Приводить себя в порядок было некогда. Не тратя ни секунды, Жанна подбежала к высокому готическому окну, намереваясь залезть на подоконник и выпрыгнуть на улицу, но железные решетки не иссушило время, и ей пришлось искать другой способ сбежать из импровизированной тюрьмы. Вспомнив, что в старых часовнях обязательно должны быть подземелья, графиня принялась обшаривать пол настолько тщательно, насколько это позволял сделать лунный свет, пробивавшийся в окна, на которых паук вместо занавесей давно сплел искусную паутину. К счастью, бедняжке удалось достичь цели. Она обнаружила кольцо в каменных плитах и потянула на себя. Плита отодвинулась, и Жанна нырнула в узкий лаз.

Оказавшись в подземелье, женщина чуть не задохнулась от смрада, который шел именно отсюда. Графиня почти побежала по коридору, пригибаясь, чтобы не задеть потолок. В кромешной тьме она ничего не видела. Зловоние усиливалось, и вскоре ее ноги погрузились в вязкую жижу. Она не сразу поняла, что путь ей преградила гора трупов, многие из которых уже разложились. Вероятно, сюда со всего Лондона свозили тела несчастных, найденных на улице. Пробираясь через груду мертвецов, Жанна отыскала выход – маленькую деревянную дверцу – и, выскочив на улицу, вдохнула полной грудью. Графиня испачкалась в страшной жиже, и ее вырвало прямо на влажную землю. Она оглянулась по сторонам, ища путь к спасению, но ничего не увидела, кроме мирно протекавшей поодаль Темзы, казавшейся угольной в свете луны. На другом берегу светились огни Лондона. Как же до него добраться? Спотыкаясь о камни и коряги, Жанна зашагала к воде и, дойдя до нее, начала черпать воду пригоршнями и яростно тереть тело и одежду. Это плохо помогало.

Неподалеку от берега графиня заметила какой-то темный предмет и, лишь приблизившись, поняла: это рыбацкая лодка. Может быть, ей дан шанс спастись? Оттолкнув ее от берега, женщина попыталась грести одним дряхлым веслом, но без сноровки нечего не вышло. Увидев бегущего к воде де Трана, бедняжка стала грести еще яростнее, но он одним прыжком догнал утлое суденышко и, вцепившись в локоть своей жертвы, стащил ее в воду.

– Ну, будьте благоразумны, графиня! – прошипел убийца. – Теперь вам нужно вымолить у меня прощение, иначе вам предстоит испытать куда более ужасные муки.

Она снова собрала последние силы и попыталась его оттолкнуть, но мучитель, схватив графиню за распущенные черные волосы, погрузил ее голову в реку и вытащил на поверхность только тогда, когда несчастная начала захлебываться.

– Не нужно мне перечить, я предупреждаю!

Жанна сделала вид, что покорилась, и пошла следом, волоча за собой весло. Виконт его не видел, так как оно почти полностью погрузилось в воду. Боль и ярость позволяли графине не чувствовать обжигающего холода Темзы. Подходя к берегу, она с легкостью разломала дряхлое весло и вонзила острый конец в спину своему обидчику. Конечно, гнилое дерево рассыпалось, но острый конец, пробив кафтан, немного поцарапал кожу. От неожиданности де Тран вскрикнул и обернулся. Жанна, как ведьма, стояла в свете бледной луны, растрепанная и жалкая. Она сжимала весло, как копье, ее взгляд переполняла решимость. Все существо убийцы сотрясло от гнева. Он кинулся на жертву, как лев, схватил за шею и стал топить. Изо рта мучителя вырвался страшный рык, посыпались проклятия.

– Мне недоело с тобой возиться! – шипел он. – Ты умрешь здесь и сейчас! А бриллианты я найду сам. Стоит только хорошенько обыскать твой дом.

Жанна почувствовала, как тысячи холодных иголок вонзились в ее тело. Она пыталась отбиться, но силы были неравными. Женщина задыхалась. Перед глазами плыли красные круги, тело обмякало. Руки, колотившие мучителя по ногам, бессильно опустились. Она услышала какой-то грохот, как ей показалось, сквозь сон; руки де Трана, крепко сжимавшие ее шею, разжались. Жанне вдруг стало легко, и она подумала, что она уже на небесах. В этот миг сознание покинуло ее.

Старый Крым, 2017

Филипп Артемьевич не забыл о своем обещании. Ровно в девять часов возле отеля остановился многострадальный «Москвич», ожидая, пока Юля и Сергей сядут в салон. Плотникова удивило, что старик приоделся в старый, наверное, оставшийся еще с советских времен чистый, отутюженный серый костюм. Под пиджаком пряталась белая рубашка, и капитан подумал, что сегодня Филипп Артемьевич выглядел так, будто они собирались не в горы по неасфальтированным тропам, а в самый крутой ресторан Старого Крыма.

– Вы сегодня при параде, – заметил он вежливо, чтобы не дай бог не обидеть проводника. – Праздник какой?

– Молодой человек, – укоризненно бросил дедок, искоса глядя на него и поворачивая ключ в замке зажигания, – вы живете в большом городе, и вам невдомек, что значит жить в совсем маленьком. Для нас поход в горы с приезжими – уже событие. Вот я и приоделся по такому случаю. К сожалению, более подходящие случаи предоставляются судьбой очень редко. Ну дочь с внуками приедет, гости соберутся на день рождения, когда-никогда и праздник какой-нибудь отметим – и все, тишина, мертвая тишина, скука смертная, понимаешь? Выйдем с бабкой моей во дворик посидеть, посудачим немножко – вот и все развлечение. От безделья и таксовать стал, деньги ведь смешные зарабатываю.

– Я рад, что мы разнообразили вашу жизнь. – Плотников подмигнул Юле, отдохнувшей и похорошевшей, и она ответила ему задорной улыбкой. – Долго ли ехать?

– А у нас тут все близко, – заверил его Филипп Артемьевич. – Немного прокатимся, а потом пешком пойдем.

– Заметано.

Через три минуты водитель остановился у одноэтажного домика и скомандовал:

– Вылезайте. Дальше без машины.

Выйдя из салона, Юля вспоминала свои походы в горы. У нее давно сложилось впечатление, что с дороги нельзя получить верного представление о размере какого бы то ни было горного массива.

– Видите, мы начнем подниматься со стороны кладбища. – Старик махнул рукой, худой, сморщенной, покрытой старческими коричневыми пятнами, которые народная молва окрестила «могильными». – По этой дороге ходят редко. Оно и хорошо. Не будет лишних вопросов от знакомых.

Он уверенно зашагал по асфальтированной старой дороге, ведущей наверх. Плотников хотел спросить, почему они не поехали дальше на машине, но вскоре асфальт перешел в грунтовку, которая, удерживая северо-западное направление, метров через двести превратилась в узкую извилистую тропу. Поднявшись немного по ней со своими спутниками, Филипп Артемьевич остановился у развилки.

– Я не повел вас сразу к пещерам, потому что вы сами хотели побывать везде, где был Матвей. Мой отец часто поднимался с ним на Лысый Агармыш.

– Правильно. – Сергей достал платок и вытер выступивший пот. Апрельское солнце начинало припекать, и в кожаной куртке было как в сауне. Он скинул ее, положив в предусмотрительно захваченный пакет. Девушка усмехнулась, выпятив полные розовые губки:

– Запарился?

– Не говори. – Он взглянул в ее розовое лицо, веки с белесыми ресницами, не покрытыми тушью, с любовью дотронулся до светлых волос. – Устала?