Мария присвистнула:

– Ишь чего захотел. Этого никто не знает.

Гуров огорчился:

– Он что, из этих?

Наконец-то пришла в себя и сейчас даже хмыкнула.

– Кто жена Сида, есть ли она вообще и так далее – этого никто не знает. Даже «Яндекс».

– А соцсети?

Мария вздохнула:

– Что, привык к открытости и эксгибиционизму? У него нет ни одного личного аккаунта ни в одной соцсети.

– Ну а друзья?

– Ну сам возьми и спроси.

– …Или Жога? – сделав вид, что не услышал, продолжил Лев Иванович.

Мария дернула плечом:

– Да они давно не общаются.

– Что же, Сид научился стихи писать? Сам за неделю Шекспира обломал на новый лад? – вкрадчиво спросил Гуров.

– Прошу тебя, не выводи снова из себя, – горячо попросила жена, – если выяснится, что он все-таки имеет права на текст к «Гамлету»…

Она не закончила и замолчала.

Опытный супруг и сыщик – тоже.

И все-таки некая мысль Марию глодала, не давала ей покоя, и она, помаявшись, схватилась-таки за телефон. И минуту спустя охнула:

– А ведь кошмар и ужас. Стихи к «Гамлету, оказывается, зарегистрированы в реестре авторских прав. На Жогу.

– Только на него?

– Именно.

Смотри-ка, какой ловкий пацанчик.

Глава 9

– Ну как дела, ценитель прекрасного? – поинтересовался Станислав. – Что скажешь о современном искусстве?

– Свежо и остро, – с видом знатока поведал Гуров, – и фигуранты интересные. Немалый простор для фантазий.

– А взял бы хоть раз да тоже пофантазировал, – лениво посоветовал друг, – глядишь, грибочек искомый прям под ногами, бегает вокруг, шляпкой размахивает, а ты отворачиваешься, приговаривая «чур меня».

Отсмеявшись, Лев Иванович признал, что да, не любит он полетов бесплотной мысли, хотя так-то, конечно, можно много чего предположить.

– Есть у нас младший братишка покойничка, неврастеник, чем-то терзаемый.

– Угрызениями совести? – подсказал Станислав.

– О да. Прямо заели. Младше брата лет на десять, если погонять по беговой дорожке и подмазать, то отличить будет трудно. Голос тоже похож, до степени смешения.

– Однако вечный номер два и потому всегда обиженный, – подсказал Крячко.

– Классика типа психологический триллер. Сюда же можно пришить то, что в отсутствие брата потенциально может вечно кормиться у соответствующей аудитории, вызывая ностальгию.

– Точно! – подтвердил Станислав и, картавя, изобразил: – Ой, ще ви думаете, он таки похож на папу? Таки вилитый, жигочек спустить, бговки подмазать. – И добавил, уже серьезно: – Прав ты, Левушка, выгодный бизнес-проект вырисовывается. Перспективный. Только ведь это не более чем догадки, а братская ревность – дело уголовно ненаказуемое. Может, другие кандидаты есть?

– Во-во. Есть еще соратники по группе – алкоголик и полный его антипод, приверженец самого здорового образа жизни.

– А этих двух нельзя заподозрить? Ну, скажем, не устроил тот факт, что их товарищ все больше отходит от денежного имиджа и предает идеалы? К тому же на старом имени можно было бы работать до пенсии.

– Я более того тебе скажу, у обоих серьезная финансовая заинтересованность: ипотека и беременная тройней молодая жена.

– Вообще красочно, – признал Станислав, – но абсолютно неправдоподобно. Все это игры разума в дедукцию. Чтобы из-за подобных эфемерных мотивов губить человека – надо быть полными имбецилами. К тому же столько лет вместе.

– Они с учебы дружат.

– Тогда тем более. Ерундистика. Думаю, в эту сторону вообще нечего думать…

В дверь деликатно постучали.

– Кто там такой вежливый? Заходите.

– Я к вам, – радостно сообщил пришелец, круглолицый, жизнерадостный, как дитя.

Это был Саша Анищенко – тот самый «сопляк», который, несмотря на относительную молодость, благодушие и общую округлость, специалист был просто страшный.

Его родословная по обеим сторонам была переполнена разнообразными счетоводами, бухгалтерами и экономистами. Однако он, с детства мечтая о сыщицкой карьере, ломая традицию, окончил вечернее отделение юрфака.

Увы, судьба-злодейка влекла его на аркане на семейную стезю: при первом же удобном случае его притянули в ОБЭП. С горя Саша с красным дипломом окончил заочно и экономический.

Женившись, был вынужден уволиться из органов и аудировать абсолютно все, от ГЭС до системообразующих банков – до тех пор, пока не грянул очередной кризис, а молодая жена не растворилась вместе с кровно заработанным. Когда все его коммерческие проекты накрылись медным тазом, он с удовольствием вернулся туда, откуда начал.

Одно из ценнейших качеств капитана Анищенко заключалось в том, чтобы играючи и без никакого затруднения разъяснить самую заковыристую схему так, чтобы понял и ребенок, и дремучий опер. К тому же, будучи еще и преподом экономического вуза, он принципиально не терял терпения и был способен повторять одно и то же на тысячи различных ладов, пока не дойдет.

Итак, круглый, довольный жизнью Саша поприветствовал старших товарищей:

– Здравия желаю, господа полковники, я до вашей милости.

– Заваливай, Александр, – радушно пригласил Крячко.

Они пересекались по паре дел, Станислав им искренне восхищался. Сам-то он на дух не переносил ничего, что было чревато дебетами-кредитами и прочим счетоводством.

– Лев Иванович, тут Петр Николаич попросил глянуть для вас одним глазком кое-что.

Гуров увидел и похолодел. «Кое-что» оказалось стопкой из плотно прошитых папок толщиной с роман одного из графов Толстых.

– Это чего? – тихим, богобоязненным голосом вопросил он.

Саша довольно потер ручки:

– Это, Лев Иванович, театр «Тень»! Или тень театра, как вам будет угодно. Прекрасный образчик самого девственно-наивного, душистого воровства. Такого рода вещицы надо сушить и хранить, как ценные гербарии. Очаровательно! Просто картинка. Начну с самого, как