– Получается, ты его не избил? Не причинил ему вреда?

Броуди провел рукой по лицу.

– Я этого не говорил.

– Отлично. Потому что я хочу услышать, как ты отрезал его член и скормил тот ему. Этот мужчина не заслуживает того, чтобы расхаживать на свободе.

– У тебя есть склонность к насилию, ты же в курсе?

– Знаю. Просто… я хочу справедливости для тебя. Так что ты сделал?

Он погладил себя по подбородку.

– Мы раздали все флаеры. Но только после того, как привязали его к кухонному стулу и вырезали его грудную клетку, как тыкву на Хеллоуин.

– Правда?

– Ага. Я воспользовался швейцарским армейским ножом Джуда и вырезал на его груди «Растлитель малолетних», чтобы все знали, кто он такой, если тот когда-нибудь снимет рубашку.

– Что случилось потом?

– Его сдала жена. Когда та узнала о его пристрастиях, ей стало так противно, что она вызвала полицию. Несколько лет спустя женщина написала мне письмо. Разыскала меня на одном из родео, чтобы отдать его. Думаю, она была слишком занята заботой о детях, поэтому не заметила, за какого монстра вышла замуж.

Несколько минут мы молчали: я размышляла о его истории и о том, каким образом этот отвратительный, мерзкий человек издевался над ним. И что женщина вышла замуж за чудовище, даже не подозревая об этом. Хотя я сомневалась в этом. Как можно не знать мужчину, за которого выходишь замуж? Хотя кто знает. В мире много ненормальных. Никогда не знаешь, на что они способны.

– Спасибо, что доверился мне. Это многое значит для меня, Броуди. И сейчас я смотрю на тебя так же, как вчера. Я не вижу в тебе жертву. Как по мне, ты самый сильный человек, которого я когда-либо знала. Ты три метра ростом и пуленепробиваемый.

– Да, в общем, эта ситуация долго выводила меня из себя. Но после я решил, что оставлю прошлое в прошлом, где ему и место. Как сказал Уолт, если ты позволяешь чему-то брать над тобой вверх, это в конечном счете уничтожит тебя. Разум – опасное место. Нужно перестать зацикливаться на том, что ты не силах изменить, и просто продолжить двигаться дальше. Но это не всегда дается легко.

Как я раньше не увидела, какой Броуди замкнутый? Он был самым честным человеком, которого я когда-либо встречала. И оказалась права на его счет с самого начала. Он прошел через шторм и множество ужасных событий в жизни и вышел другим человеком. Немного потрепанным и разбитым, но не сломленным. Его характер во многом сформировался благодаря тому, что он пережил этот шторм и не позволил ему уничтожить его.

Я поцеловала его в губы, и он обхватил мой затылок, раздвигая языком мои губы и проникая внутрь, исследуя самые потаенные уголки. В ту ночь я еще сильнее влюбилась в мужчину, который помогал раненым лошадям, и в мальчика, которому слишком рано пришлось увидеть уродливую сторону жизни. Наши тела двигались в идеальном ритме, пока мы занимались любовью. Мое сердце билось в унисон с его. Он входил в меня мощными толчками, и, ощущая напряжение его мышц под пальцами, я задавалась вопросом, чувствует ли он то же самое, что и я. Словно мы нашли дом друг в друге.

– Держись подальше от бразильских ковбоев. – Броуди прижал меня к машине для прощального поцелуя, который вот-вот перерастет в нечто большее. Мне хотелось схватить его за руку и затащить обратно в дом. Сегодня он улетал домой, а я – завтра.

– Для меня существует только один ковбой.

Он поцеловал меня еще раз, прежде чем отпустить.

– Скоро увидимся.

– Через шесть недель. – Боже, это казалось целой вечностью.

– Не. Я буду смотреть на тебя через экран телефона, держа его левой рукой. Правую оставлю для кое-чего другого.

Я притворилась скромницей, будто не понимала, о чем он говорит.

– Для чего же такого важного ты оставишь ее свободной?

Броуди наклонился ближе и, притянув меня к себе, понизил голос:

– Чтобы поглаживать свой возбужденный член, наблюдая, как ты, стоя на четвереньках, трахаешь себя своим большим мальчиком, который и близко не способен на то, что и я. Удачи в Рио…

С этими словами он сексуально подмигнул мне и отпустил. Я вздохнула, наблюдая, как он уезжает, уже скучая по нему. Проклятье. Он заставил меня жаждать большего.

Броуди написал мне из Парижа, разозлившись, что я купила ему билеты в первый класс.

Больше так не делай.

Я рок-звезда. Я буду делать все, что пожелаю, и ты еще поблагодаришь меня за это.

Я сопроводила сообщение подмигивающим смайликом.

При следующей встрече я хорошенько тебя отшлепаю.

Одни обещания. Ты только умеешь, что болтать.

Глава тридцать четвертая

Броуди

Шесть недель спустя Шайло прилетела в Остин, чтобы провести со мной четыре дня. Все это время она звонила мне по FaceTime из всех столиц Южной Америки, Мехико и Лос-Анджелеса, где была пару дней назад.

К сожалению, она приехала в воскресенье днем, и как только все узнали о ее приезде, то захотели провести с ней время.

– Я обещала Лиле прийти на воскресный ужин, – сообщила Шайло, когда я встретил ее в аэропорту, разделив целомудренный поцелуй, поскольку со мной был Ноа. Он нарисовал картинку специально для нее: девушку с черными волосами и гитарой. Он также нарисовал ковбоя, который олицетворял меня, и кексы с тако. Шайло крепко обняла его и смахнула слезы с глаз.

Я застонал.

– Давай пропустим семейный ужин.

– Я люблю твою семью и хочу их увидеть.

– Ты привезла мне подарок? – подал голос Ноа с заднего сиденья.

Я хмуро посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Людям не обязательно дарить тебе подарки каждый раз, когда они тебя видят.

– Не каждый раз. Только когда они уезжают. Как когда ты участвовал в родео, помнишь? И после того, как вернулся от Шай-Вив.

– Помню. – Я не упомянул, что подарки были вызваны чувством вины. Всякий раз, когда я оставлял его, то чувствовал себя паршиво, поэтому никогда не возвращался домой с пустыми руками. Теперь все дошло до того, что он стал ожидать подарков, и поскольку мне не хотелось его разочаровывать, то я старался всегда радовать его. – Но Шай не обязательно привозить подарки.

– Конечно, я привезла тебе подарок, – перебила Шай. – И