Мои щеки вспыхнули. Вероятно, из-за того, что я целый день провела на солнце. А не потому, что сделала Броуди минет на частном пляже. Мы нашли маленькое уединенное место за скалами, правда, я все равно задалась вопросом, заметили ли проплывающие мимо яхты и катера происходящее. А впрочем, нам было весело.

Я скормила Броуди белую мякоть лангустина, обмакнутую в айоли. Он смаковал каждый кусочек, а после облизал мои пальцы, издав стон. Никто за столом и глазом не моргнул. В мире рок-н-ролла и не такое случается.

Броуди просунул руку под юбку моего короткого хлопкового платья, пока я наслаждалась жизнью и его близостью. Я опьянела от охлажденного белого вина и вдоволь наелась свежими морепродуктами. Джоселин, худая как палка брюнетка, сидящая слева от меня, начала разговор:

– Твой ковбой классный, – сказала она, поднося бокал к губам и делая глоток, не сводя глаз с Броуди. – И он без ума от тебя.

Я улыбнулась.

– Мне повезло.

– Расскажи мне о вас. Я встречаюсь с одними придурками. Хотя тебе ли не знать о них.

Я ничего не ответила. Броуди поглаживал пальцами кожу у меня между ног. Когда он коснулся клитора, я заерзала на стуле, сжав бедра.

– Как ты собираешься пережить тур с бывшим? И что он думает по этому поводу? – Она мотнула подбородком в сторону Броуди, который разговаривал с Хейденом, выглядя непринужденно, как будто его рука не творила волшебство под столом. Он прижал большой палец к клитору, и у меня перехватило дыхание. О боже.

– Э-э-э… – Джоселин задала мне вопрос и теперь ждала ответа, вот только было трудно мыслить здраво, когда я была готова вот-вот кончить. – Он не против. – Я прочистила горло, надеясь, что это правда. – И мы с Дином… между нами сугубо рабочие отношения.

Она вскинула брови.

– Разве вам не будет сложно?

– Мне нет. Я больше не люблю его.

Броуди вряд ли мог нас подслушать, поскольку разговаривал с остальными, вот только отчего-то он выбрал именно этот момент, чтобы отодвинуть мои трусики в сторону и провести пальцем по влажному клитору. Я сжала ноги вместе, тяжело дыша, пока он потирал клитор. Секундой позже оргазм волной обрушился на меня, и все мое тело задрожало.

О. Мой. Бог. Сделав свое дело, он убрал руку, а я попыталась выровнять дыхание, затем дрожащей рукой взяла бокал с вином и сделал глоток. Никто ничего не видел. Броуди по-прежнему выглядел невозмутимо.

Я глубоко вздохнула. Ух ты. Кому-то не терпелось получить десерт.

До моих ушей донесся смех Броуди, и я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Я боялась, что он не поладит с Бастианом и Хейденом – единственными людьми, которые действительно имели для меня значение. Но все мои опасения развеялись, когда Броуди и Бастиан разговорились. Некоторое время спустя Бастиан выразил Броуди свое одобрение: «Он не придурок».

Броуди заметил, что я наблюдаю за ним, и улыбнулся мне, затем, глядя в глаза, спросил низким и хриплым голосом:

– Все хорошо?

Я улыбнулась, полупьяная и в посторгазмическом блаженстве.

– Лучше и быть не может.

И это было правдой. Я не могла припомнить времени, когда была так счастлива. Все мои опасения, что Броуди возненавидит мою жизнь, или почувствует, что не вписывается в нее, или что не будет знать, как справиться с Бастианом, папарацци и хаосом мирового турне, – исчезли. Наверное, мне следовало больше ему доверять. Но Маркус посеял в моей голове сомнения. Заставил задуматься, было ли разумным решением пригласить Броуди провести со мной неделю.

– Этот тур очень важен, Шайло. Ты не можешь все испортить, – сказал Маркус, как будто я нуждалась в напоминании. Давать каждый вечер лучшее шоу, на которое я способна, было моей обязанностью, работой. – Я не хочу, чтобы ты отвлекалась. У тебя и так много забот, и ты не обязана обхаживать парня, который ни черта не смыслит в музыкальной индустрии.

Даже моя пиарщица Наоми позвонила из Лос-Анджелеса, чтобы обсудить это со мной. Казалось, мне потребуется разрешение службы безопасности, чтобы пригласить Броуди.

– Я не хочу, чтобы ваши отношения застали меня врасплох. Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать о нем?

Ее слова меня взбесили. Словно она ожидала, что я выложу все начистоту и поделюсь всеми интимными подробностями личной жизни Броуди.

– Только то, что он мне небезразличен и что он хороший человек, – ответила я. – Этого достаточно.

Но знаете, что самое забавное? Когда я сообщила своим менеджерам, что хочу, чтобы «Акадианский шторм» играли на разогреве во время тура по Северной Америке, никто даже и глазом не повел.

– Я думала, вы будете сопротивляться, – сказала я Маркусу.

– «Акадианский шторм» – хороший выбор. Твоим фанатам это понравится. И в этом вся суть, Шайло. Угождать фанатам.

И это было самым забавным в музыкальной индустрии. Если не считать убийств и изнасилований, всем нравилось наблюдать за плохим поведением рок-звезд. Пока они давали фанатам желаемое, то находились на вершине. И Дин… он точно знал, как угодить толпе. В конце концов, он был мастером обмана. Так что я понимала, почему Наоми и Маркус так обрадовались тому, что «Акадианский шторм» будут выступать на разогреве. Упоминание о них вызвало такой ажиотаж, что все билеты были распроданы и народ заговорил о нас. Когда я еще была частью группы, мы давали лучшие концерты, находясь не в ладах друг с другом. Наши ссоры и гнев подпитывали музыку, а критики называли наши выступления «зажигательными».

Но сейчас мне не хотелось думать ни о Дине, ни об «Акадианском шторме», ни о туре. Мне хотелось насладиться временем, проведенным с Броуди, пока он еще был рядом. Его улыбка и смех сделали меня счастливой.

Счастье дорогого тебе человека, коим и являлся для меня Броуди, всегда становится приоритетом. У меня не было желания заставить его чувствовать, что ему нет места в моей жизни. Мне хотелось спокойно проводить время порознь, находясь при этом на одной волне и стремясь к одному и тому же.

Глава тридцать вторая

Броуди

Шел третий день на шикарной вилле на берегу Средиземного моря. По большей части мы проводили время в спокойной и расслабленной атмосфере. Я отлично поладил с Бастианом и Хейденом. Бастиан олицетворял собой настоящую рок-звезду. Он называл себя отшельником, но при этом окружал себя людьми. Любил Шайло, но, слава богу, не в романтическом смысле. К тому же Шайло уверяла меня, что