«Но сегодня я буду в комнате быстрее, чем она», – подумал граф, добежав до третьего этажа. Правда, он еще и подумал о том, что в этой игре у Софьи было одно большое преимущество – молодость. Граф начал задыхаться и сбавлять скорость. «К тому времени, как я доберусь до шестого этажа, я буду ползти, – подумал он, – если вообще доберусь живым». Добравшись до пятого, он перешел на быстрый шаг.

Ростов открыл дверь на служебную лестницу, посмотрел вниз и прислушался. «Неужели я ее уже упустил? Нет, это невозможно. Она не могла бы так быстро подняться по служебной лестнице и опередить меня», – подумал он. На последний этаж он поднялся на цыпочках, чтобы услышать ее шаги. Подойдя к двери своей комнаты, граф открыл ее и увидел, что там никого нет.

Он радостно потер ладони рук. «Куда же мне сесть?» – подумал он. Можно было, конечно, лечь в кровать и сделать вид, что он спит, но в этом случае он мог не увидеть выражение ее лица, когда она войдет и поймет, что он ее опередил. Поэтому Ростов сел на стул, уперся ногой, поставив стул на две задние ножки, и взял в руки лежавшую поблизости книгу, которая оказалась томом Монтеня. Он наугад раскрыл книгу, посмотрел на страницу и увидел перед глазами текст эссе «О воспитании детей».

– Как все прекрасно сходится, – произнес Ростов вслух. Потом он придал лицу задумчивое выражение, словно полностью был погружен в чтение.

Прошло пять минут, но Софья не появилась.

«Что ж, – подумал граф. – Видимо, я ошибся».

Тут открылась дверь, но на пороге стояла не Софья, а одна из горничных. Вид у горничной был взволнованный.

– Что случилось, Ульяна?

– Софья… Софья упала!

Граф вскочил со стула как ужаленный.

– Упала? Где?

– На служебной лестнице.

Граф отстранил рукой горничную и бросил вниз по лестнице. Спустившись на два этажа, он подумал, что Ульяна, наверное, ошиблась, потому что Софьи он пока не увидел. Однако выйдя на площадку третьего этажа, он увидел Софью. Девочка лежала на полу, ее глаза были закрыты, а волосы в крови.

– О боже!

Граф опустился на колени.

– Софья…

Она не отвечала. Граф осторожно приподнял ей голову и увидел на лбу глубокую ссадину. Насколько он мог судить, череп не был разбит, но из раны шла кровь, и девочка была без сознания.

По лестнице спустилась рыдавшая Ульяна.

– Я вызову врача, – сказала она.

Было больше одиннадцати вечера, и граф не представлял, через какое время может приехать врач.

Он поднял Софью и понес вниз. На первом этаже граф плечом открыл дверь и прошел через фойе. Будто сквозь пелену он видел стоявшего за стойкой регистрации Василия и немолодую пару в креслах. Из бара доносились приглушенные звуки голосов. Впервые за двадцать лет граф вышел из «Метрополя» на улицу.

У дверей отеля стоял швейцар ночной смены Родион.

– Такси, – сказал ему граф, – мне срочно нужно такси.

Ростов видел, что несколько машин стояли в ряд чуть левее входа в отель. Водители двух первых такси курили и болтали, стоя около машин. Родион не успел махнуть рукой водителям, как граф бросился к ним.

При виде мужчины, который нес на руках девочку, на лицах водителей появилась усмешка, которая исчезла, едва граф подошел ближе и они увидели кровь на ее лице.

– Это моя дочь, – произнес граф.

– Садитесь, – ответил водитель первого автомобиля, кинул недокуренную папиросу на асфальт, наступил на нее ногой и открыл заднюю дверь.

– В ближайшую дежурную больницу.

– Хорошо.

– И как можно быстрее.

Машина сорвалась с места и помчалась. Граф одной рукой с платком закрывал рану на лбу Софьи, другой гладил ее волосы и бормотал что-то обнадеживающее. За окном проносились улицы с фонарями.

Через несколько минут машина остановилась.

– Приехали, – сказал водитель.

Граф осторожно вылез из автомобиля, держа Софью на руках.

– У меня нет денег, – сказал он.

– Не надо денег. Иди, – ответил водитель.

Граф вошел в здание больницы и понял, что совершил большую ошибку. Приемный покой на первом этаже был похож на зал ожидания вокзала. Тут и там сидели и лежали люди. Лампы мигали, словно работали от неисправного генератора. В воздухе пахло табаком и карболкой. Граф много лет назад был в этой больнице, но тогда все выглядело по-другому. Вполне возможно, что большевики построили новые, светлые и современные больницы, а об этой совсем забыли и превратили ее в медпункт для бомжей.

Обходя людей, граф подошел к сидевшей за стойкой регистратуры медсестре.

– Моя дочь упала, – сказал ей граф. – Возможно, у нее травма головы.

Медсестра отложила в сторону газету, которую читала, и вышла через заднюю дверь куда-то во внутренние кабинеты. Через несколько минут она появилась вместе с молодым доктором в белом халате. Граф отнял руку с пропитанным кровью платком ото лба Софьи, чтобы показать ему рану. Доктор провел ладонью по своей бородке.

– Вам нужен хирург, – произнес он.

– А можно к нему?

– Нет, что вы. У него прием начнется в восемь часов утра.

– В восемь утра! Но ей же требуется срочная помощь!

Доктор снова провел рукой по бородке и повернулся к медсестре:

– Найди доктора Кразнакова и попроси его подойти в четвертое отделение хирургии.

Медсестра исчезла, а доктор выкатил каталку.

– Положите ее сюда и следуйте за мной.

Доктор повез каталку по коридору, а граф его сопровождал. Они дошли до грузового лифта и доехали до третьего этажа. На третьем этаже они прошли через несколько двустворчатых дверей и попали в большой зал, где стояли несколько каталок, на которых спали больные.

– Вот сюда.

Граф придержал доктору дверь, и они въехали в четвертое отделение хирургии. Это была прохладная комната с высоким потолком, стены которой были выложены кафелем. Граф обратил внимание на то, что в углу кафель начал отваливаться от стены. В центре комнаты стоял операционный стол с большими лампами на ножках и небольшая тележка на колесиках с хирургическими инструментами. Через несколько минут в комнату, надевая на ходу белый халат, вошел небритый доктор. Вид у него был заспанный.

– В чем дело? – недовольным тоном спросил он.

– Девочка с травмой головы, доктор Кразнаков.

– Понял, понял, – ответил доктор и, увидев графа, добавил: – Никаких посторонних в операционной.

Доктор, с которым Ростов поднялся наверх, взял графа за локоть.

– Постойте секунду, – остановил его граф. – А этот доктор – хирург?