Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, я вроде… ущипни меня. – Это я сделалаохотно. – С ума сошла? – завопила подружка. – Больно.
– Я не глюк. И ты тоже. Ноешь по крайней мере как настоящая.
Дорога вывела нас к деревне, у ближайшего дома горел фонарь,залаяла собака, одна, потом вторая. Мы приближались к гостинице под заливистыйсобачий лай. В холле горел свет, нам открыла Вера.
– Господи, – ахнула она. – Да где ж вы были?
– Спокойно, мамаша, – ответила Женька. – Всезавтра.
Вера застыла с открытым ртом, а мы прошествовали в своюкомнату.
Солнечный свет бил в глаза, я поморщилась, сунула голову пододеяло, но тут же его отбросила. Надо мной был потолок с привычной люстрой, насоседней кровати спала Женька.
Все тело нестерпимо ныло, точно его пропустили черезмясорубку. Не мудрено после вчерашних приключений.
– Женька, – позвала я.
– Я уже черт знает сколько времени боюсь открытьглаза, – ответила она сердито.
– Не дури. Мы в гостинице.
Женька открыла один глаз, посмотрела на меня и простонала,потом спросила:
– Первый паром во сколько? – взглянула на часы,вскочила и вытащила из шкафа чемодан.
– Ты чего? – наблюдая за ней, спросила я.
– Сматываемся. Хватит с меня этой чертовщины. Спотусторонними силами связываться себе дороже. Николай Васильевич пробовал, ичем это кончилось?
– Какой Николай Васильевич?
– Гоголь. Его живым в гроб положили. Мы хоть поверх могилоказались, за что потусторонним силам большое спасибо.
Женька бросилась к зеркалу. Я, заподозрив, что у нее приступбезумия, спросила испуганно:
– Что ты мечешься?
– Странно, что я не поседела. По идее волосы должны быливовсе выпасть, устав стоять дыбом. И после этого ты хочешь, чтобы я здесь хотьна минуту задержалась?
Если честно, мне тоже очень хотелось поскорее собратьчемодан и бежать отсюда, но из духа противоречия я осталась сидеть на месте.Женька сердито на меня посмотрела:
– И ничего мне не говори. Здесь черт-те что творится и…
В дверь постучали. Женька ее распахнула, и в комнату вошелИлья.
– Доброе утро, – сказал он с улыбкой, прикрыв дверь ипривалившись спиной к стене.
– Как для кого, – буркнула Женька.
– Судя по переполоху в деревне, ваш поход был незабываем.
– Что за переполох? – спросила я.
– Часов в пять утра в деревню прибежал Козлов, вид он имелсовершенно дикий, в одном сапоге и с безумными глазами. Предлагал бить в набати идти всей деревней вас искать. Рвался звонить в милицию, охотхозяйство ипрочие организации. Категорически отказывался верить, что вы в гостинице,пришлось запустить его в вашу комнату, после чего он еще с полчаса рыдал отсчастья и баловал местных совершенно невероятными историями. Еле уговорили егоприлечь, собирались вызвать «Скорую», но он вроде сам угомонился.
– Где он сейчас?
– Предоставлен заботам матушки. Говорят, истово молился,вцепившись в крест, и публично поклялся в аномальную зону больше не ходить. Ясовершенно заинтригован, что такого вы там увидели?
Мы с Женькой переглянулись.
– Он только утром здесь появился?
– Я же сказал. Причем в состоянии, близком к помешательству.Утверждал, что потерял вас в лесу и вы до сих пор там. Диву давался, как выоказались в гостинице. Кстати, как?
Женька схватила Илью за руку, усадила на кровать изашептала:
– Мы очнулись на кладбище.
– Да ну?
– Прекрати кривляться. Лунища вот такая, этот гад ухает, имы на могильных холмиках.
– Впечатляет, а что за гад ухал?
– Филин, мерзость такая.
– Ага, – кивнул Илья. – Кладбище то, что возледеревни?
– Конечно. Прикинь, как мы могли там оказаться? Мы ведь былив лесу. Стрелка компаса вертится, Черное озеро и впрямь черное, и оттуда кто-товздыхает.
– А вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина, –развел руками Илья.
– Ты что, нам не веришь? – обиделась Женька. –Анфиса, скажи ему.
– Все так и было, – вздохнула я. – Мы заблудились,совсем выбились из сил. Козлов оставил нас отдыхать, а сам пошел искатьсторожку. Велел кричать, чтоб он нас слышал, но мы уснули.
– А проснулись на кладбище, – поддакнула Женька.
– Чемоданчик собираете, – кивнул Илья, вроде бысовершенно не впечатлившись нашим рассказом.
– Конечно. Еще одну ночь я здесь не переживу, –проворчала Женька.
– Не стоит торопиться, последний паром в восемь, а до этоговремени мы, вполне возможно, разберемся с вашими глюками.
– Это не глюки, – возразила я. – Как, по-твоему,мы смогли бы сами найти дорогу? Мы очнулись на кладбище.
– Да я не спорю. Меня больше интересует, как вы тамоказались. – Мы с Женькой переглянулись. – И вот еще что: никому прокладбище не говорите.
– Почему?
Илья вздохнул.
– Вот так рождаются легенды о нехороших местах. Незачемпотакать чужим глупостям.
– Ты что, тупой? – возмутилась Женька. – Мы были влесу, а очнулись на кладбище.
– Надо бы туда прогуляться, вдруг да и отыщется что-тоинтересное. – Мы вновь переглянулись. – Кстати, заходил Волков,по-моему, он очень беспокоился и удивлялся, как вы ночью отыскали дорогу вдеревню. Предлагаю вам такую версию для объяснений: заснули, когда в себяпришли, долго звали Козлова, перепугались, бросились бежать куда глаза глядят ивдруг вышли на дорогу. Так же фантастична, как и ваша, но болеежизнеутверждающая. Договорились?
– Что ты задумал? – нахмурилась Женька.
– Собираюсь вывести темные силы на чистую воду. Если вы мненемного поможете, буду вам очень благодарен. Вопрос первый, ключевой. Зачем вына самом деле сюда приехали? – «На самом деле» он выделил и без улыбкипосмотрел на нас. Женька почесала нос, избегая моего взгляда.
– Все началось с письма, которое получила Анфиса, –медленно начала она, но через пять минут ей уже удержу не было, и онарассказала все, забыв, что Илья у нас на подозрении.