На частные и официальные приемы Кеннеди, безусловно, денег не жалели. Именно они превратили Вашингтон, который американское и международное фешенебельное общество до тех пор считало чопорным, скучным и слишком сосредоточенным на политике, в светский мировой центр. Брэдли писал так:

Кеннеди изменили и внешний облик, и характер Вашингтона. Символом этой перемены стали приемы, ведь оба они были светскими людьми. Джек любил веселье, и атмосферу, и само общество друзей, особенно красивых женщин в красивых платьях. Им нравилось собирать вместе политиков и высший свет, репортеров и тех, о ком они пишут, ученых и артистов, друзей и родню. Джеки планировала эти вечеринки, была своего рода продюсером, а Джон – потребителем. В Белом доме они дали пять или шесть балов. Публика всегда собиралась молодая, женщины – стильные. Впору ущипнуть себя, иначе не поверишь, что находишься в Зеленой комнате Белого дома, а мужчина, споткнувшийся на танцполе [вообще-то упавший вместе с партнершей, Хелен Чавчавадзе, и вызвавший смешки Джеки], не кто иной… как вице-президент США Линдон Джонсон.

В списки гостей редко вносили представителей «ирландской мафии», ирландцев-политиков, в основном бостонцев, хотя в профессиональном и личном плане они были ближе Кеннеди, чем все эти звезды и интеллектуалы. В характере Кеннеди была изначально заложена двойственность: с одной стороны, «ирлашка»-политик, жесткий, приземленный, грубый, в чем-то сентиментальный, а с другой – учтивый, изысканный, интеллектуальный «плейбой западного мира»…

В статье «Новый порядок на новых рубежах» журнал Time писал, что Джеки доминирует в столичном светском обществе. Другие Кеннеди отошли на второе место, в частности Бобби и Этель, чьи вечеринки у бассейна в Хикори-Хилле гремели на всю округу. На одной такой вечеринке, устроенной в июне 1962 года в честь Лоуфордов, Артур Шлезингер и Этель умудрились при полном параде упасть в бассейн. Ранее туда нырял Тедди, а Пьер Сэлинджер барахтался в воде, стараясь не замочить сигару. Постоянным гостем на обедах в Хикори-Хилле был астронавт Джон Гленн, а Гарри Белафонте сделал твист этаким символом новых рубежей.

Говоря об узком вашингтонском круге, Time назвал Чарли Бартлетта с женой, Чака Сполдинга с женой, журналиста Роуленда Ивенса-младшего и его жену [Бена Брэдли и его жену не упомянули, так как он представлял соперника – журнал Newsweek], Ормсби-Горов, Шермана Купера и его жену, Джо Олсопа с женой, Билла Уолтона, Пола Фэя с женой, Стаса и Ли, миссис Джон Р. Фелл, Фло Притчетт Смит и ее мужа; из администрации на приемы в узком кругу Белый дом приглашал Боба Макнамару с женой, Мариан и Артура Шлезингер, Уолта и Элспет Ростоу и Макджорджа Банди с женой. Вообще-то в этот список следовало бы включить министра финансов Франклина Д. Рузвельта-младшего и его жену Сью, а также Оутси Лейтер. Лем Биллингс был постоянным гостем в выходные и на лучших вечеринках. Не обходилось и без Олега Кассини. Нельзя не упомянуть и Аркадия Гёрни, гарвардского приятеля Джека, а временами делового партнера Стаса. На частные вечеринки Джеки для друзей вроде Радзивиллов и Аньелли являлся весь нью-йоркский свет. Обычно Кеннеди приглашали немногих избранных на свою частную половину, уже после приема, и Кассини с Бенно Грациани демонстрировали твист или парижскую новинку – хали-гали…

Рене Вердон готовил изысканные блюда, а отличное музыкальное сопровождение нередко обеспечивали Питер Дакин и его группа. Алкоголь лился рекой, что порой приводило к досадным инцидентам. 15 марта 1961 года Джеки устроила ужин с танцами для семидесяти восьми почетных гостей, это была первая из ее знаменитых частных вечеринок, на которые стремился попасть весь высший свет. На ужине в честь Ли несколько перебравший Франклин Рузвельт принял усатого Олега Кассини за отсутствующего (тоже усатого) Стаса Радзивилла и произнес тост в честь Кассини, а не в честь почетной гостьи. Джон Кеннеди поспешил исправить ситуацию и поднял свой бокал со словами: «За Стаса, где бы он ни был». 11 ноября 1961-го Джеки давала прием для восьмидесяти гостей, в честь Джанни и Мареллы Аньелли, где Гор Видал повздорил с Бобби. Воспоминания о стычке разнятся, так как затуманены шампанским. По словам самого Видала, к моменту конфликта с Бобби он уже был взвинчен после перепалки с Джанет Окинклосс и Лемом Биллингсом. Видал присел на корточки подле стула, на котором сидела Джеки, а вставая, положил ее руку себе на плечо, но кто-то ее руку оттолкнул. Это был Бобби. В итоге они вышли и поговорили «по-мужски». Видал: «Какого черта ты вытворяешь?» Бобби: «А в чем дело, приятель?» Блэр Кларк, стоя поодаль, наблюдал, как они наскакивают друг на друга… После этого случая Гора Видала в Белый дом больше не приглашали.

До этого инцидента Гор Видал, чей язвительный юмор нравился и Джеки, и Джону, был летом и осенью 1961 года в большом фаворе. И ужинал с супругами Кеннеди в Хайаннис-Порте 27 августа, в разгар берлинского кризиса. Джеки в брюках капри и ветровке, только что катавшаяся на водных лыжах, смешивала за барной стойкой дайкири. Джек, в свободных хлопчатобумажных брюках и голубой рубашке, выглядел отлично и хвастал, что сильно похудел («семьдесят восемь килограммов, пока я не приехал сюда и не начал есть Джекину стряпню»). Через несколько дней Билл Уолтон сказал Видалу, что «Джек сидит на диете, поскольку в газетах написали, что на службе он постарел и обрюзг. На самом деле ему просто недоставало физической нагрузки после последней травмы спины».

Разговор шел о политике и политиках, о положении в мире. Джек зачитывал Бетти Сполдинг письмо от де Голля о берлинском кризисе и о возможности встретиться с Хрущевым для обсуждения ситуации (только что возведенная Берлинская стена парадоксальным образом сняла опасность конфронтации). Тему Вьетнама вообще не затрагивали. Главный вопрос 1960-х еще не стал для Кеннеди первоочередным, хотя уже осенью он размышлял о возможных последствиях прямого вмешательства США с целью поддержки режима католика Нго Динь Зьема в пику коммунистическому Вьетконгу. Его мучили сомнения; если полностью устраниться, навредишь своей репутации как жесткого поборника холодной войны, но и влезать в эту трясину очень опасно. Сильное давление на Кеннеди оказывал бывший президент Эйзенхауэр, по-прежнему влиятельный, он как раз провозгласил «теорию домино»: если США не вмешаются, то государства Юго-Восточной Азии одно за другим достанутся коммунистам. Кеннеди нашел компромисс, увеличив число «военных советников». К концу декабря их насчитывалось уже более двух тысяч, и им разрешалось применять оружие «для самообороны». 21 декабря 1961 года в джунглях был убит первый американец. Но летом 1961 года мало кто мог себе представить, что эта далекая страна станет для Америки ареной самой большой войны, которая унесет жизни почти 60 тысяч американцев и трех миллионов вьетнамцев.

Вошел Бобби, холодно поздоровался с Видалом. Каролина с важным видом разносила бутербродики на шпажках; отец щелкнул пальцами и покачал бедрами: «Малышка, станцуешь для нас?» Девочка засмеялась и покачала головой. Заглянули Пэт и Питер Лоуфорд, которые улетали на юг Франции, оставив своего младшего, полуторамесячного ребенка в Лос-Анджелесе. (Семейная жизнь Лоуфордов оставляла желать лучшего, поскольку Питер после запрета на общение с Синатрой выступал, по выражению Видала, в роли «полномочного представителя Джона среди голливудских красоток».) За холодным испанским супом и лангустами Джек, по обыкновению, расспрашивал о театре и кино. Джеки попросила его рассказать Видалу сюжет задуманного ими фильма о техасском заговоре против его президентства. И он, как нередко бывало, фаталистически заговорил об убийстве…