты.

Энергия Натэниэла пронеслась по моей коже теплым ветром. Бобби Ли, должно быть, тоже почувствовал ее, потому что начал снова:

— Я знаю, что ты один из женихов Аниты, и это делает тебя больше, чем просто пищей.

Ветер стал горячее, как будто весенний вдруг сменился летним, и Натэниэл сказал:

— Я леопард зова Аниты и часть ее триумвирата силы.

— Я это знаю, — ответил Бобби Ли.

— Правда? — спросил Натэниэл, и его сила не просто пролилась на меня и зашептала моему внутреннему леопарду, она выплеснулась в комнату так, как никогда раньше; это было ближе к тому, как работала энергия Ричарда, когда он был расстроен.

Руки Бобби Ли сжались. Я видела напряжение в его плечах и руках, пока он пытался расслабиться.

Сила Натэниэла кружила по комнате, глубокая, жаркая и нацеленная не на меня, а на веркрысу. Он не нападал, но давал понять, что нужно остерегаться. Это было метафизическое позерство, и обычно Натэниэл не вел себя так ни с кем, и уж тем более не с Бобби Ли.

Веркрыса глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он все еще боролся с напряжением в своем теле, поскольку то, что творил Натэниэл, было предшествием драки. Это была метафизическая пощечина для оборотня настолько доминантного, как Бобби Ли.

— Натэниэл, — сказала я. — Я не знаю, что ты пытаешься доказать, но…

— Нет, Анита, он не будет меня так игнорировать.

— Осторожнее, Натэниэл. Ты не хочешь, чтобы новый уровень силы заставил тебя забыть, — сказал Бобби Ли.

— О чем забыть? — голос Натэниэла был чуть рычащим.

— Что я для тебя доминант, и я преподаю некоторые уроки боя, которые ты посещаешь.

Сила Натэниэла изогнулась — единственное слово, которое может описать то, как она расширилась и одновременно стянулась, словно энергия пыталась завернуться вокруг нас. Я смотрела на своего тихого мальчика, одного из тех, кто никогда не доставляет такого рода неприятностей.

— Не делай этого, — попросила я.

— Это последнее предупреждение. Меня не волнует то, что ты жених Аниты.

— Я не хочу драки, Бобби Ли, но я безмерно устал от того, что никто не принимает нас с Дамианом всерьез.

— Ты не хочешь драки? Ты меня провел, — сказал Бобби Ли.

— Полностью поддерживаю, — откликнулась я.

— Я пытался просто быть милым, но с людьми вроде него это не помогает.

— Люди вроде меня? И как это понимать? — поинтересовался Бобби Ли.

— Большие спортивные парни, которые были большими и спортивными на протяжении большей части своей жизни. Те, кто занимался спортом. Те, кому спортивное телосложение дано от природы. Военные. Полицейские. Все мужикастые мужики. Я не могу ни одного очка у вас отыграть с помощью кулинарии, уборки, потому что это бабская работа.

Я уставилась на Натэниэла, будто впервые его увидев: я никогда не замечала эту его сторону. Я знала, что «мужикастые мужики» сбивали его с толку, и он никогда не вписывался в их мир, но такого уровня горечи я от него не ожидала.

— Ты танцор. Это спорт, — возразил Бобби Ли.

— Но ведь это же не футбол? — Натэниэл покачал головой, его сила теперь так густо висела в комнате, что было трудно дышать. Она не вызывала моих внутренних зверей, как бывало, когда такого рода дерьмо валилось от других оборотней; это было больше похоже на теплую силу вампира, чем на энергию оборотня. Она была слишком теплая, слишком живая для вампира, но ощущалась именно так. Такую вампиры используют, чтобы впечатлить или атаковать друг друга или для пытки низших созданий.

— Осади, Натэниэл, — потребовала я.

— Сперва он.

— Если ты вдруг не заметил, Бобби Ли делает все, что может, чтобы не подбросить дровишек в этот костер. Его самоконтроль восхищает, а вот о твоем я такого сказать не могу.

— Ты слышала его, Анита. Он не считает наш триумвират важным.

— До настоящего момента только Анита набирала силу, и получала заслуженное уважение.

— А теперь? — спросил Натэниэл, его голос мурлыкал по моей коже, как будто его дыхание на самом деле касалось меня. Это заставило меня вздрогнуть, и мне пришлось перевести дух. Такое мог делать Жан-Клод, но не Натэниэл.

— Натэниэл, что ты пытаешься доказать? — спросила я, растирая предплечья ладонями.