Даже те немногие встречи с Ветой подсказывали Оксане, что для этой женщины подобная ситуация невозможна. Да, Вета в последнее время нервничала, но вряд ли полезла бы в петлю. Скорее всего, тут все же убийство.

Вернулся оперативник, и, судя по его хмурому виду, ни с чем.

— Я позвонил Якимчуку, он скоро приедет со следственной группой.

Он подошел к повешенной и, глядя на нее, поинтересовался:

— Думаете, самоубийство?

— Предполагаю, что ей помогли.

— Мы дежурили у входа — никто, кроме вас, сюда не входил.

— Мог перелезть через забор.

— Тогда мы это узнаем — вокруг дома понатыкано столько инфракрасных видеокамер!

— Мне плохо, я поеду домой.

— Позвоните Якимчуку, думаю, что он не обрадуется. Лучше подождите его.

Оксана отправилась в гостевую спальню и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Сон мгновенно сморил ее.

— Эй-эй! Вставай, разоспалась!

Оксана открыла глаза и увидела Якимчука, а рядом с ним пожилого мужчину в костюме и медицинских перчатках. Голова у нее продолжала болеть, но боль уже была терпимая, да и чувствовала она себя значительно лучше.

— Знакомься, Николай Петрович, — представил мужчину следователь. — Он судебный медик, труп он уже осмотрел, теперь посмотрит тебя, разберется, что это у тебя за провал в памяти. Или она уже восстановилась?

— Нет, не помню, — сказала Оксана, присев на кровати.

— Уж у кого-кого, но чтобы у тебя были проблемы с памятью! — удивился Якимчук.

— И на старуху бывает проруха, — снисходительно произнес судебный медик.

— В ее-то юном возрасте! — не согласился Якимчук.

— Это вопрос времени и культуры питания, — заметил судебный медик и обратился к Оксане: — Давайте осмотрю вас.

— В перчатках, в которых трогали труп? Спасибо, не надо.

— Это другие перчатки. Для вас надел праздничные.

— Сегодня не праздник, поэтому с осмотром повременим. — И Оксана сменила тему: — Как вы думаете, она покончила с собой или это убийство?

— Если вы имеете в виду женщину в соседней комнате… — Судебный медик вопросительно посмотрел на Якимчука.

— Но не себя же! — разозлилась Оксана.

— Предварительно могу сказать, что смерть женщины произошла от асфикции, одиночная странгуляционная борозда ровная, восходящая к узлу, незамкнутая, бледно-желтого цвета, что указывает на повешение. Насильственных следов не видно, а остальное покажет вскрытие.

— И все же?

— Пока этого достаточно. Давайте я все-таки проведу осмотр вашей головы. Потеря памяти иногда бывает из-за травмы головы.

— У меня сильно болела голова, да и сейчас боль еще не прошла.

Судебный медик осмотрел голову Оксаны на предмет внешних повреждений.

— Ничего нет, как я и думал.

— Тогда что со мной произошло?

— Вы алкоголь сегодня вечером употребляли?

— Не помню. Скорее всего, нет — я за рулем.

— Скорее всего, да. Кратковременная потеря памяти бывает при соединении алкоголя с клофелином или подобными лекарствами. Я взял на анализ алкоголь из раскрытых бутылок. Судя по валяющимся на полу двум фужерам и запаху, из одного пили коньяк, из второго — мартини.

— Если и пила, то мартини.

— Вот обо всем этом мы узнаем завтра после анализа. А пока, голубушка, давайте из пальчика возьмем кровь на анализ. И за руль вам сегодня нельзя, ибо клофелин — коварное средство. А память уже завтра начнет восстанавливаться, может, не сразу, по частям.

— Петр Николаевич! — В комнату вошел оперативник из следственной группы. — У нас находка! В подвале!

— Что нашли?

— Идемте, увидите!

Оксана, несмотря на слабость, увязалась за ними. Проходя через комнаты, она увидела, что Якимчук приехал с усиленной следственной группой и сейчас его опера производили тщательный обыск во всем доме.

В той части подвала, где находился угольный склад, под углем была обнаружена яма, закрытая досками. В ней оказался изъеденный кусок плотного черного полиэтилена. Когда его убрали, то под ним вырисовалось нечто похожее на кашу серо-черного цвета, с торчащими ветвями, и только темный, будто облезший череп дал понять, что некогда это было телом человека. Оксану стало подташнивать от увиденного, а также от резкого, словно от нашатыря, запаха. Зато эксперт даже наклонился, чтобы принюхаться.

— Тело засыпали негашеной известью, — уверенно заявил он. — Если бы прошло чуть больше времени, тут ничего не осталось бы.

— Кто бы это мог быть? — спросила Оксана, думая о пропавших девушках. — Хотя бы знать, мужчина или женщина?

— Более вероятно, что это человек довольно крупной комплекции, — уклончиво сказал эксперт.

— Похоже, что хозяин этого дома никуда не исчезал и находился здесь все это время, — кивнул Якимчук. Затем посмотрел на бледную Оксану и скомандовал: — Тебе пора домой — завтра увидимся!

По распоряжению Якимчука, несмотря на возражения Оксаны, за руль ее автомобиля сел уже знакомый ей оперативник Богдан и доставил домой.

— Вам-то хорошо, вы дома! А мне еще пилить через весь город. Где тут транспорт найдешь? — огорченно заявил оперативник, отказался от кофе и ушел в ночь.

Оксана же, едва коснувшись подушки, провалилась в глубокий сон.

— Николай Петрович, утром ко мне вернулась память. Ваш эксперт оказался прав. — Оксана находилась в кабинете у следователя Якимчука. — После того, как я сделала глоток мартини, вскоре потеряла сознание.

— В бутылке с мартини обнаружена лошадиная доза клофелина — концентрация в несколько раз превышает смертельную дозу. Тебе повезло, что ты лишь немного отпила, иначе все закончилось бы намного печальнее.

— Судя по всему, Вета на это и рассчитывала, но для чего?

— Твое появление было некстати, ты увидела приготовленный к отъезду чемодан. Возможно, они засекли наружное наблюдение, а тут еще ты пришла к ней — ей известно о наших хороших отношениях.

— Рабочих, — уточнила Оксана. — Результаты вскрытия уже есть?

— Какая ты быстрая, — покачал головой следователь и торжествующе объявил: — Есть! Твои предположения?

— У нее заговорила совесть, и, раскаиваясь в убийстве мужа, она свела счеты с жизнью. Или ей помогли умереть?

— Убийство. Ее усыпили эфиром, а затем подвесили. Все обставлено так грубо, что не возникло никаких сомнений — убийца спешил убраться из дому.

— Камеры видеонаблюдения?

— Были отключены, вероятно, самой жертвой — она его ждала, это был хорошо знакомый ей человек. Предполагаю, что любовник.