Флора Соломон родилась в 1895 году. Она была дочерью банкира в царской России, одного из сторонников Александра Керенского. В 1917 году она бежала в Британию, где вышла замуж за полковника Гарольда Соломона и в 1930-х годах стала активной сионисткой. Флора с детства знала Филби, и именно она познакомила его со второй женой – Эйлин – они обе работали в фирме Marks & Spencer, и она была свидетельницей на их свадьбе. Через Филби и У.Х. Одена, который опекал ее сына Питера, она познакомилась с Бёрджессом[782].

Филби перед отъездом в Испанию признался Соломон, что тайно работает на Коминтерн, и сделал попытку завербовать ее. Питер Райт из МИ-5, беседовавший с ней в 1962 году, счел ее «странной, недостойной доверия женщиной, которая не сказала ни слова правды о своих отношениях с людьми вроде Филби в 1930-х годах. …Она явно была в гуще событий в середине 1930-х годов, была источником вдохновения, соучастницей, курьером…»[783].

Во вторник Блант также повидался с Питером Поллоком во Флондене, предположительно от имени МИ-5, и предложил ему молчать. «Ты молчишь обо мне, а я молчу о тебе»[784]. Вторник был днем начала обвинений. Кэри-Фостер рекомендовал уволить Бёрджесса за неблагоразумие и неблагонадежность до его назначения в Вашингтон и «неохотно согласился на решение других членов комиссии, представленных Эшли, – 4 против 1. Кем был Б. в то время? Неприятным молодым чиновником, головной болью департамента безопасности – а значит, не о чем беспокоиться»[785].

Новость о бегстве Бёрджесса и Маклина достигла вашингтонского посольства в срочной зашифрованной телеграмме, адресованной Джеффри Патерсону. Поскольку его секретарь был в отпуске, Эстер Уитфилд разбудили среди ночи, чтобы расшифровать послание. Филби догадывался, что там было, но ничего не мог сделать. На следующее утро он, якобы случайно, заглянул к Патерсону, лицо которого было серым. «Ким, – сказал он, – птичка улетела». Филби изобразил ужас, узнав, что Маклин сумел бежать. «Но дела обстоят еще хуже, – трагическим шепотом продолжил тот… – Гай Бёрджесс исчез вместе с ним». Впоследствии Филби вспоминал, что после этой новости его ужас стал непритворным. Учитывая, что кое-кто знал о расследовании дела Гомера, а его связь с Гаем Бёрджессом и вовсе не была тайной, Фитлби понял, что в ближайшем будущем тоже попадет под подозрение. Это всего лишь вопрос времени[786].

Дело Бёрджесса и Маклина стало третьим ударом по американской безопасности от англичан, после атомных шпионов Аллана Нанн Мэя и Клауса Фукса. Американцы стали думать, что вся их атомная программа предана иностранцами. Патерсон и Филби устроили встречу с Микки Лэддом из ФБР и передали ему телеграмму. «Лэдд прочитал ее не спеша, попыхивая сигарой, потом глубоко вздохнул и взглянул на визитеров с улыбкой. «Ну и натворили вы дел, ребята»[787].

Эксцентричная дружба самого Лэдда с Бёрджессом – они обожали обмениваться оскорблениями, чаще всего по поводу автогонок – привела к тому, что он принял новость спокойно. Но Роберт Лэмфер был более подозрительным. «Патерсон и Филби вошли. Я говорил немного. Они тоже. Наверняка я знаю только одно: представители МИ-5 мне долгое время лгали. Мне придется как следует подумать. Им придется как следует подумать. Я полагаю, Маклин бежал. Бёрджесс, который бывал в доме Филби, бежал вместе с ним. Наверняка Филби предупредил Маклина»[788].

Приехав домой, Филби положил свой чемоданчик с камерой и аксессуарами в машину, поехал в сторону Грейт-Фолса, там, в лесу, закопал свое оборудование и вернулся. Поездка заняла меньше двух часов.

Билл Фридмен, в то время офицер МИ-6, отрицает, что американцев держали в неведении. «Это ерунда, что американцам якобы не сказали об отступничестве Б&М. Джек Истон приказал мне постоянно находиться в кабинете. Я установил там походную кровать и рассылал телеграммы по всему миру. Мы открылись сразу, поскольку хотели, чтобы их арестовали. Мы разослали фотографии этих двоих, и американцы немедленно все узнали»[789].

Джеффри Патерсон опасался, что ФБР сообщит информацию в Госдепартамент. Он подчеркнул, что вопрос безопасности должен стоять во главе угла. Был заранее подготовлен ответ, на случай если произойдет утечка информации в прессу.

Ночью в доме Майкла и Памелы Берри, элегантном георгианском особняке на Лорд-Норт-стрит, недалеко от парламента, собрались гости. Среди них были писатель, в те времена редактор «Таймс литерари саплмент», Алан Прайс-Джонс и его супруга, Йен и Энн Флеминги, Исайя Берлин, Энтони Блант, поэт Джон Бетжемен и сестра герцога Девонширского леди Элизабет Кавендиш.

«Мы ждали минут сорок некоего опаздывавшего гостя, и в конце концов миссис Флеминг спросила Пэм Хартуэлл, кого мы ждем. Она сказала, что Гая Бёрджесса. …Вмешался Блант, сказавший, что Бёрджесс или приходит вовремя, или не приходит вообще, поэтому ждать его нет смысла. И нас пригласили в столовую»[790].

В среду, 30 мая, была допрошена Мелинда, приехавшая в Лондон для медицинского обследования. Она встретилась со следователем МИ-5 Джимом Скардоном и Джорджем Кэри-Фостером в квартире леди Маклин в Кенсингтоне, но утверждала, что ничего не знает об исчезновении.

Британские власти тщательно скрывали ситуацию, не зная в точности, что делать. Только по прошествии четырех суток после бегства был проинформирован министр иностранных дел Моррисон. Он сразу приказал «принять экстренные меры, чтобы обнаружить и вернуть беглецов, если потребуется, арестовав их в дружественных странах»[791]. МИ-5 были проверены судовые манифесты, велось слежение за советскими судами и транспортом их сателлитов. Были предупреждены службы безопасности за рубежом, в том числе в Танжере. Гай Лидделл записал в своем дневнике: «Было направлено обращение арестовать и депортировать, как нежелательных иностранцев, Маклина и Бёрджесса, если таковые будут обнаружены»[792]. Миссис Бассет, ожидавшая сына в воскресенье, собралась идти в полицию, но ее «успокоили» представители МИ-5, сообщившие, что ее сына выслеживают за границей[793].