Илья сжал челюсти.

– Так ничто не имеет значения? Никакие мои действия не повлияют на твое мнение обо мне? Я всегда буду монстром, старшим братом, который мучил тебя, да?

– А какая разница, что я думаю?

– Потому что ты мой брат, – сказал Илья. – Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо когда-либо. И, если ты смотришь мне в сердце и видишь там только зло, значит, только это там и есть. Я не могу изменить это. Не могу… – Он резко махнул рукой, словно хотел швырнуть стул на другой конец комнаты. Но вместо этого крепче вцепился в него так, что побелели костяшки.

– Это не моя работа, – тихим голосом произнес Антон, – говорить тебе, кто ты. Хочешь стать лучше? Так будь лучше, Илья.

Илья просто мгновение смотрел на него широко распахнутыми золотистыми глазами. Впервые за много лет он не ответил красивыми словами или аккуратными отмазками.

– Уже поздно, – резко сказал Антон. – Нам нужно сосредоточиться на завтрашнем дне. Я пойду посплю.

Он оставил Илью возле угасающего камина и направился по коридору в комнату, которую выбрали они с Джудом.

Джуд как раз расстилал постель, когда вошел Антон. Он глянул через плечо, когда новогардиец закрыл за собой дверь.

– Все в порядке?

Антон пересек комнату в несколько коротких шагов и обхватил Джуда руками.

– Возможно, это глупый вопрос, – сказал Джуд, и Антон слышал улыбку в его голосе. – Ты в порядке?

– Скорее всего нет, – признался Антон и отстранился, чтобы увидеть слабо улыбающееся и обеспокоенное лицо Джуда. – Но мне уже намного лучше. Илья…

Лицо Джуда потемнело:

– Мне жаль, что нам нужна его помощь.

Антон покачал головой:

– Я думал, что после всего этого времени, всего, что он сделал, мне будет все равно.

– Он сделал тебе больно, – произнес Джуд. – Это не проходит просто так.

– Нет, – согласился Антон, отворачиваясь. – Но я сказал ему, что он не может заслужить мое прощение, и все равно хотел, чтобы он попросил. Не то чтобы я хочу, чтобы он страдал, как я. Этого я никогда не хотел. Я просто хотел, чтобы он…

Джуд повернул лицо Антона к себе.

– Чтобы он что?

Антон спрятал это глубоко внутри и думал, что оно ушло. Но, глядя в зеленые глаза Джуда, прижавшись щекой к его нежной ладони, он понял, что это чувство всегда было там, росло внутри его голодающего сердца.

– Любил меня. Даже сейчас. И я ненавижу себя за это. Это жалко.

– Не жалко, – сказал Джуд и взял лицо Антона в руки. – Желание быть любимым не делает тебя слабым. Ты меня этому научил.

Антон притянул его к себе, спрятав лицо на груди Джуда.

– Тебе не нужно прощать его, – пробормотал Джуд. – Но тебе нужно простить себя за то, что все еще любишь его.

Антон закрыл глаза, вдыхая его запах.

– Я даже не знал, чего хотел. Все это время я не знал, каково это, когда тебя любят. До тебя. А теперь не знаю, что мне делать без этого.

Джуд не ответил, но крепче сжал Антона, словно боялся, что тот ускользнет от него.

* * *

Их корабль причалил к Паллас Атосу прямо перед наступлением сумерек.

Когда они добрались до агоры, небо уже укутывала тьма. Джуд задержался у Священных ворот.

– Что такое? – спросил Антон.

– Я… я не. – Он казался неуверенным. – Это священное место. Или я думал, что это так. Храм Палласа, место которому Орден последнего света служил до исчезновения пророков. Когда я впервые прибыл сюда, то считал это место своей судьбой. Думаю, в конце концов я был прав.

Это напоминание тяжело нависло над Антоном. Он переплел свои пальцы с пальцами Джуда, и они прошли через ворота вместе, Странница и Илья следовали за ними.

И тут они все замерли на месте. Антон подавил вскрик.

По всей агоре валялись тела. Наверное, их тут были сотни, они лежали на галереях и на ступенях, ведущих в храм Палласа. На всех были уже знакомые золотисто-черные одеяния свидетелей.

Антон крепче сжал руку Джуда, внезапно почувствовав головокружение.

– Милосердие Бехезды, – пробормотал Илья. – Он убил их всех.

– Бог наказал их за преданность Палласу, – сказала Странница. – А бог ничто так не ненавидит, как Палласа. На самом деле, наверное, только я стою выше Палласа в этом списке.

Антон подавил дрожь. Если так бог поступал с людьми, следовавшими за Палласом, то что он сделает с ними?

Они поднялись по ступеням в храм, обходя павших свидетелей. Внутри санктума их приветствовал почерневший порог. Антон сделал шаг вперед, но Джуд сжал его руку, останавливая.

– Что, если он все еще здесь? – спросил Джуд, понижая голос.

И когда он задал этот вопрос, Антон почувствовал ее. Эшу, вибрирующую в стенах храма. Знакомую эшу.

Но это невозможно.

Антон ступил за порог.

– Эфира, – неуверенно позвал он. – Гектор?

Илья с Джудом уставились на него, не веря своим ушам.

Но Джуд не помешал Антону переступить через порог в санктум. Он оказался перед лестницей, ведущей к длинной узкой платформе, пересекающей санктум. Вдоль нее стояли факелы Божьего огня и в конце круглый помост с алтарем, возносящимся к небу. И там под алтарем стояли Эфира и Гектор.

– Что вы тут делаете? – спросила Эфира с паникой в голосе.

Антон перепрыгивал по две ступени за раз и забрался на узкую платформу. Джуд следовал за ним.

– Джуд, – воскликнул Гектор. – Убирайтесь отсюда. Сейчас же.

– Что происходит? – осторожно спросил Джуд.

Ему ответила Эфира:

– Мы пришли за Чашей.

– Зачем? – спросил Антон.

Эфира сглотнула:

– Потому что с ее помощью я отделю бога от Беру.

Антон в шоке смотрел на нее. Она же несерьезно.

– Это слишком опасно, – возразил Илья. – Если бог освободится от Беру, у нас не будет возможности снова запереть его.

– Запереть его снова? – спросил Гектор. – Вот что вы пришли сделать? Потому что раньше же это отлично сработало.

– Илья прав, – заметила Странница. – Если мы освободим эшу бога из его сосуда, то создадим существо более опасное, потому что оно не будет связано с человечеством. Я уже раньше встречалась с богом, не связанным человеческим телом. Попытка убить почти прикончила нас.

– Мне все равно, – сказала Эфира.

– Ты готова рискнуть? – спросил Антон. – Ты понятия не имеешь, что собираешься выпустить. Как только бог освободится, кто помешает ему убить нас всех?