пошли на восстановление живописного полотна и 64 тыс. на технические и строительные работы в панорамном зале. Общее руководство восстановительными работами поручалось народному художнику СССР Николаю Николаевичу Жукову, реставрация уцелевшей живописи Ф. А. Рубо — бригаде художников-реставраторов. Живописные работы возложили на Студию военных художников М. Б. Грекова, которые в шутку называли себя «внуками Рубо»[721]. Художники работали по 12 часов в день, без выходных и проходных и сдали работы досрочно, к 30 октября.

На приемке заместитель министра культуры СССР В. И. Попов отметил, что коллективу удалось восстановить, казалось бы, безвозвратно утраченный шедевр: «От души спасибо вам, художники, реставраторы, всем, кто подготавливал работу и способствовал ее завершению»[722]. Без энергии Фурцевой, без ее напора и целеустремленности не было бы ни восстановления шедевра в рекордно короткие сроки, ни даже финансирования — во внеплановом порядке.

Иногда Екатерина Алексеевна могла предложить нечто совершенно немыслимое. Как известно, в 1927 году был лишен звания народного артиста и права на возвращение в СССР уехавший великий русской певец Федор Иванович Шаляпин. Это обстоятельство не помешало Фурцевой направить в начале 1970 года записку в ЦК КПСС с предложением о создании в Москве музея Ф. И. Шаляпина. Как водится, осторожный куратор Минкульта в ЦК — В. Ф. Шауро — запросил мнение столичных властей. И доложил руководству, что «нежно любившие» Екатерину Алексеевну Алла Шапошникова со товарищи написали: создание музея Шаляпина будет целесообразно лишь после реорганизации ряда музеев — таких, как музей Владимира Маяковского, музей Николая Островского и ряд других — в соответствии с принятыми решениями. В итоге музей в честь великого «советского» невозвращенца будет открыт только в эпоху «гласности», а именно в 1988 году[723].

* * *

В ноябре 1960 года в Москву прибыл давний друг советского народа Рокуэлл Кент. Великий художник лично привез в столицу СССР на новую выставку и передал в дар Государственному музею изобразительных искусств имени А. С. Пушкина (ГМИИ имени А. С. Пушкина) большую коллекцию своих работ. Всего на выставке экспонировалось около 900 произведений: 80 живописных полотен, более 800 рисунков и гравюр, изданные в США книги с иллюстрациями Кента, рукописи некоторых литературных произведений именитого гостя. Перед открытием выставки Кент зачитал письмо о передаче всех произведений в дар советскому народу. 19 ноября состоялась беседа Рокуэлла Кента с Екатериной Фурцевой. Можно только сожалеть, что произведения Кента нечасто выставляются одним из главных музеев страны…

В 1973 году в Государственной Третьяковской галерее состоялась грандиозная выставка Марка Шагала, которая стала возможной в первую очередь благодаря Екатерине Фурцевой и Наде Леже. Та лично представила Фурцевой своего земляка из Витебска, и с Шагалом у Екатерины Алексеевны сложились дружеские отношения. Правда, Нами Микоян сомневалась, что Екатерине Алексеевне было близко его искусство, но она умела и хотела учиться[724].

Возможно, она сокрушалась вполне искренне:

— Как жалко, что вы там, а не здесь, иначе вы бы уже давно были народным художником СССР.

Для начала Фурцева организовала Шагалу поездку на его малую родину[725].

Директор ГМИИ имени А. С. Пушкина Ирина Александровна Антонова вспоминала, как в 1974 году, в последний год жизни Екатерины Алексеевны Фурцевой, в печати промелькнула информация о том, что в Японии будет экспонироваться «Джоконда». Антонова сразу же подумала, что лететь в Японию шедевр может только через Москву. И возвращаться, соответственно, таким же образом. Ирина Александровна пришла на улицу Куйбышева:

— Екатерина Алексеевна, великое произведение — «Мона Лиза» — показывается в Японии. А назад будет возвращаться через Москву. Что, если ее остановить, чтобы она наш музей на какое-то время посетила, а?[726]

И прибегла к самой черной лести:

— Сделайте такое чудо. Вы же можете[727].

Антонова прямо заявила, что выставка станет и триумфом СССР, и личным триумфом Фурцевой, вызовет большой резонанс.

— Французский посол в меня влюблен, — прямо ответила Екатерина Алексеевна. — Поговорю с ним, может, во имя любви договорится со своими.

Е. А. Фурцева беседует с Рокуэллом Кентом. 1960 г. [ЦГА Москвы]

Надо сказать, что соглашение СССР и Франции об обмене выставками произведений изобразительного искусства было подписано еще в июне 1966 года, когда Советский Союз посетил Шарль де Голль. С французской стороны соглашение подписал посол Филипп Бодэ, а советской — Екатерина Алексеевна.

Через месяц после просьбы Ирины Антоновой Екатерины Фурцевой о «Моне Лизе» в кабинете директора ГМИИ раздался звонок:

— Ирина Александровна, всё сложилось. Будет вам ваша «Джоконда»[728].

На торжественном открытии выставки Марка Шагала (слева) в Третьяковской галерее. Справа — Е. А. Фурцева. В центре — директор галереи И. А. Лебедев. 1973 г. [ЦГА Москвы]

Екатерина Алексеевна была вынуждена позвонить Хрущеву, поскольку французы выставили условие, чтобы картину защищали пять слоев специального стекла, — стекло по звонку Никиты Сергеевича специально изготовили в Украинской ССР[729].

Рассказав о своей лести Фурцевой, Ирина Александровна пояснила, что она и в самом деле относилась к Екатерине Алексеевне с уважением, поскольку «было за что. Не самый плохой (не самая хорошая рекомендация. — С. В.) министр культуры на моем долгом веку. Она была человеком дела. Разбиралась ли товарищ министр в литературе, я судить не берусь (для советских читателей, привыкших видеть текст между строк, весьма ценная информация. — С. В.), но в искусстве пластических, как и многие, мало что смыслила, признаться. Но мне верила и вообще с уважением относилась к мнению профессионалов (одно из важнейших достоинств Руководителя с большой буквы. — С. В.). Любила что-то сделать интересное, знаковое, решить сложную задачу, да так, чтобы получилось на славу»[730].

Е. А. Фурцева (4-я слева), посол Франции в СССР Роже Форнье Сейду де Клозон (3-й слева) на открытии выставки произведений Анри Матисса в ГМИИ имени А. С. Пушкина. 1969 г. [РГАКФД]

Седьмого декабря 1973 года Фурцева открыла в ГМИИ имени А. С. Пушкина выставку «Сокровища гробницы Тутанхамона»[731]. В советское время далеко не каждый желающий мог посетить Египет, и выставка в ГМИИ сразу привлекла к себе внимание огромного числа людей. Они приезжали со всей страны и готовы были стоять в очереди на морозе несколько часов. Желающих попасть на выставку было намного больше, чем мог принять музей. Поэтому ГМИИ ввел дополнительные сеансы, и выставка стала работать с 9 утра до 22 часов вечера без выходных дней. Ежедневно сотрудники ГМИИ давали консультации, проводили экскурсии, читали лекции с демонстрацией слайдов не только в лектории ГМИИ, но и на предприятиях, в домах культуры, в учебных заведениях, выезжали в другие города. Были изданы каталоги и буклеты, которые быстро раскупались. Выставка широко освещалась в прессе, на радио и телевидении. Ей было посвящено несколько документальных фильмов, среди которых наиболее известен фильм режиссера Л. Максимова «Вторая жизнь Тутанхамона» (ЦСДФ, 1974 год)[732].

Соглашение между