Вечером 7 января наблюдатели, находившиеся на высотах острова Липари, зажгли яркие костры. То был сигнал, что вдалеке обнаружен французский флот. Увидев зажженный огонь, Рюйтер немедленно спустился к ветру и двинулся навстречу Дюкену. Тот, в свою очередь, разглядев в вечерних сумерках паруса неприятельского флота, велел убавить на своих кораблях паруса и продолжал следовать в бейдевинд, держась под одними марселями.

Французские корабли всегда были предметом постоянных насмешек со стороны голландских моряков. Минувшие войны заставили великие морские державы навсегда отказаться от многочисленных бесполезных и даже мешающих деревянных статуй, венчавших некогда кормы линейных кораблей и от излишнего нагромождения всевозможных вычурных украшений. Ныне в этом упорствовали только французы. Королю Людовику особенно нравились раззолоченные кормы, повторявшие в миниатюре до мельчайших подробностей богатое убранство трех ярусов парижской оперы. Капитаны, разумеется, чертыхались, выводя в море свои блистающие ненужным великолепием корабли, но поделать ничего не могли, ибо такова была воля монарха. А поэтому теперь, завидев неприятеля, рюйтеровские матросы, вовсю изгалялись в шутках, относительно французского барокко. На фоне рационально аскетических голландских кораблей, французские и вправду выделялись, блистая золотом и декором.

В виду французов Рюйтер тоже привел свой флот к ветру и велел убавить паруса. Всем было очевидно, что наступающая темнота не даст сегодня противникам всерьез померяться силами. Надо было дожидаться рассвета. Всю ночь оба главнокомандующих непрерывно маневрировали, стремясь всеми силами удержать свои флоты на ветре относительно противника. К утру молчаливую битву за ветер выиграл, было, Рюйтер, чему на голландских кораблях были несказанно рады, как залогу предстоящего успеха. Но едва взошло солнце, как ветер внезапно поменялся на порывистый вест-зюйд-вест, и все усилия пошли насмарку. На ветре оказался Дюкен. Одновременно от голландского флота отделились и союзные испанские галеры, поспешившие укрыться от ветра за Липарскими островами.

– Вот вам и кружева с мандолинами! – плевались голландцы, глядя, как резво гребут испанцы прочь от флота. – А как до драки, так в кусты!

С рассветом генерал-адмирал с явным неудовольствием обнаружил, что французы идут с ним одним галсом. Несмотря на явную неудачу с погодой, Рюйтер все же несколькими маневрами попытался снова выиграть ветер, но времени для этого ему уже не хватило. К тому же и Дюкен тоже не терял времени даром.

– Пусть бы те из наших умников, кто считает, что французский флот это мираж, сам бы глянул, как он грамотно маневрирует! – буркнул в усы Рюйтер.

Французы насчитывали два десятка боевых кораблей с десятком брандеров и галиотов. При этом совершенно было неизвестно, сколько и чего к ним еще подойдет. Подсчеты Рюйтера озаботили, ведь по испанским данным считалось, что французы не в состоянии выставить более двенадцати кораблей. Но заниматься раздумьями было уже некогда и, верный своему обыкновению бить всегда первым, Рюйтер и на этот раз решил немедленно атаковать.

В авангарде, состоящем из шести кораблей, командовал контр-адмирал Верешоор, арьергардом вице-адмирал Гаан. Сам генерал-адмирал вел центр, к которому присоединил и единственного испанца под командой капитана Матея ле Гайя. Французский командующий граф Дюкен так же возглавлял свой центр. В авангарде у французов был маркиз де Преильи д, Гюлиерес, а в арьергардии граф де Гюбарет.

– Интересно, сколько моих воспитанников сейчас на кораблях Дюкена! – вполголоса говорил Рюйтер, разглядывая в зрительную трубу с палубы «Конкордии» французские корабли. – Надеюсь, мне не придется за них сегодня краснеть!

Российский биограф голландского флотоводца так описывает начало этого сражения: «С переменою ветра, Дюкен сделался у Рюйтера на ветре. Пользуясь своим положением, он, с рассветом, в величайшем порядке спустился на неприятеля. Рюйтер ожидал его. Настал час поединка между двумя знаменитыми моряками. Каждый из них знал и ценил своего противника и готовил ему достойную встречу. Флоты сходились. Вот они уже близко, но еще не слыхать ни одного выстрела. Всюду царствует мертвое молчание. Торжественная минута наступает. Сердце каждого моряка бьется сильнее, все находятся в каком-то тревожном ожидании. Капитан Лафайет первый начинает сражение. Не дожидаясь сигнала адмирала, он завязывает бой с тремя кораблями голландского авангарда, но вскоре избитый принужден удалиться с места сражения и не ранее как через час мог опять вступить в дело».

Несмотря на явное мастерство французов в маневрировании, Рюйтер все же остался Рюйтером, а потому спустя некоторое время он добился того, чего хотел и перегородил Дюкену путь к Мессине, вызывая противника на поединок. С палуб голландских кораблей было слышно, как восхищенные французы кричат «браво»!

Впрочем, Дюкен и сам желал боя, а потому от вызова не отказался! Рюйтер, перед тем как подвернуть свою линию на дистанцию огня, в последний раз придирчиво окинул взглядом сомкнутый строй, держащихся в кильватер друг другу кораблей, и остался им вполне доволен. Опытнейшие капитаны вели корабли как по нитке. На часах было около девяти часов утра. Вдалеке угадывались зелеными вершинами Стромболи и Салино.

Первыми, как и обычно, завязали между собой перестрелку авангарды. По сигналу Дюкена, шедший впереди де Прейли, сближается с кораблями Версгоора. Затем к ним постепенно начали подключаться корабли центра и уж последними заговорили пушки противоборствующих арьергардов.

Рюйтер, пользуясь своим более выгодным положением, первым дал удачный полновесный залп по французскому флоту. В ответ Дюкен ответил тем же, а затем несколько потеснил голландцев маневром. Атака де Прейли на голландский авангард получилась не слишком успешной. Некоторые из французских кораблей, будучи стесненными, сбились в общую кучу и некоторое время, выбираясь из нее, пребывали в полном бездействии. Видя это, Дюкен, сдерживая всеми силами центр Рюйтера, дал время де Прейли, чтобы оправиться и восстановить строй.

И снова описание битвы, данное таким признанным знатоком истории парусного флота, как П. Головин: «Корабль „Ле Саж“, находящийся в голове французского центра, не может удержать корабля Рюйтера и выходит из линии. Его место заступает „Сирена“, но и этот корабль принужден был бы отступить, если бы капитан Вальбелль не подоспел к нему на помощь. Корабль „Конкордия“ под флагом Рюйтера два часа сражался с кораблем Вальбелля. Корабль Вальбелля избит, гибель его уже близка…, но Дюкен является к нему на помощь и выручает его. Дюкен и Рюйтер встретились. Быстрый огонь их кораблей, кажется, владычествует над стихиями. Ветер стихает от грома их пушек. Наконец, Рюйтер отступает – медленно, в порядке, как может отступать только Рюйтер. Прели теснит дивизию Версгоора: оба дерутся с ожесточением. Палубы завалены убитыми и раненными и сам Версгоор падает мертвый на груду изувеченных трупов…»

Вскоре общий строй обоих противников был нарушен, все перемешалось, и каждый стал драться уже по своему усмотрению и разумению. Огонь был настолько частый и плотный, что немало прошедший и повидавший на своем веку Рюйтер искренне удивлялся прыткости своего неприятеля. Понимая, что вся сила голландцев заключена заключена в их знаменитом флагмане, Дюкен стремился прежде всего уничтожить корабль Рюйтера. Для этой цели он выделил наибольший из своих брандеров под началом храброго капитана кавалера де Турвиля. Того самого, что впоследствии станет одним из самых знаменитых адмиралов французской истории.