Трехэтажный особняк поражал благородством и простотой линий. Каждый его элемент, казалось, логически вытекал из другого. Дом украшали портики, оформленные колоннами. Окна казались огромными и состояли из трех просветов: центрального и самого большого, завершающегося полукруглой аркой, и двух маленьких боковых, отделенных от центрального пилястрами. По обеим сторонам главного дома располагались симметричные крылья. На прямоугольных клумбах росли какие-то вечнозеленые кустарники.

– Летом они пестрят цветами, – пояснил Гастон. – А осенью мой сад кажется довольно скучным. Во всяком случае, он не идет ни в какое сравнение с Версалем или Трианоном.

– Кому что нравится, – возразила Жанна. – Мне кажется, в королевских садах много ненужного. У вас каждая вещь на своем месте.

– Правда? – улыбнулся граф и сжал ее руку. – О, у вас ледяные ладошки! Ну почему вы не надели перчатки? Давайте пройдем в дом. Посмотрите на него изнутри.

Графиня не стала спорить. Она действительно озябла и почувствовала слабость. Гастон помог ей подняться по ступеням и снять накидку.

– Пойдемте знакомиться дальше.

Коридор дома с классической нишей и античной скульптурой, с портретом какого-то вельможи и гипсовыми бюстами античных мыслителей поразил графиню величием и простотой одновременно. В конце коридора граф устроил библиотеку, и в большом шкафу из орехового дерева красовались книги в толстых переплетах, тисненных золотом. Маленький диван, покрытый белым покрывалом, и камин с потрескивавшими дровами делали библиотеку уютной. Жанне захотелось забраться на диван с ногами, взять любую книгу и читать при отблесках пламени.

– Вижу, вам тут понравилось. – Гастон подмигнул. – Но дальше еще интереснее, уверяю вас.

Он провел ее в гостиную, в интерьере которой использовались золотисто-коричневые тона. Мебель из красного дерева выглядела массивной. Стол с гладкой поверхностью, обитые кожей большие кресла и диван с полукруглыми подлокотниками и изогнутыми ножками – все радовало глаз. Окна были обрамлены массивными деревянными карнизами, тяжелыми шторами с бахромой, ламбрекенами и подхватами.

Кабинет графа выглядел как кабинет настоящего аристократа – роскошь не бросалась в глаза. По сравнению с гостиной здесь царила более торжественная атмосфера. Потолок украшала причудливая лепнина, пол был мраморным. Над камином висела картина, изображавшая Венеру после купания. Кресла и диван были обиты мягкой кожей самого высокого качества. На столе в строгом порядке лежали исписанные листки бумаги.

– Вы тут работаете, – констатировала Жанна.

Мужчина кивнул:

– Да, и я должен заниматься делами.

– Тоже пробуете себя на писательском поприще? – спросила графиня. Гастон пожал плечами.

– Это, наверное, слишком громко звучит. Я не писатель, а скорее правовед. Пишу советы монаршим особам, которые никогда им не покажу и к которым они никогда не прислушаются.

– Но зачем же тратить время на то, что никогда не увидит свет? – удивилась Жанна. Де Гаше развел руками.

– Видите ли, я неисправимый мечтатель. В глубине души продолжаю надеяться, что вдруг когда-нибудь пригодится и моя писанина.

– Возможно, – поддакнула женщина.

– Ну ладно, я вас заговорил сегодня, – спохватился хозяин, – а между тем вы еще очень слабы. Пойдемте выпьем по чашечке крепкого английского чая.

– Я бы не отказалась. – Жанна закатила глаза. Общество графа становилось ей все более и более приятно. Он галантно провел гостью в отведенную ей комнату.

– Жду вас, дорогая графиня.

Бросив накидку на стул, женщина опустилась на кровать и задумалась. Гастон ей нравился, но не настолько, чтобы связать с ним свою жизнь. Взяв в руки колокольчик, Жанна вызвала Марию.

– Зайди ко мне, пожалуйста, после чая, – сказала она служанке. – Мне необходимо с тобой серьезно поговорить.

Девушка кивнула:

– Да, госпожа. Сразу после чая.

За столом разговаривали мало, потом Жанна, ссылаясь на слабость (она действительно устала после легкой прогулки), удалилась в свою комнату. Мария пришла через десять минут.

– Я слушаю вас, госпожа. – Она угодливо присела, но де Ла Мотт махнула рукой, всем своим видом демонстрируя, что ей эти условности ни к чему.

– Мария, дорогая Мария… – начала женщина, и на ее глазах показались слезы. Горло сдавили спазмы, и графиня задохнулась от волнения.

– Да что с вами, госпожа? – удивленно спросила девушка. – Что-то случилось?

Усилием воли Жанне удалось взять себя в руки.

– Я не знаю, с чего начать, – вздохнула она. – Все слишком сложно. Милая Мария, мне нужно бежать из этого дома.

Белесые брови служанки скакнули вверх.

– Бежать? Но зачем? Граф сдувает с вас пылинки! На вашем месте я бы вышла за него замуж и навсегда осталась в этом доме.

– Это невозможно, Мария. – Графиня покачала головой. – Пожалуйста, не спрашивай меня почему, это не только моя тайна. Я не могу принять его предложение, и это будет наилучшим выходом для нас обоих. Поверь, я знаю, что говорю. Итак, я собираюсь бежать в ближайшие дни или недели. Готова ли ты следовать за мной?

На полном лице Марии отразилось изумление.

– Куда вы собрались, госпожа? Хотите вернуться во Францию?

Жанна вздрогнула.

– Нет, о нет, конечно! Это было бы самоубийством. Я хочу сесть на корабль и уехать куда-нибудь подальше, скажем в Южную Америку. Поедешь со мной?

– В Южную Америку?! – Гладкий лоб служанки прорезала морщинка. – Нет, госпожа, это слишком далеко. Здесь моя семья, которой я должна помочь.

Ее отказ поразил графиню, словно сильный удар. Она не ожидала, что здесь у Марии могли быть близкие люди.

– Это твое окончательное решение? – спросила она.

Девушка опустила голову.

– Да. Я не могу их бросить.

– Тогда просто помоги мне убежать. – Жанна подошла к горничной и обняла ее за плечи. – Просто помоги уйти из этого дома незамеченной.

Мария прерывисто задышала.

– Хорошо, я сделаю все, что вы скажете.

– Прекрасно. – Графиня почувствовала слабость и опустилась на кровать. Она горела как в лихорадке. – Скажи, есть ли в доме охрана? Кто стоит у калитки?

– Специально калитку не охраняет никто, – ответила девушка. – Но днем или утром я бы не рекомендовала покидать дом. По саду шныряет слишком много слуг. Если вы хотите уйти незамеченной, лучше всего сделать это поздним вечером или в полночь.