– Ни капельки! – отмахнулась она. – Филипп Артемьевич, это карьеры? – Ее пальчик с длинным наманикюренным ногтем указал на ямы на восточном склоне.

– Карьеры, – подтвердил старик. – Из-за них даже точная высота Лысого Агармыша неизвестна. Жители говорят, что карьеры «съели вершину».

Они вернулись на развилку и поменяли направление. Тропа привела их в лес, и Юлю поразило, что по склонам горного массива росли невыразительные кустарники с едва начавшей пробиваться листвой, а лес, настоящий лес, зеленел на вершине. Молодые люди узнали дубы, только здесь они были маленькие, с тонкими стволами, покрытыми порыжелым мхом. Между деревьями, задорно выглядывая из вороха упавших прошлогодних листьев, зеленела первая травка. Дубовый лес выглядел достаточно светлым, веселым, готовым встретить гостей и поделиться радостью, что весна наконец пришла и скоро на ветках появятся причудливые глянцевые узорчатые темно-зеленые листья, а потом из ячеек выглянут овальные плоды, которые они часто собирали в детстве и строили из них при помощи спичек разные сооружения. Вскоре дубовый лес закончился, передав вахту другому, незнакомому дереву, выбросившему из почек зеленые листочки с мелким узором по краям, напоминавшим края чебуреков. Как выяснилось, это был бук.

Молодые люди вошли в лес как в святилище, стараясь осторожно ступать по прошлогодней листве. Пахло прелью, грибами, но в отличие от дубового леса они не увидели ростков первой травы. Лесное царство было как бы само по себе: куда-то делись другие деревья, низкорослые кустарники и птицы. Казалось, лес создал тишину в первозданном виде и свято соблюдал ее, призывая к этому и непрошеных гостей. И тишина поражала, завораживала, человек будто бы становился ее частью, огражденный от шума, свиста, стрекотанья.

– Удивительно, – прошептала Юля, – до чего же удивительно!

Сергей сжал ее потную ладошку, соглашаясь с любимой. Миновав буковый лес, они вышли на проселочную дорогу, немного поплутали по ней и поднялись на другое возвышение.

– Это Большой Агармыш, – произнес старик. – Можно сказать, пришли. Скоро будет Бездонный колодец.

– Читали про нее, – отозвался Сергей. – А что, Матвей Петрович и здесь бывал?

– Говорил же, они все пещеры осматривали, – буркнул Филипп Артемьевич. – Видно, на легенды наши подсели. О них слыхали?

– И об этом слыхали, – улыбнулся Плотников. – Знаем, есть легенда о зерне, о драгоценностях Жанны и о мусульманском факире, который якобы иногда появляется из колодца.

– Молодцы! – похвалил дедушка. – А родственник ваш, Матвей, и его сослуживцы об этом не ведали. Как только отец мой им рассказал, сразу и обступили его: веди, мол, Палыч, к пещерам. Видать, драгоценности искали. Да только, – Филипп Артемьевич сделал многозначительную паузу, пожевав губами, – легенды – они и есть легенды. Куда делись сокровища – одна графиня и знала. И не хотела, чтобы другие когда-либо завладели ими. Да вот и Бездонный колодец. – Он указал на массивную плиту. – Видите, вход закрыт, ибо много людей поплатилось жизнью за желание найти проклятые бриллианты. Вон, видите, расщелина? Это лаз для спелеологов. Но и они не спустятся туда без специального оборудования. Так что вам пробовать силы не советую.

– Скажите, – Юля задыхалась от волнения (еще бы, ведь они приближались к разгадке той тайны), – а мой дед спускался в пещеру?

– А то как же, спускался на веревке, – подтвердил старик. – Только долго не пробыл. Отец сказывал, минут через пять уже наверх просился. И верно, что там делать? Ладно, ребятки, пойдем дальше. До Миледи немного осталось.

Вернувшись на проселочную дорогу, они какое-то время шли и наконец вышли к Медвежьему уху и Лисьему хвосту.

– Если от Хвоста шагать в западном направлении, на Миледи и набредешь, – пояснил проводник. – О ней забыли, туристы туда не ходят. Да и чтобы попасть туда, нужно разобрать заваленный вход. Кстати, ваш дед разбирал его и ходил внутрь. – Он неожиданно пристально взглянул на Самойлову, под палящим солнцем чувствовавшую себя как в сауне. – А что дедушка говорил насчет бриллиантов? Может быть, они нашли их, но никому не сказали?

Девушка покачала головой, отчего ее светлые волосы заметались по плечам:

– К сожалению, он ничего никогда не говорил о бриллиантах. Я узнала о цели этой экспедиции от других.

– Странно, что он не делился с близкими. – Филипп Артемьевич задумался и всю оставшуюся дорогу молчал. Когда старик, вдруг раздвинув колючие плети, указал на словно паутиной оплетенный рыжеватым мхом камень, полностью скрытый под зарослями ежевики, делавшими его почти невидимым, молодые люди поняли, что этот замшелый страж прикрывает вход в пещеру.

– С тех пор, как они – то есть эмгэбисты – посетили Миледи, здесь никто не был, – сказал проводник. – Может быть, кто и подходил к камню, но внутрь не проникал. Оно и понятно, работы много, а стоит ли она того – неведомо. Глядите, – он достал маленький фонарик и посветил в глубь колючих зарослей, – разрослась, гадюка. Вот ведь как в природе бывает! У ежевики ягода вкуснейшая, для всего пригодная, а попробуй достань ее просто так… и здесь эта гадюка оплела вход. Нужен секатор, чтобы с ней побороться. Голыми руками ее не возьмешь.

Плотников, отдав Юле куртку и засучив рукава клетчатой рубашки, попробовал раздвинуть заросли, чтобы приблизиться к камню, но не тут-то было. Колючки верного стража, поставленного для охраны великой тайны, впились ему в кожу, причем довольно глубоко, будто игла шприца, раня и не пуская дальше. Сдавшись, Сергей отошел к Юле, протянувшей ему платок:

– Сережа, вытри кровь.

Он приложил к кровоточащим царапинам белый платок, сразу покрывшийся красными метками.

– Месть Жанны?

Старик, услышав его слова, дребезжаще расхохотался:

– Это графини-то? А склоны других гор зачем ежевикой оплела? Нет, дорогие мои, это не ее месть, это всего-навсего природа.

– Знаете, отец, – Плотников вернул Юле платок и взял старика за руку, – вы сказали: нужен секатор. Но, кроме него, вероятно, понадобятся и лопаты, и кое-что еще. У вас наверняка все есть. Одолжите нам на завтра, а мы хорошо заплатим.

Филипп Артемьевич сдался сразу:

– А чего не одолжить, коли хорошие люди? Адресок мой запишите и завтра с утречка забегайте. Все дам, что ни попросите.

– Отлично, говорите адрес. – Сергей быстро забил его в телефон. – Утром, часиков в восемь, к вам в гости пожалуем.

– Да хоть в семь, – доброжелательно отозвался старик. – Таксовать не выйду, пока вас не дождусь, еще и к подножию горы подброшу.

– А теперь пойдемте назад, – решил капитан. Маленькая группа вернулась на тропу, поглядывая на горы. Они напоминали медведя, уютно устроившегося спать. Еще голые, но не портившие панораму деревья казались его вздыбленной шерстью. На севере и востоке хребет постепенно переходил в бескрайнюю серую степь, и молодым людям показалось, что они стояли на краю мира. В солнечном свете хорошо было видно, как разматывались во всех направлениях серые ниточки дорог, нагие деревья обозначали места, куда не проникала свирепая мощь ветров и бурь. Не сговариваясь, они ахнули.