Для действий итальянских кораблей открывались следующие возможности. Они могли атаковать уязвимые и слабо охраняемые конвои, перевозившие английские войска в Грецию. Возможно, итальянцы намеревались провести собственный конвой с подкреплениями на Додеканезские острова. Каннингхэм не исключал, что итальянский флот мог предпринять отвлекающую операцию для прикрытия высадки войск в Греции или Киренаике, или даже полномасштабной операции против Мальты. Однако из всех вариантов первый, то есть атака конвоя, следующего в Грецию, представлялась ему наиболее вероятной.

Чтобы предотвратить такую возможность, самый очевидный образ действий англичан заключался в сосредоточении линейного флота к западу от Крита. Однако при этом воздушная разведка противника почти наверняка обнаружит английские военные корабли, и итальянский флот попросту отложит операцию до тех пор, пока британская эскадра не будет вынуждена вернуться в Александрию для пополнения запасов топлива. Англичанам, если они хотели получить реальный шанс перехватить итальянцев, требовалась регулярно поступающая точная информация обо всех передвижениях кораблей противника в море. При этом было крайне желательно, чтобы выход эскадры из Александрии состоялся с наступлением ночи, что давало шанс избежать обнаружения ее вражеской авиаразведкой до наступления следующего утра.

Утром 27 марта летающая лодка «сандерленд» с Мальты доложила об обнаружении 3 итальянских крейсеров и эсминца в 80 милях к юго-востоку от Сицилии. Они двигались в направлении Крита. Видимость была плохая и летающая лодка не смогла вести за ним наблюдение. Каннингхэм долго обсуждал с офицерами штаба флота, что могло означать появление крейсерской эскадры противника в указанном квадрате. Случилось так. что в тот день в море находился только один конвой. Он шел в Пирей с войсками и приближался к Криту с юга. Конвою было приказано идти в прежнем направлении до наступления темноты, а затем изменить курс. Конвой, который готовился выйти из Пирея в южном направлении, получил приказ задержаться.

Каннингхэм склонялся к тому, что итальянцы не посмеют что-либо предпринять. Однако штабные офицеры обратили внимание на необычную активность итальянских радиопереговоров, что в конечном счете побудило командующего выйти в море с наступлением темноты и ввести линейный флот между конвоем и соединением противника. Командующий даже поспорил с Пауэром на 10 шиллингов, что с итальянскими крейсерами повстречаться не удастся.

Штаб флота постарался принять все меры предосторожности, чтобы скрыть готовящийся выход в море, На кораблях все выглядело как в обычные дни. когда эскадра оставалась в гавани. Самолеты-разведчики противника, появлявшиеся над Александрией в полдень и во второй половине дня, могли с полным основанием рапортовать о том, что флот мирно стоит на якорях. Англичане знали, что японский консул в Александрии имеет привычку сообщать обо всех замеченных им передвижениях кораблей. Доходила ли его информация до противника вовремя и придавалось ли ей какое-либо значение, это был другой вопрос, но Каннингхэм решил и ему не давать никакого шанса. После обеда командующий сошел на берег с сумкой для гольфа, демонстрируя всем своим видом намерение остаться на ночь дома. Обычно японский консул проводил вторую половину дня за игрой в гольф. Его коренастая низкорослая фигура с характерными движениями была безошибочно узнаваема издалека. Начальник штаба флота Алджернон Уиллис дал ему кличку «Тупой конец Оси», с намеком на Ось Берлин — Рим — Токио.

Эта маленькая интрижка сработала. Продефилировав со своей спортивной сумкой мимо поля для игры в гольф, с наступлением сумерек адмирал скрытно возвратился на «Уорспайт» «Что подумал японский консул и что он предпринял, когда на следующее утро увидел пустую бухту, меня не волновало», — вспоминал Каннингхэм.

В 19.00 флот покинул Александрию. Выходят бухты, «Уорспайт» прошел слишком близко от грязевой отмели, в результате чего его конденсоры зачерпнули грязи. Из-за этого позднее он мог развить скорость не более 20 узлов. Именно с такой скоростью эскадра без всяких приключений двигалась в северо-западном направлении. В составе соединения шли «Уорспайт», «Бархэм», «Вэлиент» и «Формидебл» в сопровождении эсминцев «Джервис», «Янус», «Нубиан» «Мохаук», «Стюарт», «Грейхаунд», «Гриффин», «Хотспэр» и «Хэвок». 4 легких крейсера и 4 эсминца Придхэм-Уиппелла, оперировавшие в Эгейском море, получили приказ прибыть к рассвету 28 марта в точку рандеву к юго-западу от острова Гавдос. Каннингхэм не подозревал, что несколько часов спустя ему предстоит дать свое самое знаменитое сражение, вошедшее в анналы Второй мировой воины как бой у мыса Матапан..

В действительности итальянцы вывели в море гораздо более крупные силы, чем те, о которых сообщила

Три соединения эскадры Якино шли на некотором удалении друг от друга. 27 марта в 12.25 с «Триере» поступило сообщение для Якино, что соединение Санзонетти обнаружено английской летающей лодкой. Надо сказать, что во время войны итальянские шифровальщики работали отлично, и они очень скоро расшифровали радиограмму летающей лодки. Якино порадовало, что английский самолет обнаружил только 3 крейсера и 1 эсминец. В течение некоторого времени его эскадра продолжала двигаться в южном направлении, чтобы создать у англичан ложное впечатление, будто итальянские корабли идут в один из портов Ливии..

На рассвете 28 марта эскадра Якино находилась в 60 милях к югу от Крита, следуя тремя колоннами со скоростью 23 узла. В 6.43 самолет-разведчик, запущенный с итальянского линкора, обнаружил всего в 50 милях впереди 4 легких крейсера и 4 эсминца, следующих в юго-восточном направлении со скоростью 18 узлов. Якино приказал своим кораблям увеличить ход до 30 узлов и идти на сближение. Ничего не подозревавшие корабли Придхэм-Уиппелла, а это были именно они, неспешно приближались к месту рандеву с главными силами флота. В 7.45 один из наблюдателей на фок-мачте «Ориона» обнаружил дымки на горизонте за кормой эскадры. Минуту спустя появились дымки на горизонте прямо по курсу, которые вскоре материализовались в 3 тяжелых крейсера и 3 эсминца. Это было соединение Санзонетти.

В 8.02 Придхэм-Уиппелл известил Каннингхэма об установлении визуального контакта с противником. Понимая, что итальянские тяжелые крейсеры с их 8-дюймовыми орудиями будут иметь подавляющее превосходство над его легкими кораблями, английский адмирал развернул свои корабли и начал уходить в направлении главных сил британского флота, приказав увеличить ход до 28 узлов. Итальянские крейсеры бросились в погоню. Их первые залпы легли с большим недолетом, но по мере сокращения дистанции они падали все ближе и ближе к английским кораблям. Санзонетти приказал сосредоточить огонь на «Глочестере», который шел концевым в английской колонне. Во время похода «Глочестер» страдал от неполадок в главной силовой установке и все время отставал от остальных кораблей. Однако гром орудий главного калибра итальянских крейсеров каким-то непостижимым образом добавил ему прыти и он стал прекрасно держать ход наравне со всеми..

С некоторым опозданием на английских крейсерах осознали, что вокруг стоит тишина и по ним никто не стреляет. Придхэм-Уиппелл приказал повернуть назад и следовать за отступающим противником. Некоторое время англичане могли видеть на горизонте уходящие от них 3 итальянских крейсера и 3 эсминца, затем они скрылись из вида. Английские крейсеры шли без помех в западном направлении около полутора часов. В 10.58 вперед смотрящий с «Ориона» увидел прямо по курсу неопознанный корабль. Через несколько минут стоявшие на мостике сошлись на том, что его силуэт очень походит на линкор типа «Литторио». В подтверждение их догадок над морем прокатился грохот залпа 15-дюймовых орудий. Придхэм-Уиппелл тут же развернул свои корабли на 180° и приказал увеличить ход до 30 узлов. И такая скорость оказалась по плечу «Глочестеру»!