– Не было необходимости, матушка.

– Больше не пугай нас так, милая. Если пишешь королеве, что больна, хотя бы отправляй и нам весточку о своем состоянии.

– Простите, что напугала. Больше так не сделаю.

– Ну раз все в порядке, давайте еще немного поболтаем о последних сплетнях и оставим графа и графиню.

В этот момент в комнату вошла служанка с подносом, где стояло все необходимое для чаепития. И к несчастью ею оказалась Авелин. Она, склонив голову, стала быстро расставлять приборы и разливать чай. В тот момент, когда рука ее поставила чашку перед графиней де Баккард, ту как будто подменили. Лицо Ижени перекосило от гнева. Она вдруг вскочила со своего места в кресле, схватила чашку и с силой ударила ее о пол. По комнате зазвенели осколки, а еще громче прозвучал голос хозяйки дома:

– Пошла вон! – крикнула Ижени.

Никогда за всю свою жизнь она не кричала на прислугу. Все были удивлены, а сильнее всех – ее матушка.

– Что с тобой, девочка? – баронесса испуганно посмотрела на дочь.

– Пусть она уйдет! – кричала Ижени, не сводя взгляда с красной от волнения Авелин.

– Ижени, присядь. Дайте ей воды. Или чаю.

– Я не буду пить ничего из того, что принесет эта подлая тварь! – кричала графиня.

Тут за ситуацию взялся Реджис, шагнул к ней, намереваясь взять под руку.

– Присядьте, мадам.

Голос Ижени совсем сорвался на плач.

– Не прикасайся ко мне! – вскрикнула она, упала в свое кресло и разрыдалась, опустив голову на ручку кресла.

Несколько секунд все молчали, а Авелин убежала в кухню, прижимая к себе поднос из-под посуды. Затем Реджис, подбирая слова, несколько раз попросил Ижени успокоиться, присев на колено рядом с ее креслом, но уже не трогая ее руками, точно она была за стеклянной стеной. Он даже побоялся подать ей платок. В это время Патрис Кавелье многозначительно взглянул в сторону жены. Та быстро встала, порываясь броситься утешать дочь, но он остановил ее, шепнув на ухо:

– Идем-ка. Сами разберутся.

– Но моя девочка… – прошептала баронесса.

– Идем-идем.

Они медленно вышли из гостиной, где все еще блестели осколки фарфора, молча кивнули Реджису, и сразу же направились в холл, торопливо собираясь к ожидавшей их во дворе карете. Когда родители уже вышли на крыльцо дома, Ижени вдруг опомнилась, вскинула голову, быстро встала и, вытирая слезы, побежала за ними.

– Отец, матушка, постойте!

Она не могла себе позволить отпустить их вот так, не попрощавшись и даже не извинившись за свою грубость. Те быстро простились с ней и приказали лечь отдохнуть, а к ним приехать позже при случае. Ижени вернулась в дом и хотела уже уйти к себе, но проходя мимо гостиной, услышала голос Реджиса, который заставил ее остановиться и вновь загореться от злости.

– Все успела рассказать? – спросил тот неприятным язвительным тоном.

Графиня де Баккард вытирала остатки слез и убирала платок.

– Если бы я рассказала отцу, Вас бы уже не было в живых. – уверенно заявила она. – Но я ничего не скажу.

– Можете убить меня сами, если так хотите.

– Может быть, позже. – сухо ответила Ижени.

– Верно, лучше дождитесь приказа. – посоветовал Реджис.

Она развернулась, вновь удаляясь по коридору, взбежала по лестнице, захлопнула дверь своей спальни, заперла ее на ключ. Больше она отсюда не выйдет. И умрет от одиночества. Или от голода. Смотря что съест ее силы быстрее.

До вечера графиня де Баккард не выходила. К ужину тоже не спустилась. Никто не тревожил ее, поскольку знали, что это бесполезно, ведь она никому не отвечала через дверь. К тому же, Реджис посчитал, что она достаточно разумна, чтобы спуститься, когда сама захочет. Или позвать прислугу. Ижени лежала на постели до позднего вечера. Она уже ни о чем не думала и не сразу заметила, что за окном стемнело и ее комната погрузилась в полумрак. Но и это ее не смутило. Повертев головой по сторонам, она вновь опустила голову на подушку и продолжила лежать неподвижно, глядя в одну точно на темно-синий балдахин у ее постели и кусочек темного неба в окне, не задернутом занавеской. Было тихо. По коридору никто не проходил, а если слуги хотели пройти, делали это на цыпочках. Было очень тихо. Ижени почувствовала, что голова ее отдохнула в этой тишине, а сердце перестало так бешено колотиться у самого горла. Тишина и никого нет. Ижени прикрыла глаза на минуту, как вдруг резкий стук в окно заставил ее вскинуть голову и приглядеться к темноте. Стук повторился. Ижени быстро спрыгнула на пол, поправила платье и подбежала к балконной двери, распахнула ее, вышла на балкон и заглянула с него вниз. Под ее окнами стоял Астор Фрей, привычно восхищенно улыбаясь при виде нее.

– Я узнал, что Вас снова не будет при дворе. Волновался. Не мог не прийти. Что с Вами, Ижени?

– Я была не здорова. – ответила графиня, а сама поспешно обдумывала что-то.

– Очень жаль слышать это.

Ижени оценивала расстояние от ее балкона до земли внизу. Совсем небольшое, как ей показалось.

– Впрочем… – решила она. – Мне уже лучше. Если я сейчас спущусь, Вы удержите меня?

– Я удержу Вас даже над пропастью. – с готовностью подтвердил Астор.

– Не нужно, я в пропасть не собираюсь.

Графиня де Баккард осторожно перелезла через балконное ограждение. В темноте это сделать было не так страшно, как могло быть при свете. Во-первых, никто не мог рассмотреть ее издалека, во-вторых, расстояние во мраке ночи не казалось таким пугающим. Астор помог ей спуститься, и вскоре она стояла рядом, поправляя платье. Никто из них даже не думал о том, как она будет сегодня возвращаться назад. Астор снял свою черную накидку и набросил на плечи своей дамы. Ижени получше укуталась в нее прежде чем указать путь через сад своего дома, откуда они незаметно выбрались на улицу. Там они гуляли и гуляли по полупустым переулкам, пока совсем не исчез из виду особняк де Баккардов.

– Куда Вы хотите пойти? – спросил Астор.

– Я бы хотела поужинать где-нибудь. – призналась Ижени. Она не помнила, когда ела в последний раз, но не хотела теперь прикасаться к какой-либо еде в собственном доме. Недавно там убили ее не рожденного ребенка, быть может, задумают отравить и ее. Теперь же она не прочь была перекусить, раз оказалась подальше от того ужасного места.

– Ваше желание будет исполнено, Ижени. – заверил ее Астор. – Я тоже с удовольствием поужинаю в Вашей компании.

Этим вечером они сидели в одном из ближайших трактиров,