Глядя в зеркало, я не верила отражению. Сочетание моих золотисто-рыжих волос с таким цветом делало меня какой-то… утонченной что ли. Я настолько привыкла к яркому образу, что сейчас не переставала удивляться. Разумеется, в театре у меня были самые роскошные наряды, но на сцене я всегда носила грим и маски своих героинь. В жизни же столь дорогих и изысканных нарядов я себе позволить не могла. Когда Тереза во время первой примерки хмыкнула и поджала губы, я поняла, что платье удалось. Но сейчас даже это не радовало.

– Вам не нравится? – Мастерица – невысокая кучерявая толстушка, взволнованно смотрела на меня темными глазами.

– Нравится. Очень. Спасибо вам!

Я проглотила слезы и начала поспешно выпутываться из коралловых облаков роскоши. Тут уже даже Тереза бросилась мне помогать, чтобы я ненароком ничего не зацепила и не порвала.

– Что с вами сегодня?

– Ну простите, что не улыбаюсь каждые пять минут!

Огрызнулась – и стало стыдно. Она не виновата, что меня угораздило сбежать из-под венца и уж тем более в том, что я забеременела.

– Простите. Из-за всего этого… я сама не своя. – Я старалась говорить тихо, но голос предательски сорвался на октаву выше.

Тереза приподняла бровь.

– Я тоже не горю желанием завтра идти на бал. Буду откровенной, общество меня тяготит, а уж показаться перед всеми почти обнаженной – просто ужас.

Что касается ее наряда, мы с портнихой с трудом отбили и без того не сильно откровенный лиф: та порывалась задрать его до самых ключиц. И так во всем. Кружева отвергались сразу и безжалостно, атласные цветы и банты тоже. Слишком пышная юбка – долой! Переубедить ее удалось только по поводу обрамления лифа и рукавов, на которых она разрешила кокетливо присборить ткань. Да и учить ее было сложно. Невероятно сложно!

Наклонять голову старшая Биго умела только вправо, влево, вперед и назад, разминая шею. И никак – чуточку, вполоборота, приподняв уголок губ и глядя из-под ресниц. Она смотрела, как ассасин, который вот-вот выхватит из-под юбки меч и пронзит врага насквозь, а не как женщина, мысленно целующая мужчину в губы. В какой-то миг я начала думать, что Тереза безнадежна.

Подозреваю, что она то же самое думала обо мне. Винсент разрывался между Лигенбургом и Мортенхэймом, мы с ним не виделись даже ночами. Он с такой настойчивостью соблюдал приличия, что временами я удивлялась, как мы вообще до постели дошли. Словом, когда нужно было сидеть и вникать в древнюю историю, я вспоминала то наш разговоре в Вайд Хилле, то думала о ребенке, то о том, как сказать о нем Винсенту, то как сделать, чтобы он не узнал. В итоге часть информации пролетала мимо, я терялась, переспрашивала, Тереза злилась, мы ругались и расходились до следующего раза. Чтобы начать все сначала.

Тереза была не уверена, что змею можно обратить в меч, потому что у клятвы оказалось совсем другое плетение. И все-таки я заставила ее рассказать мне все о том, как стражи использовали магию заклятия. Чтобы пробудить меч, требовалась невероятная концентрация силы, и вечерами я запиралась в комнатах и делала то, чего обещала не делать.

Только погружение в себя и спасало: помогало отвлечься и давалось мне на удивление легко. Стоило обратиться к змее, как ладонь начинала пылать и по телу прокатывалось тепло. Удивительные ощущения, сравнимые разве что с теми, когда Винсент во время близости окутал меня своей силой. Легкое покалывание в кончиках пальцев расходилось по рукам, плечам, шее – и дальше, заставляло каждую клеточку тела звенеть в предвкушении магии. Голова кружилась, но памятуя о том, что случилось в подземелье, я так и не рискнула что-нибудь поджечь. В конце концов, теперь от меня зависела не только моя жизнь.

– А на косые взгляды не обращайте внимания, – мы с Терезой выскользнули из мастерской и теперь направлялись к лестнице, – в большинстве своем они готовы раздавить любого, кто хоть немного от них отличается.

Не просто слова утешения: она испытала это на себе. Тереза выбрала затворничество в Мортенхэйме, потому что ее сила превосходила даже силу брата, а уж с магией Винсента мало кто мог потягаться. Женщина с такими способностями станет парией в ту же минуту, как о них узнают.

Я легко сжала ее руку, но тут из ближайшего перехода к нам выпорхнула герцогиня.

– Дорогие мои! Пойдемте встречать гостей. Прибыл граф Уитмор с супругой.

Ох нет. Нет-нет-нет, только не это!

Отказаться я не могла: в последние дни герцогиня вела себя на удивление мило, как если бы я была ее любимой дочерью. Представляя меня гостям, она неизменно сияла, как начищенный антал. Ее голос лился подобно ручейку с примесью расплавленной стали, и все безоговорочно перенимали ее «расположение», как дань уважения хозяйке. Меня же мороз пробирал, когда я вспоминала Хилкота. Знала ли она, что меня должны убить?

– Это ваши гости, матушка. – Тереза зло прищурилась и поджала губы – привычный образ для тех, кто ей не нравится. – Вот и встречайте их сами.

Она развернулась и направилась в противоположную сторону, а я проглотила негодующий вопль, прежде чем он сорвался с губ. Да как… да как она могла?! Бросить меня одну… с ними?! После того как мы орали друг на друга в библиотеке, когда она назвала меня самой тупой змеей в мире, а я ее – грациозным бревном?! После того как она три часа объясняла мне стадии оборота, а потом посоветовала засунуть свиток себе в ухо, чтобы быстрее дошло. После того как я показывала ей способы привлечения мужчин с помощью веера, шали и заколки для волос, а она орудовала ими как бумерангом, веревкой для удушения и кочергой!

– Что ж, леди Луиза, остались только мы с вами. – Герцогиня мило улыбнулась, и мы поплыли в сторону холла.

Я кисло смотрела прямо перед собой и надеялась, что приветствие не затянется. Видеть леди Уитмор не было ни малейшего желания. А уж когда я поняла, что встречать гостей вышли не только мы…

Винсент здоровался с графом – невысоким толстяком, розовощеким, точно карапуз, – неудивительно, что его жена пускала слюни на моего герцога, а затем поцеловал ей руку, сжимая кончики пальцев. Камилла светилась как театральная люстра, завернутая в кремовое платье, а засмеялась словно чугунок с колокольчиками проглотила. Мне же захотелось надеть ей на голову горшок! Ночную вазу, из тех, что благодаря прогрессу большей частью канули в небытие. Но ведь где-то их еще можно найти. И желательно, с содержимым!

Герцогиня не сбавила шага, мне пришлось поспешить за ней. Стоило Винсенту заметить меня, как взгляд его потеплел. Он склонил голову, улыбнулся, и этого хватило, чтобы ревность растворилась без следа.

– Граф! Леди Уитмор! Как я рада вас видеть!

– Благодарю, ваша светлость!

Графиня присела в реверансе, ее супруг поцеловал матушке Винсента руку.

– Леди Луиза Лефер, моя дорогая гостья. Лорд и Леди Уитмор.

Камилла заметно скуксилась, когда герцогиня взяла меня за руку, а граф повторил жест вежливости со мной. Могу поспорить, что причиной ее неприязни был отнюдь не супруг, а взгляды, которыми мы обменялись с Винсентом. Мужчины отошли в сторону, герцогиня улыбнулась Камилле.