– А мог быть этот человек британцем?

– Она в такие подробности не вдавалась.

При данных обстоятельствах вряд ли Джексон мог ее в этом винить. Связь пока что довольно зыбкая, подумал он.

– Она получила какое-то представление о телосложении и росте этого парня?

– Около шести футов, порядка ста девяноста фунтов[72].

– Не сообщила, что он использовал в качестве удавки?

– Сказала, это ощущалось как кожа.

– Он был в перчатках?

– Именно.

У Джексона создалось впечатление, что Гонзалес оставил что-то на сладкое.

– Я что-то упускаю?

– Канто приезжал не один. С ним был приятель, парень по имени Гэри Анкона.

У Джексона кровь застыла в жилах.

– Семнадцать лет назад, говорите?

– Угу. Анкона учился музыке в колледже в Неваде, – продолжал Гонзалес. – Когда Канто вернулся, Анкона остался, чтобы закончить курс.

Если это Гэри Фейрвезер, подумал Джексон, то тогда ему был двадцать один год и он все еще учился в музыкальном колледже в Лондоне. Гэри закончил один курс обучения в Соединенном Королевстве, чтобы тут же начать следующий в Штатах? Джексон предположил, что это маловероятно.

– Количество подобных нападений увеличилось в тот период?

– Если и увеличилось, то он в них преуспел, и мы так и не нашли тела.

– А у вас много висяков за тот период?

– Вам и вправду охота знать?

Тон предполагал, что это был не более чем риторический вопрос, и Джексон предпочел не настаивать. Поблагодарил Гонзалеса за потраченное время и существенный вклад в расследование.

– Если что-нибудь наклюнется, сразу сообщу.

– Буду благодарен.

Джексон отключился и связался с Лондонской музыкальной школой, объяснив, что звонит по «полицейскому вопросу».

– Я хотел бы поговорить с директором.

Через несколько щелчков в трубке он уже спрашивал у обладательницы приятного женского голоса про бывшего ученика Гэри Анкону.

– Семнадцать лет назад я здесь еще не работала, – сообщила та. – Просто пытаюсь сообразить, кто мог преподавать в то время. – В трубке ненадолго наступила тишина. – Сейчас сориентируюсь, – медленно проговорила она. – Это, наверное, было лет через десять после нашего переезда.

– В Центральный Лондон? – «Вроде на Грейт-Мальборо-стрит», – подумал Джексон.

– Нет, мы переехали из Центрального Лондона, чтобы объединиться с политехом Западного Лондона в Илинге[73].

Джексон ахнул, словно кто-то в упор выстрелил ему в грудь. Затаил дыхание, чувствуя, как немеют конечности, а за ними и мозг. «О господи, Полли!» – мысленно вскрикнул он. И в этот момент слабости то, что казалось невероятным, сменилось единственно возможным – и внезапно все стало до ужаса ясно и четко.

– Я сейчас соединю вас с главой…

Но Джексон уже отключился.

Было уже два часа дня, когда Джексон подлетел через тротуар и гравийную подъездную дорожку к дому Фейрвезера – обширному владению с внушительным фасадом и парой больших деревянных ворот слева от главного входа. Поднявшись на вымощенное камнем крыльцо, ухватился за шнурок звонка и резко дернул. Никто не ответил. Попробовал еще раз. По-прежнему никого. Может, Фейрвезер уже смылся с концами?

Терзаемый разочарованием, Джексон подошел по хрустящему гравию к воротам. Место напоминало укрепленный замок. «Интересно, – подумал он, – не остывает ли с обратной стороны мотоцикл, использовавшийся сегодня утром?»

Какой-то шум. Обернувшись, Джексон увидел, как Гэри Фейрвезер размашисто спускается по ступенькам. Он был босиком, в худи, с озадаченным выражением на лице. Волосы торчат под разными углами, лицо потемнело от многодневной щетины – выглядел хозяин дома так, как будто не спал как минимум месяц.

– О! – рассеянно произнес он. – Это ты… А я думал, полиция.

Джексон прикрыл агрессию улыбкой и подошел к нему.

– А я и есть полиция.

– Ах да, конечно. Прости. Наоми говорила, что ты… – Он умолк на полуслове, словно упоминать про жену было слишком тяжело.

Мэтт не стал заморачиваться с соболезнованиями. Не видел в этом смысла. Фейрвезер был явно не в себе. Поправка: чертовски хорошо делал вид, что он не в себе. Под фальшивой печалью глаза его тлели коварством. И как он раньше не заметил, до чего же зеленые у него глаза?

– Не совсем понимаю, – медленно выговорил Фейрвезер, намеренный, похоже, и дальше играть роль безутешного супруга. – Это официальный визит?

Ответ Джексона не заставил себя ждать.

– Есть причины считать, что смерть Наоми не была несчастным случаем.

– Господи… ты хочешь сказать, что кто-то ее столкнул?

Мэтт глянул поверх плеча Фейрвезера.

– Ничего, если я зайду? Не разговаривать ведь на пороге.

Фейрвезер весьма убедительно изобразил раскаяние.

– Ну да. Прости. Конечно же, заходи.

Джексон проследовал за ним в стерильного вида кухню, единственным случайным предметом в которой выглядело массивное кресло в углу. Фейрвезер выдвинул высокий барный табурет, задвинутый под центральный «островок». Поверхность его усыпали какие-то бумаги, которые Фейрвезер тут же сложил в аккуратную стопку и убрал. Джексон глянул на него и уселся на табурет на противоположной стороне. Оба расположились лицом друг к другу, разделенные не более чем парой футов. Джексону доводилось сидеть напротив убийц в удобстве и безопасности кабинета для допросов. Сейчас все было по-другому. Он дотронулся до кармана пальто, ощутив успокаивающие очертания «Глока».

– Там, на улице, ты сказал, что смерть Наоми – это не несчастный случай, – начал Фейрвезер.

– Верно, – отозвался Джексон.

Кулак Фейрвезера взметнулся ко рту.

– Ты хочешь сказать, что на нее преднамеренно напали?

Джексон не ответил. Пусть подергается. Пусть врет.

– Но кто мог такое сотворить?! – воскликнул Фейрвезер, якобы пораженный ужасом. – У нее не было врагов во всем мире. – Он обвел взглядом стены, словно кто-то мог подслушивать с обратной стороны. – Ты в курсе, что под шубой на ней не было никакой одежды? Мне больно это говорить, но… – Голос его умолк.

– Но что?

Фейрвезер горестно покачал головой.

– Наоми запала на Фила. Я давно это подозревал.