Дополнительное освещение намного слабее разбитого основного, но его достаточно, чтобы видеть все стены ангара. Мы не слышим врага. Не слышим даже его стонов. Что с ним стало?

— Мы ждали перестрелки и много крови… — ведущий нагнетает. — Мы ждали смертей и хладнокровия… Мы ждали веселья… Увы, но что мы получили? Почему Русские лишили нас шоу? Почему они выиграли так быстро? Почему вместо мастерских убийств, мы увидели темноту и немного хитрости? Почему, чёрт возьми, нас лишили этого шоу? Почему?

На последнем вопросе техники переборщили с громкостью. Многочисленные динамики, установленные в стенах, выдали порцию звука и запищали. Хрипло так запищали. От их писка моя голова мгновенно заболела.

Приблизившись к Андрюхе, я сказал:

— Если кому-то что-то не нравится, то просто идите в задницу. Хорошо расслышали или повторить? Мы прошли первый раунд. Каким образом это сделано не имеет значения. Важен результат. Победителей не судят!

Андрюха покачал головой. Ведущий заговорил намного тише:

— Русский слишком агрессивен, не находите? Наши дорогие зрители, вы же хотите шоу? Второй раунд начнётся через два часа. Русские сами напросились…

— Ты идиот, Никита! — Андрюха в бешенстве и носится по комнате, надеясь что-нибудь сломать. Но разве что-то сломаешь в абсолютно пустом помещении, которое сделано из бетона? — Ты просто не понимаешь, что сделал, Никита! Идиот — мягко сказано! Ты дебил, Никита! Своей тупой выходкой ты отправил нас во второй раунд! Понимаешь?

Я пожал плечами и показал на стальную дверь, через которую нас завели. Тихо сказал:

— Кулаки можешь почесать об неё, друган. Или разбей камеру, которая на нас смотрит. Рискнёшь?

Андрюха остановился, посмотрел на камеру, висящую слева от двери в углу, и вдвое сильнее рассвирепев, заорал:

— Ты вообще ничего не понимаешь, да? Ты хочешь, чтобы мы тут сдохли, да?

— Мне плевать. — Я подошёл к углу и, подпрыгнув, ухватился за камеру двумя руками. Около секунды она боролась с неожиданной нагрузкой, а затем крепление обломилось. Оторвать провода было не сложно. Швырнув камеру Андрюхе под ноги, я спросил: — Что ты на это скажешь, друган?

Андрюха отвернулся. Слышу его злобное дыхание. Чувствую, что до драки совсем немного осталось. Нужно совсем чуть-чуть и товарищ взорвётся.

— Это всего лишь шоу, друг, — тихо сказал я. — Понимаешь это? Мы с тобой в этом шоу главные роли играем. Второй раунд объявлен не из-за меня. Мы пройдём его, и ты сам всё поймёшь. Извини, но моё поведение не изменится. Им ведь нужно шоу, верно? Они его получат. Главное, делай как я…

Михаил пришёл через час. За этот час я выслушал много нехорошего в свой адрес, но остался непреклонен. Когда Андрюха осмелится рассказать мне, что уже побывал на арене? Он думает, что я не понял этого. Я давно понял, что он уже выходил на арену. Это читается по страху в глазах. Андрюха боится второго раунда, как чёрт ладана.

— На выход! — потребовал Михаил. Два охранника с автоматами за его спиной молча дают понять, что сопротивляться не стоит.

Мы вышли и пошли по освещённому широкому коридору. Дойдя до очередной камеры наблюдения, я намеренно споткнулся и не слишком правдоподобно упал. Андрюха посмотрел на меня с удивлением. Идущий рядом Михаил тоже удивился. Охранники просто остановились. Их рожи непоколебимы эмоциями.

— Вам ведь шоу нужно, верно? — спросил я Михаила, медленно вставая и готовясь к удару.

— Что? — успел сказать он, прежде чем мой кулак влетел в его челюсть.

— Вот это удар! — радостно крикнул я, после того как Михаил рухнул на пол лишившись сознания. — Вы видели, как я чётко въехал ему в челюсть? Вы видели это, сосиски с автоматами?

Андрюха в полном замешательстве. Михаил лежит и признаков прихода в сознание не подаёт. Охранники после содеянного отступили на несколько шагов и взяли нас на прицел.

— И что? — я от души врезал Михаилу ногой по рёбрам. — Ну давайте, сосиски, стреляйте! Или вы не против, что я бью его? Бросайте свои пукалки, девочки, и выходите со мной раз на раз. Слабо?

Андрюха отступил к стене. На Михаила, который начал приходить в себя, смотрит с жалостью.

Я отвел ногу для удара и сказал:

— Мне снова ударить его или кто-то из вас, двуногих сосисок, всё же решится подраться?

Один из охранников, видимо получив по прицепленной к уху гарнитуре дальнейшие указания, сделал шаг вперёд. Здоровенный он, оказывается. Смогу я свалить эти два метра безобразия или они свалят меня?

С криком «Ура!» я бросился на охранника. Он успел отбросить свою винтовку напарнику и тоже ринулся в атаку. Первые удары были прощупывающими. Я получил две оплеухи и решил отступить. Охранник наступает. Лупит меня не по-детски. Ставлю блоки, но понимаю, что совсем немного и лягу. Печень пробил даже через блок. И в голову тоже неслабо прилетело.

— Стоять, сука!

Град ударов по мне закончился. Охранник замер и посмотрел на поднявшегося Михаила.

Я вложил в удар всю силу. Кулак воткнулся охраннику в челюсть. Свалить не получилось. Закачавшись, охранник попёр вдоль стены.

— Это тебе сдача, сосиска! — крикнул я и бросился добивать.

Удар в голову и удар под дых. Удар по толстой шее, в район сонной артерии, и удар ладонью по уху. Два метра безобразия падают.

— Ты следующий! — я показал пальцем на второго детину, который целится в меня из двух автоматов. — Айда драться, сосиска!

— Никита, лучше тебе успокоится! — Михаил сделал шаг в моём направлении. — Тебе совсем скоро на второй раунд выходить. Ты помнишь об этом?

Я показал Михаилу средний палец и ответил:

— Тебе мало? Могу ещё добавить!

Посмотрев на охранника, я крикнул:

— Ссышь да, сосиска?

— Скажи, что ты испугался! — Михаил не попросил, а потребовал.

— Я испугался, — спокойно сказал мне охранник.

— То-то же! — я показал на ту часть коридора, в которую мы шли. — Давай, Миша, веди нас на второй раунд…

* * *

Мы в помещении, которое заполнено холодным оружием. Его немыслимое множество. Режущее, рубящее, колющее, колюще-рубящее, колюще-режущее, ударно-раздробляющее и метательное.

На полках лежат мечи и секиры; копья, шпаги и рапиры; алебарды, палаши и ятаганы; сабли и кинжалы; молоты, кастеты и палицы.

— Римский Гладиус… — Андрюха взял с полки короткий меч и проверил его на остроту. Довольно хмыкнув, замахнулся на меня и спросил: — Хочешь голову с плеч сниму?

Я кивнул, покорно переместился к одной из скамеек, положил на неё голову и ответил:

— Я не против, дружище. Только давай быстро. Не хочу лежать с наполовину отрубленной головой и ждать, когда ты её наконец отрубишь. Голову отрубить не палец отрезать. Тут навык нужен, а у тебя он вряд ли имеется.