– А как с экспертизой ДНК? – спросил капитан. – Выяснили, кто это?

– Мог бы догадаться, что нет. – Андрей вздохнул. – Этот кадр нигде не засветился. Будьте вдвойне осторожны.

– Спасибо, – поблагодарил Плотников. – До связи.

Его натренированный взгляд скользнул по табличке на зеленых металлических воротах одного из частных домов. На белом фоне черным было выведено «Ул. Партизанская».

– Кажется, пришли, – выдохнул он, оглядывая одноэтажные домики и прислушиваясь к блеянию коз и мычанию коров. – Кажется, наша героиня жила именно здесь. И, похоже, жила затворницей. Только такую жизнь можно вести, обитая на окраине городишки.

– Да. – Юля кивнула и поправила светлые волосы. – Возможно, ее неуемная натура наконец успокоилась. Впрочем, это спорный вопрос. Если она в свои семьдесят с лишним любила гарцевать на лошади с парочкой пистолетов… Ладно, Сережа, пойдем попытаемся найти старое кладбище, где она обрела покой.

Жара немного спала: солнце закрыла маленькая тучка. Стало легче, и путешественники легко поднялись по проселочной дороге и направились в город. Он, вопреки ожиданиям, не встретил их шумом и гулом, а обдал ароматом садов и запахом степи. Золотой купол с крестом и синей шиферной крышей молодые люди увидели сразу и пошли на него, как капитаны идут на свет маяка. За плотным толстым забором маленькая церковь выглядела игрушечной, сказочной.

– Закрыто. – Сергей на всякий случай потрогал калитку. – Жаль. Иначе поставили бы свечки за здравие и за упокой.

– Не мешало бы, – поддакнула Самойлова, потирая беленую стену. – Сережа, я чувствую дрожь в ногах. Мы на территории старого кладбища. Видишь рынок? Где-то здесь совдеповский магазин, на месте которого когда-то была ее могила. Если мы найдем его, то узнаем, куда предстоит зарыть бриллианты. – Она произнесла это с пафосом, и капитан пугливо оглянулся по сторонам.

– Тише! Местным жителям вовсе не обязательно знать о наших планах.

Однако его опасения оказались напрасными. Игрушечная церковь находилась на развилке, от которой бугристые, каменистые, узкие проселочные дороги змейками бежали в три стороны. Кругом стояла тишина, можно было услышать, как жужжат трудяги-пчелы, подбадривая друг друга своим веселым гулом. Местных жителей не было видно. Нет, изредка проносились мальчишки в потертых древних джинсах на старых скрипучих велосипедах, поднимая серо-белую, как мука второго сорта, пыль и нарушая покой проселочных улочек. От церкви молодые люди прошли к окраине рынка и увидели бывший совдеповский магазинчик, вернее, то, во что он превратился сейчас. Новый хозяин создал нечто из стекла и серебристого металла, и строение, явно переделанный сельмаг, в котором когда-то хлеб лежал на одной полке с хозяйственным мылом, а возле лотков с конфетами продавались демисезонные и зимние пальто и топорная обувь (в таких магазинах всегда стоял специфический запах – гибрид запаха сельхоза и продуктового, и трудно было сообразить, чем именно все-таки пахнет), теперь напоминало о былых временах только ровной прямоугольной формой. Юля взбежала по металлической лестнице космического серебристого цвета, потрогала увесистый замок на дверях, потом спустилась и присела на корточки, потрогав теперь серую каменистую землю.

– Ну здравствуй, Жанна, – прошептала она, и ее тонкое личико приняло торжественное выражение. – Вот мы тебя и нашли.

– Давай подойдем к развалинам церкви, где ее отпевали. По всему, они неподалеку. – Плотников указал пальцем на заброшенные строения с голубыми треугольными крышами. – Такое я уже видел. Это старые табачные склады.

– Да, конечно. – Девушка медленно, словно нехотя, поднялась. – Пойдем.

Они миновали заброшенные склады, где когда-то хранился табак, любовно выращиваемый сельскими жителями, и вошли в проем между одноэтажным домом, имевшим какой-то нежилой, запущенный вид, и складским помещением.

– Вот она! – воскликнула девушка. От некогда величественной армяно-григорианской церкви остались только стены без крыши, сложенные из белого камня и выглядевшие как старая крепость с квадратными бойницами-окошечками. Медная табличка, отливавшая красным под солнечными лучами и сообщавшая путешественникам, что это памятник архитектуры, плохо сочеталась со старым камнем.

– Здесь, здесь! – Юля проникла внутрь «крепости» через низкое овальное отверстие. – О боже, Сережа, я словно вижу людей, несущих простой гроб с телом великой женщины в черном платье с высоким воротником, плачущую пожилую армянку и бесстрастных священников. Как хорошо, что остатки церкви охраняются законом и местные жители не могут растащить их для своих нужд.

Сергей усмехнулся:

– Знаешь, все, что связано с Жанной, так пропиарили, что люди не станут ничего растаскивать: они гордятся тем, что у них почила такая знаменитость.

Юля подошла к нему и прижалась всем дрожащим телом:

– Сережа мы нашли, мы нашли ее! Сережа, я выполню последнюю волю дедушки.

Мужчина погладил ее по растрепавшимся светлым волосам:

– Да, дорогая. Осталось только отыскать бриллианты. А теперь пойдем в гостиницу. Завтра нам предстоит последняя операция. Будем надеяться, все пройдет хорошо.

Лондон, 1785

Жанна очнулась на мягкой, чистой постели – простыни благоухали цветочным ароматом, который любила Мария-Антуанетта, – и закашлялась. Сильно болели голова и шея.

– Где я? – прошептала она. – Уже на том свете?

Мужчина, сидевший у изголовья постели, повернулся, и де Ла Мотт узнала графа де Гаше.

– Слава Господу, вы еще на этом свете, дорогая! Вас пытались убить. Вы помните, как все было?

Жанна нахмурилась.

– Да, помню. Он ждал меня возле редакции вместо вашего кучера, потом повез куда-то на окраину Лондона, на старое кладбище, и мучил в заброшенной часовне.

– Хотел, чтобы вы сказали ему о бриллиантах? – поинтересовался граф. Она закусила губу.

– Бриллианты, вечно эти бриллианты! Мне надоело повторять, что я не имею к ним никакого отношения. Но, кроме этого, он сказал мне: его прислал сам король, чтобы меня убить.

Гастон наклонил голову.

– Все становится на свои места. Его величество боится вас и не верит, что, продав мемуары де Полиньяк, вы не напишете новые или не издадите копию. На его несчастье, он просчитался. Ваша книга уже отправлена в оксфордскую типографию. Не пройдет и месяца, как народ увидит ее.

– Как вы меня нашли? – спросила Жанна, пытаясь подняться. Голова закружилась, и она бессильно опустилась на подушки.

– Лежите, доктор сказал, чтобы вы пока не вставали. – Граф поправил кружевное одеяло. – Да, признаться, я насилу нашел вас и еле успел спасти. Видите ли, этот негодяй всадил кинжал в спину моего кучера, но тот, собрав последние силы, дополз до будки жандарма и, прежде чем умереть, успел все рассказать. Жандарм сразу же оповестил меня, но я понятия не имел, где вас искать. Потом я стал рассуждать логически. Подлец, убивший моего кучера, наверняка намеревался сделать то же самое с вами. На холме, недалеко от Темзы, есть старая заброшенная часовня, пользующаяся дурной славой. Говорят, в ее подземелья свозят трупы убитых, если их нужно спрятать. Люди обходят треклятый холм стороной. Я подумал, что мерзавец вполне мог отвезти вас туда. Разумеется, я рисковал ошибиться, но все же решил проверить свою догадку – и еле успел. Я вытащил вас из воды, когда вы потеряли сознание.