капитала. Вы знаете, что если бы английская и американская биржа оставили нас в покое, не было бы и войны. Ни одно буржуазное правительство, ни один из клочков старой России не держится собственной силой. Империалисты всех стран якобы не верят в нашу силу, но пусть они отойдут, и мы им докажем, как доказали Гогенцоллерну, который считал свою власть непоколебимой, что мы переживем всех королей, всех эксплуататоров. Именно потому, что они знают, что они поняли, что наш строй представляет грозную опасность для них, они обратили оружие против нас. Но мы, шедшие длинной дорогой борьбы, не для того вырвали власть из рук буржуазии, чтобы отступить перед окриком англо-американского империализма. Враг пытается вырвать наше красное священное знамя, уничтожить наши завоевания, и для защиты их мы вынуждены образовать из рабочих и крестьян стройные полки. К счастью, рабочие и крестьяне быстро научились владеть оружием. Старые колчаковские офицеры должны были в газетах признать нашу силу и выучку. Один из генералов, Волков, заявил: «Дайте мне 50 красноармейцев, и я возьму Москву». Это бахвальство, но оно показательно.

Наша опора

Наша Красная армия имеет верную опору в лице молодежи, и когда у нас не все благополучно, мы обращаемся к молодому поколению, и нам отвечают:

– Мы здесь; мы готовы к бою!

Когда мы потеряли Курск и враг стал угрожать Орлу и Туле, Питер сейчас же выделил на фронт сотни и сотни пролетариев, прошедших школу революционной борьбы. Они уже в пути, и нет сомнения, что с их помощью мы выровняем фронт и погоним врага.

Мы, разумеется, имеем не только молодое поколение. Долгая революционная борьба выковала ряд стойких в борьбе старших товарищей, а иной раз и отдельные лица из чуждых нам классов умеют честно выполнять долг перед революцией. Так, бывший генерал старой армии, Николаев, сражавшийся в наших рядах, будучи взят в плен Балаховичем, перед казнью (его повесили) кричал: «Вы можете отнять мою жизнь, но веры в светлую, новую жизнь вы не отнимете от меня!»

Кузница революции

Но, конечно, не на этих отдельных лиц мы возлагаем надежду, строя великое будущее. И если старому поколению мешают часто предрассудки, в которых оно воспитано, – вы, молодое поколение, являетесь тем поколением, которому суждено изменить и самый характер русского народа, – расплывчатый, бесформенный, благодаря постоянному гнету царско-буржуазного насилия.

В этом и состоит величие нашей эпохи, что она закалит характер русского народа, – стало быть, на ваше поколение история возложила величайшую работу. Мы живем в кузнице, где бьют тысячи молотов. Отдельные искры обжигают нас, вырывают из строя борцов, но вместе с тем из нашей среды выходят десятки тысяч борцов, вылитых из единого куска стали. Вот почему, несмотря на голод, на холод, мы не ослабли, – мы твердо идем к намеченной цели, мы ясно сознаем, что не может быть возврата к старому.

Как ни тяжко положение на Южном фронте, не может быть сомнений в том, что мы справимся с Деникиным, как справились с Колчаком.

Все на борьбу!

Для нас ясна задача Деникина: убедившись в невозможности победить Красную Армию в открытом бою, он поставил себе целью зайти в тыл, нагрянуть с налету на Тулу, перерезать тысячи рабочих и крестьян, разрушить наши военные заводы. Но его план уже сорвался. Каждый рабочий ясно сознает, что оборона всей области между Москвой и Южным фронтом требует напряжения всех сил. Всем ясно, что нужно отдать все силы делу обороны подступов к Туле и Москве. И здесь вы, молодежь, будете незаменимы. Каждый из нас должен дорожить жизнью, но не дрожать над ней. Шкурник умирает десятки раз от страха, но храбрый, мужественный умирает один раз, там, где этого требует дело коммунизма. Я не сомневаюсь, что в тот день и час, когда потребуется от каждого из нас своим телом закрыть брешь, преградить дорогу врагу, мы не задумаемся отдать всю свою кровь до последней капли.

Деникин сейчас протягивает хищные руки к Москве, но мы удвоим силы, сплотим ряды, мы скажем: «Путь к Туле и Москве лежит через наши трупы». И на этом съезде, где вы собрались в таком значительном количестве, от имени коммунистической молодежи вы скажете рабочим всего мира: «Наш рабочий класс зажег священный факел, поднялся в Москве на великое дело, – дело всех трудящихся». В Москве же рабочий класс собрал международный конгресс III Интернационала. И эта Москва, обедневшая, голодная Москва, – эта Москва нам во сто раз дороже бывшей богатой, буржуазной Москвы, и дороги к ней мы закроем крепким шлагбаумом, – на стражу ее станут рабочие и рабоче-крестьянская молодежь.

Нам приходится тяжко, Деникин нас теснит, но мы ждем, когда пролетарии Англии и Франции сбросят своих магнатов и пойдут нам на помощь, а до тех пор мы будем выполнять до конца свой долг, – мы останемся авангардом рабоче-крестьянской революции. Мы стоим на посту и позиции не сдадим.

Анатолий Луначарский Достоевский как художник и мыслитель

Петроград, 12 ноября 1921 года

Анатолий Васильевич Луначарский (1875–1933), политик, дипломат, писатель, искусствовед. Участвовал в революции 1905 г. и Октябрьской революции 1917 г. Был первым наркомом просвещения в Советском Союзе, занимался теорией и практикой советской системы образования. Старался привлечь старую интеллигенцию к сотрудничеству с советской властью. В первые разрушительные месяцы после революции боролся за сохранение культурного и исторического наследия страны. Являлся сторонником перевода русского языка на латиницу. В 1930-х гг. был директором НИИ литературы и искусства, редактором Литературной энциклопедии.

Россия ему рисовалась как одна безмерная душа, как океан противоречий

Отношение советской критики к Достоевскому было достаточно противоречивым: его то воспевали как пророка революции, то обличали как врага социализма, приверженца «религиозного мракобесия» и приспособленца к самодержавному строю. В итоге официальной линией стало признание писателя как создателя литературных памятников, рассказывающих об угнетении простого человека в капиталистическом обществе.

Анатолий Васильевич Луначарский, сын крупного российского чиновника, окончивший Цюрихский университет, был человеком разносторонних талантов и исключительной эрудиции. Его знания простирались от физики и биологии до литературы и искусства. В течение двенадцати лет он возглавлял Наркомат просвещения и занимался построением новой системы образования в советской России. Как историк литературы Луначарский пересматривал мировое и русское литературное наследие в свете классовой борьбы и значения для дела социализма и мировой революции.

Творчество Достоевского волновало Луначарского многие годы, он часто упоминал этого великого русского писателя в своих выступлениях и статьях: в работах, посвященных Пушкину и Толстому, Эсхилу и Еврипиду, Роллану и Ибсену.