Но после прослушивания твоей песни я нашла в себе силы порвать с ним. Лучшее решение на свете.

– Он был занудой, – сказала одна из брюнеток.

– Знаю. – Блондинка вздохнула. – Но я любила этого придурка.

– Обязательно появится кто-то лучше, – с улыбкой произнесла Шайло. – Тот, кто будет хорошо к тебе относиться и ценить тебя такой, какая ты есть. – Она улыбнулась мне и сжала мою руку, давая понять, что эти слова предназначались мне. Моей первой мыслью было: «Как, черт возьми, мне так повезло?» Второй мыслью было, что никто никогда не думал обо мне в хорошем ключе. Но для нее мне хотелось стать тем парнем, который будет ставить ее на первое место и не примет ее как должное.

Шайло была особенной, и я знал это с самого начала, но не потому, что она – Шайло Леру. А потому, что была сильной и жизнерадостной, но в то же время ранимой, тем самым вызывая у меня желание защитить ее от большого плохого мира. Не важно, сколько раз жизнь сбивала ее с ног, она каждый раз поднималась и показывала свою силу. Я понятия не имел, чем заслужил такую девушку, однако теперь, когда нашел ее, не собирался отпускать.

Глава тридцатая

Броуди

– Какого черта? – Я уставился на папарацци на другой стороне улицы. Они ждали возле «Мандарин Ориентал», и несложно догадаться – кого.

– Черт, кто их предупредил? – пробормотала Шайло. – Мне нужно позвонить Джеймсу.

Я выхватил телефон у нее из рук.

– Он не нужен. У тебя есть я. – Я посмотрел на придурков на другой стороне улицы, сжав кулаки.

– Броуди… – Она посмотрела на меня из-под полей шляпы.

– Что?

Шайло сделала глубокий вдох и выдохнула.

– Хорошо, послушай… нам следовало поговорить об этом раньше. Это моя жизнь. Ты показал мне свой мир, а теперь я показываю тебе свой. И ты должен довериться мне. Тебе следует сохранять хладнокровие, ладно? Игнорируй все, что они говорят, не обращай на них внимания и продолжай идти.

Как так вообще можно было жить?

Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Ты должен принимать и хорошее и плохое, помнишь?

Я кивнул. Я понимал. Но это не значит, что мне это должно было нравиться.

– Пошли. – Я схватил ее за руку, и мы перешли улицу. Тянуть время было бесполезно. Они все равно не уйдут.

– Помни, что я сказала. Пообещай мне…

Я сжал ее руку.

– Обещаю. – Она наклонила голову, и мы продолжили идти, не обращая внимания на вопросы, которыми нас забрасывали, и на вспышки камер со всех сторон. Папарацци были настырными ублюдками, и не возьми Шайло с меня обещание держать рот на замке, я бы послал всех их к черту. Но мне не хотелось доставлять ей никаких хлопот.

– Что вы думаете о новом участнике «Акадианского шторма»? Это правда, что во время последнего тура вы переспали с Ари Белл?

– Как тебя зовут, приятель? Ты ее новый телохранитель?

– Привет, Шайло. Эй. Вы с Дином пытаетесь помириться?

Моя рука, сжимавшая ее, напряглась, как стальной обруч. Когда мы наконец оказались внутри, я схватил ее и поспешил к лифту. Как только двери лифта закрылись и мы оказались в безопасности, я глубоко вдохнул.

– Ты в порядке? – Я посмотрел на ее запрокинутое лицо.

– Все хорошо. Теперь ты можешь отпустить меня. – Я ослабил хватку на ее руке, но не отпустил. – Все в порядке. Обычное дело.

Вот только в произошедшем не было ничего обычного. Они напоминали гребаных стервятников, охотившихся на нее, пытавшихся заполучить истории и фотографии. Я понятия не имел, как можно так жить, а Шайло жила так последние пять лет. Ее личная жизнь даже не принадлежала ей.

– К этому привыкаешь. Нужно просто научиться ограждать себя от этого. Не представляешь, в чем меня только не обвиняли. – Она рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку.

Я влюбился в девушку, чья жизнь стала достоянием общественности. В девушку, которая находилась в центре внимания. Которая позировала для фотографий со своими фанатами и останавливалась, чтобы раздать автографы. Я влюбился в девушку, чье лицо красовалось на гребаных рекламных щитах. Мало что можно скрыть, когда находишься на виду у публики. И именно от этого она пыталась защитить Хейли. Общественного внимания. Средств массовой информации. Сплетники и газетчики соперничали за сочную новость, которая продаст их журналы и таблоиды.

Защита личной жизни была роскошью, которую Шайло не могла позволить. Для меня же это было необходимостью. У меня в шкафу хранилось слишком много скелетов. Не хотелось бы, чтобы кто-то узнал слишком многое.

– Если ты хочешь быть со мной, – начала она, когда я достал карточку-ключ и открыл перед ней двери, – тебе придется найти способ отгородиться от этого. Пожалуйста.

В ее голосе слышалось беспокойство. Войдя в комнату, я обнял ее и притянул к себе, чувствуя, что она нуждается в моей поддержке и защите.

– Это меня не пугает. Однако меня бесит, что они считают, будто имеют право так тебя третировать. Это переходит все границы.

Шайло пожала плечами.

– Когда я впервые приехала в Лондон, все было иначе. Я была никем, поэтому ходила по улице, не боясь оказаться узнанной.

Я поцеловал ее в губы.

– Ты никогда не была никем, Шайло.

– Если ты хочешь пропустить саундчек и автограф-сессию, то я не против. Можешь остаться в номере и прийти на шоу.

Она что, совсем спятила?

– Послушай. Я приехал сюда ради тебя. Не ради достопримечательностей или шикарного номера в отеле. Только ради тебя. – Я хотел, чтобы она услышала меня и поняла. – Если ты хочешь, чтобы я был рядом…

– Хочу, но…

– Никаких «но». Куда ты, туда и я. Покажи мне свой мир, Шайло. Ради этого я и приехал.

Она улыбнулась, и морщинки на ее лбу разгладились от моих слов.

– Что ж, тогда тебе лучше держаться крепче. Это будет безумное приключение.

Черт возьми, она не шутила. В один концерт было вложено столько всего… За Шайло Леру стояла целая команда, которая позаботилась обо всем – от освещения до звука и декораций. У нее был личный повар, костюмерша и гримерша, ассистент, менеджер и куча других людей, которые следили за тем, чтобы сегодняшнее выступление прошло гладко.

Позже тем же вечером я стоял за кулисами и наблюдал, как Шайло творит чудеса. Потому что так оно и было. Настоящее, мать его, волшебство. Так и не скажешь, что до этого она нервничала. Как только