Одна загадка за другой… Что имел в виду Скарандаки, говоря, что я зря поверил своим глазам? В чем смысл изменения его оболочки?

Спросить прямо я не решился. Но мне и не надо было это делать. Скарандаки сам ответил на все вопросы.

«Тебе не казалось странным, Первопришедший, что в Галактике параллельно друг другу существовали две расы, имевшие пускай и отдаленное, но сходство? Драги и рииеги — расы наблюдателей, ведущие обособленный образ жизни… Ты не задумывался об этом? А жаль! Тогда, быть может, ты бы сумел догадаться, что рииеги и драги суть одно и то оке. Мы едины… Когда-то существовала одна раса — драгов. Совесть Вселенной — так иногда величали нас младшие расы… Потом случился раскол. Были те, кто хотел продолжать наблюдать и вершить судьбу молодых рас. Но были и такие, кто утверждал, что молодые расы должны сами выбрать свой путь. К числу последних принадлежали мы, рииеги. Удалившись от драгов, мы основали свою колонию, провозгласив себя Ушедшими Из Мира. Благодаря Создателю мы можем подстраиваться под любую окружающую среду. На планете, избранной нами, мы приняли форму камней и долгое время пребывали в наблюдениях, ни во что не вмешиваясь, в то время как активная часть нашего социума — драги — вовсю действовала в подвластной им Галактике. В частности, они извели расу Первопришедших, посчитав ее за опасный вирус… Но спустя некоторое время сами драги впали в уныние. Потеряли интерес к своему труду, считая его бессмысленным. Они не хотят ни во что вмешиваться — в том числе и в новую разборку с джантшун. Они считают, что могли ошибаться, приговорив к смерти целую расу». — Скарандаки умолк.

Я, затаив дыхание, переваривал услышанное. Значит, старый добрый Скарандаки просто вернулся к себе на родину спустя вечность, и в этом ему помог я?.. Но чем же теперь мне может помочь Скарандаки? В конце концов, даже за провоз деньги платят!

— Чем ты можешь помочь мне? Время ушло. Все изменилось… — тревожно сказал я.

«Я же говорю: не верь глазам своим», — послало мне мысль облако.

Окружающее пространство стало меняться с угрожающей скоростью. Опадали и вырастали холмы, иссушались болота и заболачивались сухие места. Светило выписывало по небу дикие кренделя, точно танцевало. Деревья тянули ко мне сухие ветви, оскаленные острыми зубами.

Кажется, я начал сходить с ума… Мгновение — и все кончилось.

«Это место имеет свойство меняться и показывать варианты будущего. Ты увидел, что твои друзья прожили здесь всю жизнь до старости и умерли, оставив детей… Что ж, это — вариант, но он мог и не осуществиться. Это лишь проекция будущего. Ничего на самом деле не было. Все зависит только от тебя. Такой вот банальный факт».

— Значит, Рената и Марк живы? — спросил я.

«Они ждут тебя», — сообщило облако.

— Но я так ничего и не добился! — печально сказал я. — Надеялся, что драги не откажут в помощи и вмешаются. Но ошибся. Человечество будет сопротивляться Предтечам, однако все равно падет. Это неминуемо.

«Вероятнее всего, так оно и будет, — согласился Скарандаки. — Но разве драги уже сказали последнее слово? Ты слышал его? Совесть Вселенной часто молчит — на то она и совесть. Действует она редко — только в самых крайних случаях, когда угроза слишком велика».

— Сейчас угроза самая страшная, какую можно себе вообразить!

«Для кого? — вопросило облако, и мне почудились в его тихом голосе язвительные нотки. — Для расы людей?.. Но расы приходят и уходят, а звезды остаются. Правда, и они взрываются, но неизменно перетекают во что-то новое. Вселенная равнодушна к существованию человека. Почему же совесть Вселенной, драги, должны реагировать на угрозу человечеству?»

— Значит, все потеряно? — утомленно спросил я.

«Не в этот раз. Раса Первопришедших угрожает самому факту существования Вселенной. Не только людям. Драги вмешаются. Звездная эрозия поразит корабли и самих Первопришедших. — Скарандаки на некоторое время умолк. — Кроме тебя. Один Первопришедший погоду не испортит. Ты можешь жить. И люди, хоть они и носят в себе память о Предтечах, тоже. Драги выступят».

Скарандаки помолчал и закончил:

«Ты можешь идти. Вы с друзьями выполнили свою миссию. Тебя ждут. Возвращайся к кораблю».

Я вспомнил, как разрушился «Арго», и мой мыслеобраз не укрылся от внимательного Скарандаки.

«Это лишь видение. Бред наяву. Возвращайся. Тебя ждут».

— А ты? — спросил я.

«А я уже вернулся…»

Это были последние слова Скарандаки. Облачко поднялось надо мной и растворилось в окружающем молочном киселе.

Я постоял несколько минут на месте. Затем развернулся и побрел к оставленному кораблю. Несмотря на заверения рииега, я продолжал опасаться, что все виденное мной — явь. Лишь заприметив вдали купол «Арго», убыстрил шаг. Скоро я уже летел над землей, торопясь настигнуть корабль, пока он не растворился в изменчивой субстанции планеты.

Последние сто метров… Рывок…

В проеме внешнего люка выросла грузная фигура Крысобоя. Он заметил меня на Экране Общего Обозрения и поспешил встретить.

Я добежал до трапа, схватился за перила, сделал первые шаги по ступенькам и почувствовал, как меркнет вокруг свет. Ноги отказались держать меня. Я упал лицом… в сырой мох. Последнее, что зафиксировала память, — сырость протекает сквозь стекло скафандра…

Я не знаю, каким оружием будут сражаться в третьей мировой войне, но в четвертой мировой войне будут сражаться камнями и палками.

А. Эйнштейн

— Внимание, больного не беспокоить!! — раздался сухой металлический голос из-под потолка.

Крысобой хитро прищурился и подмигнул мне.

— Значит, мы выиграли! — оживился я, приподнимаясь на подушках, за что тут же был наказан суровым выговором кибердоктора.

— Ответственное существо — даром что электронное! — оценил Марк.

Я находился в покоях Первой Правительственной Клиники на острове Кон-Тики в Малой Полинезии. После того как Марк Крысобой добрался на «Арго» до Земли и вызвал срочную медицинскую помощь для члена экипажа, впавшего в глубокую кому, после того как выяснилось, что член экипажа по совместительству Диктатор Всея Земли, прошло две с половиной недели, из которых только последние четыре дня я был в полном сознании.

Придя в себя, я тут же затребовал друзей, информацию и по бочонку пива на брата. С первым и последним врачи настоятельно советовали обождать. Отказать им было не в моих силах. Из информации получил лишь сухое сообщение — «все закончилось благополучно». Никаких подробностей!

Теперь же, когда в мою палату заявился Марк Крысобой, я не собирался отпускать его живым, не выяснив все досконально.

— Мы выиграли или нет? — спросил я, пытаясь хоть как-то привлечь внимание Марка, увлеченного созерцанием моей палаты.