разглядывал драгоценность, но оно было скорее торжествующим, чем любящим. В его взгляде также сквозил сдерживаемый гнев, который вспыхнул, только когда он посмотрел на Ника. И это вечное противостояние между ними действовало ему на нервы. Возможно, Ник поступил глупо, но не удержался и положил руку на спину Тории, направляя ее к выходу. Его прикосновение не осталось незамеченным. Но именно этого он и добивался.

– Я жду уже давно, – жестко произнес Тарли.

И Ник с трудом сдержал улыбку:

– Вынужден признать свою вину и принести извинения. Это я задержал принцессу для последних приготовлений к длительному путешествию. В конце концов, Тория все еще находится под опекой Хай-Фэрроу.

Тория напряглась, уловив его тон при упоминании их приготовлений.

Другой злобный голос прорезал напряженную атмосферу.

– Мне бы тоже хотелось попрощаться с вами, Тория Стагнайт. – На лице Зариаса сияла победоносная улыбка, когда он вышел наружу, чтобы присоединиться к ним. – И с нетерпением жду возможности увидеть этот замечательный союз, который укрепит наши королевства.

Ник сжал кулаки, чтобы не огрызнуться в ответ, зная, что гнев не лучший способ общения с лордом. Вместо этого король напустил на себя безразличный вид. Он намеренно провел пальцами по позвоночнику Тории, когда опустил руки, а затем сцепил их за спиной и выпрямился. Ее губы слегка приоткрылись, но она сохранила самообладание.

– Действительно, – сказал Ник, подражая веселому тону Зариаса. Приходилось проявить смекалку. – Хай-Фэрроу, Олмстоун и Фенстед могли бы процветать в этом союзе. Мне уже не терпится обсудить возможные перспективы с твоим отцом, как только вы вернетесь и принцесса удобно устроится. – Ник намеренно подчеркнул, что Тарли не был авторитетным голосом на переговорах. Это стало проявлением высокомерия, возможно, даже злобы, но в тоже время было правдой: теперь Ник превосходил принца Олмстоуна по титулу.

К его удивлению, Тарли не растерялся:

– Боюсь, в настоящее время отец занят другими делами. Большая часть переговоров будет вестись со мной.

И хотя это заявление выводило его из себя, а самодовольный вид принца разжигал в нем ярость, Тарли, сам того не ведая, намекнул Нику на подозрительную деятельность короля Олмстоуна. Он не мог представить, что могло быть для Варласа более важным, чем заполучить для королевства принцессу Фенстеда. Желание защитить Торию было настолько сильным, что он едва не проклял все и не потребовал, чтобы она осталась с ним. Ник не мог избавиться от растущего беспокойства, что отправляет ее прямо в логово врага – к тем, кто убил ее родителей и захватил королевство.

Раздался убедительный голос Тории.

– Разумеется, я буду участвовать во всей переписке и переговорах как королева Фенстеда, а не воспитанница Хай-Фэрроу.

– Конечно, – согласился Ник. Гордость за нее прогоняла неуверенность.

Тория была сильной, жизнерадостной и умной. Он должен верить, что она сможет позаботиться о себе. А если они решат навредить ей, бросит на штурм Олмстоуна все свои силы. Мысль была мучительной, но если ее жизнь окажется под угрозой, он спровоцирует войну.

– Посмотрим, – сказал Тарли, переводя взгляд с него на Торию. Его гнев не успел вспыхнуть, когда принц протянул к ней ладонь. Все остальное растворилось, и сердце сжалось от ревности и печали. – Идем, принцесса.

Тория грациозно приняла его предложение, но ее улыбка была натянутой. Ник посмотрел на ладонь, когда она вложила ее в руку принца. Его внутренние демоны издевались и насмехались над этим прикосновением, разжигая все инстинкты, чтобы оттолкнуть мерзавца от его половинки. Тория не заслуживала кого-то настолько бесхребетного и жалкого.

Ни один из них не оглянулся, пока они спускались по лестнице к карете. Его ярость растворилась в волне горя при мысли о них двоих в тесном пространстве, как только Тория отошла от него на несколько шагов.

– Я рад, что вы прислушались к моему совету, Ваше Величество. – Зариас подошел и встал рядом с ним. Ник не мог отвести глаз от Тории, несмотря на раздражение, от которого сжимались кулаки. – Использовать нашу лучшую пешку, чтобы обезопасить крепость.

Потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы не ударить лорда за слова о ней. Зариас был наглым и словно подстрекал Ника сломаться, подтвердить любые подозрения, которые могли возникнуть у лорда о его чувствах к принцессе. Но Ник оставался бесстрастным. Он глубоко погрузился в слишком знакомое равнодушие, отгораживаясь от мира. Клетка со стенами из ненависти к себе.

– Вы были правы. – С трудом выдавил Ник. – Тория может оказаться чрезвычайно полезной, если мы преуспеем в переговорах. – Он уже давно думал, как лучше вести себя с Зариасом, и понял, что единственный способ сдержать его, пока тот работает над собственными тайными планами, – это дать ему все. По крайней мере, заставить его в это верить. – Вы были близки с моим отцом, Зариас. И я верю, что останетесь верны и мне. А также, что вы окажете неоценимую помощь в предстоящих переговорах. – Слова обжигали горло, и он едва не задохнулся, чувствуя, как раздувается эго лорда.

– Для меня нет большей чести, чем участвовать в процветании Хай-Фэрроу. И я рад, что вы разделяете мои взгляды, так же как и ваш отец. – Зариас говорил с жесткой уверенностью.

Ник позволит лорду насладиться триумфом. Позволит ему возвыситься, чтобы после насладиться его падением. Все, что у него было, – это время, и он должен был ждать. Ради Тории и своего королевства он должен быть умным, но самое главное терпеливым.

Не было слов, чтобы описать его чувства, пока он наблюдал за ее уходом. Ник стоял на портике вместе с остальными придворными, формально сложив руки и выпрямившись, все они провожали взглядом принцессу, пока та уезжала в сопровождении солдат Олмстоуна. Карета почти подъехала к воротам, и его сердце было настолько изранено, что Нику было бы все равно, остановись оно прямо сейчас.

Пожалуйста, оглянись.

Возможно, это было глупое желание, даже детское. Но он отчаянно нуждался в этом, в подтверждении того, что Тория думает о нем в последний момент, покидая территорию замка. Что ей тяжело уходить, даже если это было лишь отражением его собственных чувств.

Лошади потрусили к воротам ровным шагом, который показался ему быстрым. Слишком быстрым.

Оглянись. Пожалуйста. Оглянись же.

Ник стиснул кулаки, но не дрогнул. Не бросился за ней в позорном бегстве, пока разум насмешливо твердил: я отпускаю собственную пару.

Когда карета была уже у ворот, он уже прожигал ее взглядом.

Затем, в последнюю секунду, Тория оглянулась. Ее красота сияла даже с такого расстояния, когда она высунулась из окна. Ник был загипнотизирован струящимися волнами ее каштановых волос, золотыми украшениями на ушах, сверкающими на солнце. Он наслаждался