Что я был девственником.

Что я вообще не хотел заниматься сексом.

Что каждый раз, когда у меня твердел член, мне на ум приходило только одно – начиная с той ночи в темной комнате.

Убийство Гарри Фэрхерста.

Ленора

Вон ушел от меня через некоторое время после того, как я заснула, измученная тем, что узнала о том, что с ним произошло, и при этом старалась не развалиться на части. Он поцеловал меня в лоб, и это место все еще было теплым. Это станет единственным напоминанием о наших последних минутах, проведенных вместе.

На следующее утро я даже не встала с постели. Мне хотелось плакать целую вечность. Я свернулась калачиком, раскачиваясь взад-вперед, пока рыдания сотрясали меня. Оказалось, что Вон, нависший надо мной и угрожающий моей жизни, был и вполовину не таким ужасающим, как то, что я услышала от него. Это ужасное событие заставило его захотеть убить меня – и весь остальной мир – в первую очередь.

Я позволила себе большую половину дня проваляться в одиночестве и выплеснуть все эмоции, которые не могла ему показать. Затем я встала, взяла себя в руки и наконец закончила свою статую.

То, что я собиралась сделать потом, шокировало бы всех.

Включая и меня саму.

Вон

Вместо того чтобы вернуться в свою комнату на следующее утро, я направился прямо к Эдгару. У меня заканчивалось время, чтобы успеть сделать все, что я хотел. Нужно было позаботиться о Леноре, прежде чем дерьмо попадет в вентилятор. Довериться ей до жути походило на то, чтобы вручить ей свои яйца в красивой подарочной упаковке, но, как ни странно, это было мне необходимо.

Все, что у нас есть, умрет завтра вместе с Гарри Фэрхерстом, а уже сегодня вечером Хантер и Найт приземлятся в Хитроу.

Я ворвался в кабинет Эдгара без стука, игнорируя тот факт, что Арабелла сидела перед его столом. Они были поглощены серьезным разговором, наклонившись вперед и обмениваясь словами на повышенных тонах. Уперев руки в бока, я дернул головой, указывая в сторону двери.

– Убирайся отсюда, – рявкнул я. Не нужно было быть ученым-ядерщиком, чтобы понять, с кем я разговариваю.

Арабелла повернула голову, чтобы посмотреть на меня, вытирая щеку – от слез или спермы, любое предположение было бы возможным.

– Ты не босс м…

– Убирай. Свою. Задницу. С. Этого. Стула. – Каждое мое произнесенное слово сочилось пренебрежением. – Прежде чем я потащу тебя за волосы, и поверь мне, Арабелла, я не стану думать дважды, прежде чем срывать эти дорогие наращенные волосы – и настоящие волосы – с твоей пустой головы.

Это была ложь, но все-таки довольно правдоподобная. Она повернулась лицом к Эдгару, ожидая, что он вступится за нее, но его слишком ошеломило мое появление, чтобы хоть как-то на него отреагировать. Он просто наблюдал за мной. Она неохотно встала, отодвинула стул и медленно подошла к двери. Арабелла остановилась, когда ее плечо коснулось моей руки.

– Я знаю, что-то тебя беспокоит, Вон. Все это знают. И ты не единственный человек, которого по какой-то причине считают ужасным. Я не дьявол, – прошептала она.

– Нет, конечно, ты не такая, – прохрипел я себе под нос. – Дьявол умен и расчетлив. В тебе нет этого. – Я захлопнул дверь у нее перед носом.

– И чем ты занимаешься, по-твоему? – Я хмуро посмотрел на Эдгара, как только мы остались наедине, наклонившись вперед и положив руки по обе стороны его стола.

Он был завален всякой ерундой: эскизами, документами, монетами, фотографиями улыбающихся Леноры, Поппи и их матери. Лицемерный ублюдок уже несколько недель не приходил проведать свою дочь.

– Прошу прощения? – Он откинулся на спинку стула и моргнул. – Кем ты себя возомнил, Спенсер? Я настоятельно советую тебе прийти в себя, прежде чем тебя вышвырнут из этой школы. Меня не впечатляют ни твои манеры, ни твой профессионализм…

Я прервал его.

– К черту мой профессионализм. Ты спишь с врагом своей дочери. – Я одним резким движением очистил его стол от всего, что на нем было, едва сдерживаясь, чтобы не бросить все это ему в лицо.

Он отстранился и закашлялся, казалось, удивленный моей вспышкой гнева.

– Враг твоей дочери-подростка, – добавил я. – Так что не читай мне лекций о манерах. Лен даже не разговаривает с тобой, и вместо того, чтобы все уладить с ней, ты проводишь время с этой дрянью? Что с тобой не так? – Я выпрямился, обеими руками схватив себя за волосы, и стал расхаживать по комнате.

Он встал, его голос прогремел так громко, что задребезжали стекла в окнах.

– О чем ты говоришь, глупый мальчишка?

Я резко повернулся к нему лицом.

– Не прикидывайся идиотом. Арабелла сказала и мне, и твоей дочери, что у вас с ней роман. Как долго это продолжается? С тех пор, как ты приехал в Тодос-Сантос? Она вообще была совершеннолетней, когда это случилось впервые?

– Я… я… подожди, – он нахмурился. – Ленни правда думает, что именно этим мы занимаемся, когда я встречаюсь с Арабеллой? – Настала его очередь провести рукой по копне своих седых волос. – Она считает, что я занимаюсь сексом с Арабеллой?

По тому, как он произнес слово «секс», я понял, что его привлекает это слово так же сильно, как привлекало и меня, пока мы не стали заниматься этим с Лен. Другими словами, он предпочел бы быть разрубленным на куски и выброшенным в океан, чем заняться сексом с Арабеллой.

Тогда что же он все это время делал с ней наедине? Она не подходила для интеллектуальных разговоров.

– Ты хочешь сказать, что это не так?

– Нет! – Он с ревом хлопнул ладонью по столу.

– Тогда просвети меня. Почему ты проводишь с Арабеллой времени больше, чем с обеими своими дочерьми, вместе взятыми?

– Я облажался, ясно?! – Эдгар сильно оттолкнул свой стол, отчего тот заскользил по полу, едва не задев меня. Отец Лен затрясся так, будто годами копил ярость. – Я все испортил в Тодос-Сантосе, но не так, как ты думаешь. У меня никогда не было романа с Арабеллой. Я завел роман с ее матерью, Джорджией, – первой женщиной, с которой я был с тех пор, как умерла мать Ленни. Я увлекся, не подумав. Не думая, что она замужем, что у нее есть дети, что я разрушаю другую семью, пытаясь сохранить свою. Однажды Арабелла застала нас на месте преступления и рассказала обо всем своему отцу. Следующий год моей жизни вышел из-под контроля. Очевидно, Джорджия боролась с зависимостью от обезболивающих и алкоголя, и я стал ее ошибкой, неверно принятым решением. Она обвиняла меня в изнасиловании, чтобы спасти свой брак. А меня втянула в закулисную судебную тяжбу с Арабеллой и ее отцом, который хотел отомстить за неосмотрительность Джорджии. Он увез жену в так называемый отпуск, но на самом деле это оказалось длительной реабилитацией, в то время как Арабелла осталась в Калифорнии со своей сестрой. Именно тогда ее мать призналась, что у нее был роман со мной и она хочет развестись. Когда ее муж пригрозил провести ее через неприятный бракоразводный процесс и помахал перед ней брачным контрактом, она попыталась перерезать себе вены, но безуспешно. Арабелла с сестрой были раздавлены, а меня поглотило чувство вины, поэтому я решил помочь их семье пережить этот болезненный период. Когда я узнал, что Арабелла нашла способ приехать сюда, я понял, что она жаждет мести. Вот почему я отдалился от Ленни. Чем меньше я втягиваю ее в это, тем меньше у Арабеллы шансов добраться до нее. Она превращала каждый мой день в настоящий ад. Наверное, по ее логике, если она разрушит мою жизнь в ответ, ей станет легче.