Дальше Барон явно заколебался, тычась мордочкой в то место усебя на боку, куда я его ударила. Никакого писка он больше не издавал.

А затем, подстрекаемый толпой, Барон снова на меня бросился.На сей раз я постаралась прицелиться поточнее, от души врезая ему лапкой подлинной морде и отпрыгивая в сторону. Я приземлилась в защитную стойку, и моипередние лапки машинально сделали блок, как будто я дралась с человеком. Крысаостановилась еще быстрее, пища и мотая головой, словно пытаясь в темпе наладитьзрение. Кругозор крысы наверняка был самым что ни на есть минимальным. Я моглаэтим воспользоваться.

Щебеча как психованный, Барон в третий раз ко мне побежал. Янапряглась, намереваясь подпрыгнуть, приземлиться противнику на спинку, а потомдушить его, пока он не лишится чувств. Сердце мое ныло, а к горлу подступалатошнота. Я совершенно не собиралась убивать для Трента. Даже крысу. Еслипожертвую хотя бы одним своим этическим принципом, я стану телом и душой емупринадлежать. Если я сегодня поддамся с крысами, завтра это будут люди.

Шум толпы нарастал, пока Барон ко мне несся. Я подпрыгнула.

— Хрен тебе, золотая рыбка! — пропищала я, пока Барон резкоподо мной тормозил, переворачиваясь на спинку. Теперь мне предстояло упастьпрямо ему на брюшко!

Я мягко на него плюхнулась и пронзительно запищала, когдаего зубы сомкнулись на моем носике. В панике я попыталась осадить назад. НоБарон держал меня зубами за носик, прилагая ровно столько усилий, сколькотребовалось, чтобы я не вырвалась на свободу. Выгибаясь назад, я приняласьпередними лапками накладывать ему по морде,. задними в то же самое время молотяего по брюшку. Пища одновременно с моими ударами, Барон терпел "избиение,медленно разжимая зубы. Наконец он совсем меня отпустил, и я отпрыгнула в сторону.

Пятясь по арене, я потирала свой носик и недоумевала, почемуон совсем мне его не оттяпал.

Барон перевернулся и вскочил на лапки. Он коснулся тогоместа на боку, куда я в самом начале его ударила, затем мордочки, а затемпринялся ощупывать брюшко, славно отметеленное моими задними лапками, словносоставляя перечень травм, которые я ему нанесла. Затем Барон поднял лапку,потирая свой носик, я вздрогнула, внезапно поняв, что он мне подражает. Баронтоже был сознательной личностью!

— Ни хрена себе! — пропищала я, и Барон кивнул длиннойголовой. Мое дыхание ускорилось, а взгляд переметнулся на окружающие стенки иприжавшийся к ним народ. Вместе мы могли справиться там, где нипочем непреуспели бы поодиночке. Барон стал негромко на меня попискивать, и толпазатихла.

Я никоим образом не собиралась упускать этот шанс. Баронподергал усами, и теперь уже я на него бросилась. Мы схватились и в безвреднойборьбе покатились по полу. Дальше мне требовалось только прикинуть, как отсюдавыбраться и как общаться с Бароном, чтобы Трент ни о чем не догадался.

Ударившись о колесо для физических упражнений, мыраскатились по сторонам. Я вскочила на лапки и стала крутиться в поискахБарона. Однако его нигде не было.

— Барон! — крикнула я. Но его как ветром сдуло! Я продолжалакрутиться на месте, прикидывая, не убрала -ли его с арены опустившаяся тударука. Но тут от возведенной неподалеку башни из детских кубиков донеслосьритмичное поскребывание. Я стала бороться с сильнейшим желанием оглянуться.Меня переполнило облегчение. Барон по-прежкему был здесь. И теперь у меня вголове родилась идея.

Руки должны были опуститься на арену лишь после окончанияигры. Значит, одному из нас следовало прикинуться мертвым.

— Послушай! — крикнула я, когда Барон на меня обрушился.Острые зубы сомкнулись на моем ухе, разрывая его. Кровь хлынула мне в глаза,почти меня ослепляя. В дикой ярости я бросила его через плечо. — Ты что,охренел? — заорала я, когда Барон покувыркался и замер. Толпа дикозааплодировала, явно закрывая глаза на наше предыдущее, столь несвойственноегрызунам поведение.

Барон завел длинный ряд попискиваний, явно пытаясь со мнойобъясниться. Я бросилась на противника, перехватывая ему дыхательное горло итем самым вынуждая его заткнуться. Задние лапки Барона нещадно меняколошматили, пока я перекрывала ему кислород. Затем он выгнулся и потянулся кмоему носику, царапая его коготками. Под напором его острых как иголки коготковя отпустила хватку и позволила Барону дышать. Тут он понятливо обмяк.

— Погоди, — сказала я. — Еще рано дохлым прикидываться. —Шерстка Барона набилась мне в рот, и мой писк сделался совсем невнятным. Затемя снова стала на него наседать, пока Барон не начал весьма неэффективно со мнойбороться. Толпа активно зашумела, судя по всему, думая, что Ангел вот-вотодержит свою первую победу. Я бросила взгляд на Трента. От его явноподозрительного взгляда мое сердце глухо забухало. Нет, так у нас ничегополучиться не могло. Победить мог Барон, но только не я. Значит, мне, а неБарону, следовало прикинуться мертвой.

— Дерись со мной, — пропищала я, прекрасно зная, что он ничерта не понимает. Затем стала понемногу ослаблять хватку, пока мои челюсти несоскользнули. По-прежнему меня не понимая, Барон совсем обмяк. Тогда я заднейлапкой пнула его в пах.

Барон завопил от боли, мигом вырываясь из моей слабойхватки. Я откатилась в сторонку.

— Дерись со мной, — прощебетала я. — Убей меня. — ГоловаБарона моталась из стороны в сторону, пока он пытался взять меня в фокус. Ябыстро кивнула в сторону

толпы. Барон поморгал, похоже, врубаясь, в чем соль, и опятьна меня набросился. Теперь уже его челюсти сомкнулись на моем дыхательномгорле, перекрывая мне кислород. Я бешено задергалась, отчего мы оба влетели встенку. Поверх стука крови у меня в голове я слышала ликующие крики толпы.

Хватка Барона была крепкой — слишком крепкой, чтобы дышать.«Теперь пора, — отчаянно думала я. — Теперь ты можешь в любой момент меняотпустить». Я так дернулась, что мы оба врезались в детский мячик, но Баронпо-прежнему меня не отпускал. Страх медленно зашевелился у меня внутри. Он жебыл сознательной личностью, разве не так? Ведь я не просто позволила какой-тобезмозглой крысе в смертельной хватке элементарно меня задушить?

Я начала бороться всерьез. Хватка Барона только усилилась.Казалось, моя голова вот-вот рванет. Кровь бешено стучала в ушах. Я выгибаласьи корчилась, лапая его глаза, пока оттуда не побежали слезы, но Баронпо-прежнему категорически отказывался меня отпускать. Безумно дергаясь, язаставляла нас обоих то и дело врезаться в стенку. Наконец я нашла его шею и отдуши ее сжала. Барон мгновенно ослабил хватку. Я втянула в себя благословенныйглоток воздуха.

В ярости я не на шутку укусила противника, чувствуя егокровь у себя на зубах. В ответ Барон резко двинул меня лапкой, и я запищала отболи. Затем ослабила хватку. Он сделал то же самое. Шум толпы давил на меняпочти так же сильно, как жар от ламп. Мы лежали в рассыпанных по полу опилках,прилагая немалые усилия, чтобы дышать все медленней, как будто мы до смертидруг друга душили. Наконец до меня дошло. Хозяин Барона тоже знал, что онсознательная личность. Значит, нам обоим следовало прикинуться мертвыми.