Когда официальных лиц из Саудовской Аравии спрашивают, почему их правительство не откажется от дорогостоящих субсидий на бензин, они отвечают, что это все равно дешевле, чем строить сети общественного транспорта, даже несмотря на то что эти субсидии в итоге оказываются в карманах иностранных компаний. Дело в том, что Саудовская Аравия так и не удосужилась построить достаточно нефтеперерабатывающих заводов, и товарное, готовое к употреблению топливо ей приходится импортировать – ситуация, типичная для этого региона. Ближний Восток владеет почти половиной мировых запасов нефти и природного газа, и при этом тут наблюдается самый большой дефицит бензина в мире. Этот парадокс дефицита в условиях изобилия отнюдь не уникален для Персидского залива: на свете есть и другие экспортеры нефти, вынужденные импортировать готовый бензин, – но, за исключением крупнейшего мирового экспортера Катара, расхождение между спросом и предложением в этом регионе самое вопиющее в мире.

Существует немалый риск, что так называемая «арабская весна» – революционная волна демонстраций и протестов, охвативших регион в последнее время, – сильно изменит ситуацию, в том числе и экономический пейзаж. Монархии Персидского залива очень напугали революции, приведшие к свержению авторитарных режимов в Тунисе, Египте и Ливии, а на момент написания этих строк угрожавшие также властям Йемена и Сирии. Надо сказать, вспыхнувшие в результате экономического застоя под неэффективным руководством неуступчивых правителей, беспорядки, столь перепугавшие режимы стран Персидского залива, были отнюдь не беспричинными. Например, население Саудовской Аравии растет так быстро, что, несмотря на увеличение богатства от продажи нефти, доход на душу населения снизился тут с максимального показателя 1980-х годов примерно на треть, до около 17 тысяч долларов.

Чтобы предотвратить внутренние конфликты и столкновения, государства Персидского залива принялись распределять нефтяные доходы с еще пущей щедростью, чем раньше: в 2011 году Бахрейн выплатил по тысяче долларов каждой семье страны, но его тут же обошел Кувейт, раздавший по 2600 долларов. Вводятся также целевые пособия для политически важных групп населения. Например, в Катаре принято решение на 70 процентов увеличить пенсионные выплаты отставным военным. И многие из здешних программ расходов – строительство нового жилья, создание рабочих мест, повышение зарплаты и др. – представляют собой крупные долгосрочные проекты, которые будут «тяготеть» над регионом еще не один год.

Ситуация в Персидском заливе варьируется, но если брать в расчет самые крупные и упрямые страны, расходы в них в последнее время росли так быстро, что для обеспечения своих неуклонно раздувающихся бюджетов им пришлось повышать цену на нефть. Например, в Саудовской Аравии и Омане она выросла примерно в три раза, до 80 долларов, а в Бахрейне, одной из монархий, больше всех пострадавшей от уличных протестов, более чем до 110 долларов. При этом у Омана и Саудовской Аравии резервы денежной наличности намного крупнее, чем у Бахрейна, следовательно, в ближайшие десять лет они могут тратить деньги так же активно, как во время беспорядков 2009 года, даже если разразится очередной финансовый кризис. Бахрейн же, в отличие от них, уже начал принимать помощь от своих соседей в миллиарды долларов. И сможет ли он и впредь гасить возмущение своего беспокойного населения субсидиями и дотациями – вопрос открытый.

Если смотреть шире, любой регион, рассчитывающий сегодня исключительно на очередные нефтяные месторождения, попадает во все большую зависимость от этого природного ресурса. Учитывая, что формирующиеся рынки в настоящее время вступают в фазу медленного роста, высокие цены на нефть, держащие на плаву целый регион, могут рухнуть в любой момент. А у стран Персидского залива нет на такой случай эффективного плана Б для финансирования уже привычных для их населения щедрых дотаций. Несмотря на то что меры правительства Саудовской Аравии по предотвращению беспорядков предусматривают увеличение расходов в 2011 году на 40 процентов, планы введения налогов для покрытия этих затрат тут даже не обсуждаются. А ведь в любом другом регионе такая дискуссия в данной ситуации была бы так же неизбежна, как смерть. Но в обществе, где население привыкло получать от правительства чеки, повышение налогов просто не считается жизнеспособной политической альтернативой.

По мнению ведущих зарубежных консультантов, в частности МВФ, Саудовская Аравия, Бахрейн и Оман смогут позволить себе столь расточительный характер затрат еще недолго, пока остается высокой цена на нефть, но быстрые темпы увеличения расходов в любом случае становятся все более рискованными, ибо нефтяные запасы в регионе истощаются. Считается, что сегодня объемы добычи нефти и газа достигли своего пика во всех странах Персидского залива, за исключением Катара.

Катар, безусловно, выиграл в лотерею природных богатств, в частности газа – особенно если учесть размеры страны, – и еще два столетия может добывать его нынешними темпами. Так что об экономии и сдержанности тут говорить вообще не принято. Огромные расходы стимулировали экстраординарный рост экономики – с 2005 по 2010 год его средние темпы составляли в среднем 17,5 процента, – и, судя по всему, эта ситуация сохранится еще какое-то время, относительно долгое. В этом плане Катар уникален: это мир в себе, спрятанный в другом таком же мире.

Впрочем, хотя монархии Персидского залива, желая предотвратить революцию, постоянно наращивают расходы, доводя их до неприемлемого уровня, переоценивать угрозу их власти не стоит. По словам Джека Голдстоуна из университета Джорджа Мэйсона, монархии Залива – это не «султанские режимы» вроде тунисского или египетского, существовавшие главным образом ради обогащения правящего лидера и его ближайшего окружения, без какого-либо плана развития нации или даже без идеи передачи власти преемнику в установленном порядке. Монархии Персидского залива считаются в здешнем обществе абсолютно легитимными. Они глубоко уходят корнями в местную культуру и целенаправленно, хоть и не всегда эффективно, работают над созданием в пустыне жизнеспособной экономики.

Следует признать, существует целый ряд причин для оптимизма в отношении Персидского залива, в основном благодаря реформам в Саудовской Аравии, на долю которой приходится около половины всего населения региона и общего ВВП. Еще три десятилетия назад 70–80 процентов от суммарных нефтяных доходов уходили на разрешение региональных конфликтов, взвинчивание расходов на оборону и связанные с этим взятки и откаты. Бюджеты государств были глубоко пассивными. Но в 1980-х годах рухнули мировые цены на нефть, и разразившийся вслед за этим финансовый кризис заставил многие страны Персидского залива жестче контролировать расходы. К середине прошлого десятилетия 70 процентов доходов от продажи нефти шли либо на сбережения, либо на погашение долгов, и сегодня финансовый менеджмент в регионе заслуживает самой высокой оценки. Практически каждое государство Персидского залива использовало модель, созданную Норвегией – страной, которая может похвастаться чрезвычайно успешным фондом национального благосостояния для реинвестирования прибыли, полученной от продажи нефти. Некоторые исследователи считают эти фонды всего лишь очередным проходящим увлечением стран Персидского залива, попыткой выглядеть не менее современными, чем их соседи, однако пока эти инструменты вполне эффективно выполняют свое главное предназначение – стратегическое и справедливое управление деньгами с учетом долгосрочных интересов государства.