это было нужно. Я неделями пыталась открыть тебе правду, но не знала как. Я почти сказала сегодня, но тебе позвонили и вызвали сюда. – Когда он не ответил, я продолжила: – Все начиналось как обычная тренировка, но потом я осознала, что могу приносить реальную пользу.

Николас отпустил мои руки. Я ожидала, что он взбесится, но выражение предательства на его лице отозвалось острой болью в моей груди.

– Поверить не могу. Как ты могла скрывать это от меня?

– Я не хотела. Мне было невыносимо скрывать от тебя правду.

Он сердито фыркнул и отвернулся.

– Николас?

– Мне нужна минутка, Сара, – суровым голосом произнес он.

Я почувствовала, как между нами образовалась пропасть, как будто ее вырезали лезвием, тем самым, что пронзило мое сердце. Я болезненно сглотнула и смотрела, как он уходит. Я сделала это. Не имело значения, что я ненавидела хранить от него секреты или что у меня не было выбора, участвовать или нет в обучении Элдеорина. Я должна была набраться храбрости и рассказать все Николасу сразу, как все это началось. Он бы разозлился, да, но по крайней мере я была бы честна.

Я вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь.

Больше никто не разговаривал.

Через несколько минут ко мне подошла Джордан и встала рядом.

– Он вернется. Ему просто нужно выпустить пар.

Я выпустила дрожащий вздох.

– Я должна уйти и дать ему время успокоиться. – Я подняла глаза на Элдеорина, который в кои-то веки не улыбался своей нахальной улыбкой. – Заберешь меня домой?

Он кивнул, и я повернулась к лестнице.

Крис поднял руку, чтобы остановить меня.

– Ты должна остаться. Он вернется и захочет увидеть тебя.

– Я последний человек, которого он сейчас хочет видеть.

Крис покачал головой.

– Поверь мне, Сара. Ты единственная, кого Николас захочет увидеть, когда успокоится.

Я почувствовала возвращение Николаса прежде, чем двери открылись. Крис тихо отошел в сторону, пока Николас приближался. Его лицо по-прежнему было суровым, а взгляд невозможно было прочитать.

– Просто скажи мне, что ты покончишь с этим.

– Покончу?

– Больше никакого самоуправства… убийств… и прочего.

Я не думала о том, что произойдет, когда мой секрет будет раскрыт. Мы с Элдеорином не обсуждали, как долго продлятся тренировки и что будет, когда они закончатся. Но я не могла не думать обо всех тех людях, что нуждались в моей помощи.

– Что, если мне предначертана такая жизнь, как тебе предначертано быть воином?

– Это слишком опасно.

– Всегда будет опасно, Николас. Я была там, в Ванкувере, помнишь? Вы с Крисом постоянно подвергаете свои жизни опасности. Скоро и Джордан постигнет та же участь. Ты собираешься запереть ее и говорить, что это слишком опасно для нее?

Он снова выругался и провел рукой по мокрым волосам.

– Я не хочу запирать тебя, но все мои инстинкты требуют уберечь тебя.

Инстинкты, не чувства. Вот к чему все сводилось. Я не сомневалась, что Николас заботится обо мне, но все его эмоции, все его действия были продиктованы связью, а не чем-то глубинным. Я подозревала об этом неделями, но не желала себе признаваться. Возможно, это и была истинная причина того, почему я не сказала ему всей правды. Я избегала этой конфронтации и необходимости примириться с реальностью.

– Я поняла. – Я сделала шаг назад, впервые заметив, как вокруг было тихо. Настолько тихо, что я была уверена, что все слышат, как разбивается мое сердце. И я невольно задалась вопросом, есть ли у фейри лекарство от сердечной боли.

– Куда ты уходишь? – спросил Николас, когда я снова повернулась к лестнице.

Боль в груди грозила удушить меня, и мне нужно было убраться отсюда прежде, чем я сломаюсь окончательно.

– Домой. Я больше так не могу.

– Чего не можешь? – резко спросил он.

– Любить тебя, – ответила я так тихо, что это было не громче вздоха.

Вокруг моей руки сомкнулись пальцы и, дернув меня, вынудили развернуться к нему. Я уставилась в его грудь, с трудом сдерживая подступившие слезы.

Николас приподнял мой подбородок другой рукой и заставил посмотреть на него. Его глаза встретились с моими, и у меня перехватило дыхание от необузданного желания и надежды, клубящейся в серых глубинах его глаз.

– Ты любишь меня? – хрипло спросил Николас.

Две горячие слезинки скатились по моим щекам.

– Да.

Его рот завладел моим с неистовой нежностью, от которой сердце готово разорваться в груди. В тот момент ничего, кроме него, не существовало для меня, и я руками скользнула по его плечам и сомкнула на шее, притянув ближе. Я позволила защитной стене в моем сознании рухнуть, и мой Мори выбрался вперед, его радость слилась с моей собственной.

«Мой», – собственнически прошептал Мори.

У меня едва не подкосились колени, когда он, наконец, прервал поцелуй. Большими пальцами стер влагу с моих щек.

– Ya lyublyu tebya. – Прежде чем я успела спросить, что означают эти слова, Николас обхватил мое лицо ладонями и одарил улыбкой, которая была не менее разрушительной, чем поцелуй. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова поцеловал меня, его губы нежно овладевали моими, пока я не почувствовала опьянение от его сущности. Когда поцелуй прекратился, Николас прижал меня к себе, как будто боялся, что я могу исчезнуть в любой момент. Я обхватила его руками за талию, давая понять, что никуда не денусь.

– Я не была уверена… – Мой голос сорвался.

– А я не думал, что ты готова это услышать, – хрипло ответил он. – Я ждал от тебя знака, что ты дашь мне знать, что чувствуешь то же самое.

Николас любил меня. Мое сердце наполнилось этим чудесным знанием.

– Как… долго?

Он ослабил объятия, и я приподняла голову, заглядывая ему в глаза.

Его пальцы коснулись моей щеки.

– Я пропал в ту же секунду, как впервые увидел тебя в клубе Портленда. Я просто еще не знал этого. Еще до того как узнал, кто ты или что, меня потянуло к тебе. Сначала я убеждал себя, что это моя обязанность защищать тебя. Но чем больше времени мы проводили вместе, даже когда спорили, тем больше я понимал, что мои чувства к тебе далеки от чувства долга. – Его улыбка померкла. – Я не подозревал, как сильны мои чувства к тебе, вплоть до того дня, когда ты обменяла себя на Нейта. Та поездка из Портленда была самой долгой в моей жизни.

Мне трудно было подобрать слова.

– Я сожалею, что заставила тебя пройти через это.

– Я знаю. – Николас заправил прядь волос мне за ухо. – Твоя храбрость – одно из первых качеств, что я полюбил в тебе,