В этом океане безумствующей силы было два островка относительного спокойствия: я лежал прямо напротив Темного и изо всех сил, в который раз за последние два месяца выжигая себе ауру, держал щит, который почти защищал меня от волн магии. Второй образовали инквизиторы, которые готовились именно к такому развитию событий, а потому восприняли безумство мага с философским спокойствием. Готов спорить, что пока половина из них держит оборону, другая не мешкая, но и без лишней суеты, готовит ответный удар.

Профессионалы, наконец-то добравшиеся до изворотливого врага, растягивать удовольствие не стали. Едва я успел подумать, что еще немного, и Мастеру с Ивэлией придется привыкать к тому, что у меня отросли клешни или хвост, как подвал на мгновение погрузился в густую, вязкую темноту, а когда факелы вновь осветили помещение, на том месте, где стоял Файраг, обнаружилось только бурое пятно непонятных очертаний. Спустя удар сердца со стороны инквизиторов раздалось шевеление, у меня над головой пролетел амулет и шлепнулся в центр пятна. Тоже не любят «вручную» чистить. А может, и не умеют, не маги все-таки.

Давление на щит сразу ослабло, чудом сохранившимся истинным зрением я видел ленты силы, медленно втягивающиеся в закрученную спиралью серебряную раковину. Дождавшись, когда пол перестанет зыбко дрожать под ногами, инквизиторы сняли щиты, и главный тут же принялся раздавать указания.

Выживших заговорщиков увешали амулетами и сноровисто упаковали в наручники, а ко мне подошли трое — с нашивками следователя, заклинателя, и боевика. Рыжий верзила критически меня осмотрел и обернулся к своим товарищам:

— Это он.

— И под то описание подходит. — Следователь с задумчивым интересом обошел вокруг жертвенника, мельком глянул на пятно, оставшееся от Темного, но так же, как и я, ничего достойного пристального изучения там разглядеть не сумел, а потому вернулся ко мне. — Когда вы придете в себя, молодой человек, нас ждет долгий разговор. Не убегайте, пожалуйста, это будет совершенно излишне.

Даже и не подумаю. Если бы считал меня Темным, убил бы прямо сейчас, если бы считал заговорщиком, меня уже волокли бы по лестнице его люди. Раз этого не произошло, значит, можно и поговорить. А бегать я уже утомился, честное слово. Но сказать вслух я этого не мог — напряжение отпустило, и я понял, что сил не осталось уже ни на что. Разве что кивнуть, но, кажется, следователю больше и не требовалось. Он нацепил на меня исцеляющий амулет, очень похожий на мой собственный, оставшийся у фэта Кайтега, и подозвал кого-то, находившегося у меня за спиной.

— Куда его отнести, леди?

Нет, ну не гады ли? Зачем было девушку в самое пекло тащить? Даже если не учитывать отвратительное, хоть и скоротечное зрелище, ее наверняка обожгло запретной магией. Щит они поставили быстро, но не мгновенно. Хотя держится она хорошо. Лицо белое, губы дрожат, и, готов биться об заклад, хоть мне отсюда и не видно, до боли стиснуты кулачки, зато голос ровный. Настоящие взрослые фаэты не плачут от испуга. По крайней мере до тех пор, пока не окажутся дома, в своей комнате, подальше от всяких там посторонних.

— Я думаю, будет лучше, если фэт Киорсах будет оправляться после… — В этом месте голос Ивэлию все-таки подвел, но она все же смогла закончить: — после ранений в доме моего… в городской резиденции графов Шерхоров. Я покажу дорогу.

Вот и отлично, теперь главное — не отключиться раньше, чем меня в эту резиденцию принесут, — не уверен, что без дополнительного стимула с моей стороны кто-нибудь догадается предложить леди успокоительное.

То ли инквизитор-следователь верил в слухи, утверждающие, что на магах любые раны затягиваются в течение одного вечера, то ли был исключительно хорошего мнения о своем целительском амулете, но с расспросами он пришел сразу после полудня. Я даже выспаться толком не успел, не то что восстановиться. Ивэлия с Талимией, которые отсыпались после беготни и волнений в своих комнатах, в другом крыле особняка Селриха, воспрепятствовать ему не могли, а слуги не посчитали нужным, поэтому пришлось просыпаться и спешно приводить себя в порядок.

Отвратительно бодрый и довольный следователь сделал вид, что не заметил довольно значительного промежутка времени между докладом о его приходе и моментом, когда я спустился к нему в гостиную. Просто отставил в сторону кружку с травяным отваром, представился и предложил усаживаться напротив него и устраиваться поудобнее — разговор намечается долгий. При этом от него исходили такие волны еле сдерживаемого радостного ликования, что даже возмутиться толком не получилось. Долгий так долгий.

Дождавшись, когда я усядусь, инквизитор попытался грозно нахмуриться. Получилось у него, с учетом общего лучезарного настроения, довольно неплохо. Сразу видно — профессионал.

Тем временем профессионал посверлил меня взглядом несколько вдохов.

— Итак, молодой человек, вы ничего не хотите мне рассказать?

— Что именно? Рассказать я могу много, но хотелось бы знать, что вас интересует.

— Для начала — как вы, ученик тэргхорского мага, оказались впутаны в эту историю? Насколько мне известно, у вас сейчас должна подходить к концу практика в Грангоре. — Да, верно говорят, что от инквизиции ничего не скроешь. Все равно узнают, причем, возможно, больше, чем ты сам. — Также мне интересно выслушать ваши объяснения, как получилось, что наши поисковые амулеты реагировали на вашу силу, а не на Темного. — Взгляд следователя стал испытующим. — Сначала я, было, подумал, что ныне покойный фэт Файраг уже тогда использовал вас в качестве донора, но слишком много фактов это опровергает.

Вот так. Я постарался скрыть замешательство. Именно это я и собирался утверждать. Леший, да вся эта история с рокнорхом и сдачей в плен была затеяна именно ради этого! Почему я думал, что инквизиторы будут просто бегать от одного всплеска силы к другому и не попытаются ничего разузнать?

Правильно понявший заминку следователь мягко посоветовал:

— Лучше правду.

Ладно, пускай будет правда, раз уж им все равно столько известно. Ужатый до голых фактов и лишенный всего, что я счел лишними подробностями, рассказ много времени не занял, но инквизитору его хватило, что только укрепило меня в мысли, что он знает куда больше, чем я надеялся.

— Самоуверенные детишки. Впрочем, как ни странно, у вас все получилось. — Сердитым следователь Родрих не выглядел — может, по возрасту мы, с его точки зрения, до взрослых и недотягиваем, но план-то провернули совсем не детский, и он это понимал. Хотя, должен признать, я в эту историю действительно влез как-то… криво. — Раз уж вы здесь, не посмотрите оставшиеся от Темного амулеты? В его вещах, оставшихся в его гостиничном номере, мы нашли много странных вещей, которые наш заклинатель, Хатлах, несмотря на весь свой опыт, не смог идентифицировать. Интересно будет взглянуть на его лабораторию. Я уже отправил с утра группу своих людей, чтобы они там присмотрели за имуществом покойного, пока наследнички не растащили.

«Решетчатые» амулеты? Сделанные магистром, который разрабатывает этот тип магии куда дольше, чем я? Хочу! Интересно, до чего он успел дойти в своих исследованиях? И на кой ему понадобилось связываться с такой пакостью, как запретная магия? Обнародовал бы свои исследования, хотя бы частично, — прославился бы в веках среди всех рас, не так уж часто новые типы плетений изобретают.