твоей индивидуальностью. Не позволяй мне праздновать Рождество в одиночестве. Нет ничего более удручающего, чем быть окруженным счастливыми парами и семьями в одиночестве.

Динара долго молчала, потом вздохнула.

— Хорошо, но, пожалуйста, убедись, что мне будут рады. Я действительно не хочу вторгаться в ваше семейное время.

— Ты моя семья, — пробормотал я.

Динара прижалась ближе к моему телу и поцеловала меня в шею.

— Я люблю тебя.

* * *

На следующее утро я позвонил Римо. Он был первым человеком, которого я должен убедить. К моему удивлению, он не был против моего предложения.

— Возьми ее с собой. Киара будет в восторге приготовить для большего количества людей.

— Я ожидал от тебя большего сопротивления, — признался я.

— Если ты доверяешь Динаре, я доверяю твоему суждению. Не говоря уже о том, что мы с Нино знаем ее и сомневаемся, что она будет представлять опасность. У нее больше причин быть благодарной нам, чем ненавидеть нас за вражду между семьями мафии, которая на самом деле ее не касается.

— Что насчёт Савио и Джеммы? — я спросил.

— Поговори с Савио. Если он против, я не могу позволить Динаре присоединиться к нам.

— Понимаю, — сказал я. — Спасибо, Римо. Я знаю, что часто не показывал тебе свою благодарность за то, что ты делал, но я никогда не забуду твой поступок, чтобы отдать Динаре справедливость. В будущем я постараюсь быть по отношению к тебе не таким мудаком.

— Это только начало, — криво усмехнулся Римо.

— Да, Капо.

Я повесил трубку и набрал номер Савио. Он ответил после десятого гудка.

— Лучше бы это было чем-то хорошим, — пробормотал он. — Ты нарушаешь мои супружеские обязанности.

Я услышал, как Джемма прошипела что-то неразборчивое и что-то похожее на пощечину. Савио усмехнулся.

— Мне нужно поговорить с тобой о Рождестве, — сказал я.

— Ладно? Я не состою в оргкомитете Рождества. Спроси девочек.

— Это по поводу Динары. Я хочу взять ее с собой, чтобы отпраздновать Рождество вместе с нами.

На другом конце провода воцарилась тишина.

Его голос потерял свою обычную непринужденность, когда он наконец заговорил.

— Римо упомянул, что вы с ней все еще вместе. Я думал, что все закончится после того, как вы завершите свой кровавый загул.

— Мы любим друг друга, — признался я, хотя и чувствовал себя беззащитным перед Савио.

Обычно мы с ним не делились своими самыми глубокими темными эмоциями.

— Любовь к врагу, похоже, входит в семейную традицию.

— Динара не враг. Она никогда не была частью Братвы.

— Ее отец Пахан. Наши девушки являются частью нашего мира по ассоциации, даже если они не введены.

Было странно слышать, что Савио так серьезен, и это говорило мне, что это трудная тема для него и Джеммы.

— Я знаю, что у тебя есть все основания ненавидеть Братву, а Джемме еще больше, и именно поэтому я хочу спросить, не возражаешь ли ты, если я привезу Динару с собой.

— Это не мое решение, — сказал Савио, затем его голос стал приглушенным, поскольку он, вероятно, описывал ситуацию Джемме.

Я не знал Джемму так хорошо, как Киару, но она никогда не казалась мне человеком, который легко судит людей.

— Хорошо, — сказал Савио без предупреждения.

— Что?

— Ты можешь привезти ее с собой. Мы с Джеммой не станем осуждать Динару, пока не встретимся с ней. Мы дадим ей шанс.

— Спасибо, Савио, — честно сказал я.

— У меня нет времени болтать с тобой. Мне нужно удовлетворить свою жену.

Он повесил трубку, и я с улыбкой покачал головой.

Я застал Динару возящейся со своей машиной для завтрашней гонки. Она удивленно подняла брови.

— Ты выглядишь взволнованным.

— Я поговорил со своей семьей. Они хотят, чтобы ты присоединилась к нам на Рождество.

— Ты говоришь с облегчением, а значит, не был уверен, что они согласятся.

Я обнял ее за талию.

— Савио и Джемма были немного не оповещены, но они хотят встретиться с тобой.

— Чтобы узнать, не представляю ли я угрозу?

Я ухмыльнулся.

— Всем любопытно о тебе. И я думаю, тебе понравится Джемма. Она любит сражаться в клетке.

Динара нахмурилась.

— Я не люблю драться.

— Но ты увлекаешься гонками, а это тоже занятие, в котором доминируют мужчины.

Динара закатила глаза.

— Мне не нужен член, чтобы надрать задницу на заезде.

— Так ты отпразднуешь Рождество со мной и моей семьей?

Динара решительно кивнула, но я видел, что она нервничает.

— Я пережил твоего отца, и ты переживешь мою семью, не волнуйся.

— Это меня утешает.

* * *

Я никогда не праздновала Рождество в декабре. Не то чтобы я была большим поклонником праздника вообще. Я всегда праздновала только для своего отца, а позже для моих сводных братьев.

Адамо так много рассказывал мне о своей семье, что мне, казалось, будто я их уже знаю. Интересно, много ли они обо мне знают? Я не из тех, кто легко нервничает или волнуется перед встречей с новыми людьми. Я определенно была больше экстравертом, даже если у меня нет никаких проблем с одиночеством. Я знала, что не всем нравлюсь, и могла жить с этим, поэтому не беспокоилась о том, чтобы стать мисс популярность. Однако я нервничала, потому что это не просто случайная встреча. В этом имелся смысл. Это означало, что мои отношения с Адамо серьёзные для нас обоих. До сих пор мы так и не придумали этому названия. Мы жили этим. Но это новый шаг в наших отношениях.

Когда мы подъехали к великолепному белому особняку, мои ладони вспотели. Это важно для Адамо, и, в свою очередь, для меня.

— Нервничаешь? — с ухмылкой спросил Адамо, когда мы вышли из машины.

Он схватил огромный пакет с подарками из багажника, прежде чем подойти ко мне.

Я закатила глаза, но с радостью приняла его протянутую руку в качестве моральной поддержки.

— А у меня есть на то причины? Все согласны, что я здесь?

Адамо бросил на меня взгляд, ясно дававший понять, что он считает меня милой. Я толкнула его локтем в бок.

— Как ты думаешь, у меня когда-нибудь будет возможность встретиться с твоим отцом на семейном собрании? Возможно, отпразднуем вместе ваше православное Рождество?

То, что отец не убил Адамо, когда тот появился на нашем пороге, было чудом. Он очень заботился о Галине и своих сыновьях, поэтому я сомневалась, что он позволит Адамо находиться в их присутствии в ближайшее время. Может, Римо и не считал меня угрозой для своей семьи, но Адамо член Каморры, Фальконе, и для того, чтобы мой отец не воспринимал его