– Мы восстановим былую славу…

Правда, он совершенно не представлял, как это сделать.

Ближе к вечеру он добрался до Кориния. Хорошо укрепленный город напоминал Венту; к тому же амфитеатр в центре города превратили в настоящую цитадель – высокие каменные стены служили надежной защитой и устояли бы даже перед тараном. Петр провел ночь на постоялом дворе у городских ворот, а с рассветом снова отправился в путь.

За чертой города, у крепостной стены стояла покосившаяся бревенчатая хижина, в которой располагалась экклезия – христианская церковь. Петр с усмешкой подумал, что бедным христианам не устоять перед натиском саксов. Нет, только языческие боги спасут Британию.

К вечеру он достиг устья Северна. Лодочник переправил юношу на западный берег, а оттуда Петр поехал на юг, к святилищу Ноденса. В пойме Северна с незапамятных времен добывали уголь и железную руду, и у рудников на склонах чернели высокие отвалы. Слева в лучах заходящего солнца сверкала речная гладь, а прямо перед собой Петр увидел святилище Ноденса, повелителя туч.

На холме у широкого устья Северна красовался величественный храмовый комплекс. Фронтон святилища покоился на стройных колоннах, к весеннему небу с двух алтарей тянулись тонкие струйки благовонных курений, из чащи доносились терпкие ароматы первой листвы, в кронах деревьев шелестел легкий весенний ветерок.

Петр удовлетворенно улыбнулся: вот таким и должен быть настоящий языческий храм.

Неподалеку от входа в святилище стоял длинный бревенчатый дом – постоялый двор для паломников. Восемь храмовых жрецов и многочисленные послушники жили отдельно, в домах, построенных на пожертвования благодарных приверженцев Ноденса.

Ноденс, повелитель туч, издавна считался покровителем семейства Портиев, и Петр благоговейно оставил на каждом алтаре по золотому солиду.

«Если я возьму в жены Флавию, то свадебный обряд мы заключим здесь», – мысленно поклялся юноша.

Вечер Петр провел за беседой с храмовыми жрецами, что возродило его веру в языческих богов. Теперь он со стыдом вспоминал свое недавнее разочарование в язычестве – в прошлом году он еще раз прошел ритуал тавроболия, но не ощутил ни мистического откровения, ни очищения, напротив, его раздражала липкая бычья кровь и хронический кашель старого пастуха. Однако же в тишине просторного храма все выглядело иначе.

Наутро Петр помолился у алтаря, залитого светом восходящего солнца, вдохнул ароматный дым благовоний и, слушая, как жрецы напевно возносят гимны Ноденсу, ощутил невероятное умиротворение. Казалось, повелитель туч благосклонно исцелил душу юноши.

Петр провел в храме еще день и на следующее утро медленно вернулся к переправе. Поместье Флавии находилось в дне пути от храма, на юге, у рудников в Мендипских горах, откуда в Сорбиодун привозили свинец. Юноша с восторгом разглядывал живописные, поросшие лесом холмы и, окончательно выбросив из головы племянницу пастуха, решил, что Флавия ему наверняка понравится.

К вечеру до поместья оставался час езды. Еще не смеркалось, но уже повеяло прохладой, и Петр, заметив портовый поселок на берегу, решил заночевать на постоялом дворе, чтобы отдохнуть перед встречей с невестой.

В поселке обнаружился десяток амбаров для зерна и прочих товаров, крохотный причал, несколько жилых домов и мансион – постоялый двор, где путники могли сменить усталых лошадей, – окруженный новым частоколом; старую ограду несколько лет назад сожгли ирландские пираты. У причала покачивались кораклы – легкие лодки из ивняка, обтянутые шкурами, – и одномачтовое деревянное судно, готовое отправиться в путь.

Петр оставил лошадь на конюшне, и хозяин постоялого двора провел юношу в столовую, обещая подать ужин. В просторном зале весело потрескивал огонь в очагах, а за длинным столом посреди комнаты сидели рыбаки и пожилой рыжеволосый мужчина с обветренным лицом – капитан одномачтового корабля. Все радушно поздоровались с Петром и усадили его за стол. Хозяин принес жаркое в огромной миске и несколько кувшинов эля. Завязалась оживленная беседа о мореплавании, и слушатели с почтением внимали рассказам старого капитана.

Немного погодя Петр заметил в дальнем конце стола еще одного путника: тот сидел в одиночестве, не обращая внимания на остальных, с головой завернувшись в тяжелую накидку бурой шерсти – биррус.

– А вот этот парень через месяц помрет, – негромко сказал рыжеволосый капитан на ухо Петру и резко провел краем ладони по горлу. – Ему глотку перережут, помяни мое слово.

Юноша удивленно уставился на незнакомца. По лицу, видневшемуся из-под накидки, ясно было, что он ровесник Петра или чуть старше.

– Откуда ты знаешь? – спросил юноша.

– Он завтра с нами отплывает, – объяснил мореплаватель. – В Ирландию, к Патрику. Только их всех убьют, помяни мое слово.

Петр, никогда прежде не слыхавший о Патрике, начал расспрашивать о нем капитана.

– Миссионеры они, – буркнул старый мореход. – Хотят обратить в христианскую веру ирландских язычников, да только эти разбойники их всех перебьют, помяни мое слово. Жаль, конечно. Он, похоже, славный парень.

Ирландские пираты и впрямь были печально известны своей жестокостью и разбойными набегами на прибрежные селения.

После ужина рыбаки собрались у очага в одном конце столовой, а незнакомец отошел в дальний конец и, развернув пергаментный свиток, погрузился в чтение. Рыбаки, захмелев, дружно затянули песни, но с наступлением темноты почти все ушли спать, только двое безмятежно подремывали у огня. Незнакомец продолжал читать.

Петр пил мало, спать ему не хотелось, и от нечего делать он разглядывал загадочного молодого человека. Тот, ощутив на себе любопытный взгляд, оторвался от пергамента и вопросительно посмотрел на Петра. На скуластом лице насмешливо поблескивали широко расставленные карие глаза, сильные руки говорили о привычке к труду. К удивлению Петра, незнакомец по-мальчишески улыбнулся:

– А ты чего спать не идешь? Мало эля досталось?

Он сбросил накидку с головы, открыв гладко выбритую макушку с венчиком темных волос вокруг. Хотя в то время в Британии монастырей почти не было, Петр узнал монашескую тонзуру. Новый знакомец жестом поманил Петра к себе.

– Меня зовут Мартин, – представился он и объяснил, что приехал из Галлии, чтобы навестить родных в Британии, а затем отправиться в Ирландию.

Мартин с интересом выслушал рассказ Петра о поездке в Лидни и о предполагаемом посещении Флавии. Как ни странно, монах не выразил ни малейшего возмущения тем, что Петр посетил языческое святилище, а услышав о Флавии, понимающе усмехнулся:

– Что ж, надеюсь, она тебе понравится и ты с чистой совестью возьмешь ее в жены.

После этого Петр без стеснения спросил Мартина, правда ли, что он собирается в Ирландию обращать язычников в христианство. Юный монах согласно кивнул.

– А тебе не страшно? – удивился Петр.