Брижит возражала: «В городе некуда деваться от хулиганья, наркоманов, всевозможных мошенников и мусора. Да это же Майами! Где тот чистенький порт шестидесятых годов, куда девались хорошенькие девушки, манекенщицы и начинающие актрисы? Сегодня здесь правят бал чипсы с хотдогами».

Поначалу Спада не обращал внимания на ее резкие выпады. «Я пытался не придавать этому особого значения. Я сказал себе — она просто устала и у нее сдают нервы. Мне казалось, что она однобоко воспринимает происходящее. Но затем она обрушилась с нападками на весь наш город, на его жизнь, на людей, и я не мог больше этого терпеть. Я слишком хорошо ее знал и поэтому счел своим долгом положить всему этому конец, прежде чем она натворит новых бед».

Брижит была уже немолода, обозлена и более замкнута. По мнению многих, не всегда отдавала себе отчет в своих действиях. Тем не менее, была полна решимости добиться своего. Положа руку на сердце, следует признать, что она всегда считала Сен-Тропез чем-то вроде своего ленного владения. Но, с другой стороны, Сен-Тропез был ей не просто вторым домом — как, например, для многих ее соседей, — он был ее жизнью.

По мнению Брижит: «Наш поселок остался беззащитен перед бесконтрольной урбанизацией, как, впрочем, и перед лихорадочной индустриализацией. Никто в Сен-Тропезе ни разу не осмелился нажать на тормоза или хотя бы как-то упорядочить происходящие перемены. Этим объясняется и хаотичность застройки, и вторжение армии всяческих придурков и ненормальных, превративших наши чудесные пляжи в туристические бордели».

С годами ситуация в Сен-Тропезе ничуть не улучшилась и отнюдь не соответствовала той жизни, к которой стремилась Брижит. Ей хотелось жить в таком месте, где она могла бы спокойно гулять со своими животными, не опасаясь, что местные жандармы вздумают оштрафовать ее за незаконный выгул собак.

«Можно подумать, собаки грязнее или опаснее пустых шприцев, которые валяются по всему пляжу».

По словам Брижит, она навсегда сохранит в сердце память о том, старом Сен-Тропезе. Она заявила, что больше не вернется сюда.

Со всего света в мэрию начали поступать просьбы об интервью. Эта история получила широкую огласку не только во французских и итальянских газетах. Средства массовой информации — «Би-би-си» в Лондоне, «Си-Би-Си» в Монреале, «Эй-Би-Си Ньюс» в Нью-Йорке, телеграфные агентства в Японии и ежедневные газеты Австралии и Новой Зеландии — пристально следили за развитием событий.

А стол мэра был давно завален грудами корреспонденции.

Автор письма из юго-западной Франции выражал свое мнение: «Она внесла огромный вклад в процветание вашего города, а вы, значит, вот что отблагодарили ее?»

Другой автор, из департамента Вар, замечал: «Вам должно быть стыдно, господин мэр, за то, как вы отравили жизнь нашей дорогой Брижит Бардо».

Одна женщина из Ниццы рассказывала Спаде такой случай: «Мы были одни на пляже, и примерно к полудню я закончила готовить салат. Неожиданно, в метрах тридцати от нас, появилась звезда собственной персоной, с приятелем, тремя псами и осликом. И весь этот зверинец разгуливал свободно, без всяких поводков. Одна из собак бросилась прямо к нам и насыпала нам в салат песка».

Некая старушенция из Лиона тоже не удержалась и написала мэру: «Когда мадам Бардо критикует эксгибиционизм и падение нравов, осмелюсь заметить, что у нее короткая память».

Кто-то еще прислал Спаде фотографии обнаженной Бардо, опубликованные во «Франс-Диманш», сопроводив их следующим предложением: «После того как она была международной звездой такого типа, право, ее отвращение кажется нам удивительным. Только не ей говорить о приличиях».

По мнению одной женщины из Бреста, «успех Брижит в деле спасения животных вскружил ей голову».

Другая женщина из Парижа была с этим не согласна: «Мадам Брижит Бардо всегда останется знаменитостью в наших глазах, независимо от ее поведения. И если она уедет, Сен-Тропез многое потеряет».

Одна местная жительница сказала так: «В конечном итоге, любой, кто хоть что-то создал в Сен-Тропезе, кто открыл здесь свой бизнес, кто заработал здесь хорошие деньги, кто получил здесь неплохую работу, кто живет здесь — не должен забывать, что все это благодаря Брижит Бардо. Сен-Тропез обязан ей своим существованием».

Один мужчина из Перпиньяна был целиком и полностью с этим согласен: «Вы лично и жители вашего города многим обязаны мадам Бардо. Для нашего поколения она являет собой миф о женщине столь же яркий, как и Мэрилин Монро для поколения предыдущего. Она принесла всемирную известность вашему городку, Франции, французской культуре и той мужественной кампании, которую она ведет на благо животных».

В июне 1992 года между ними произошло очередное столкновение.

Спада задумал модернизировать городскую канализацию. Для того чтобы завершить начатое дело, требовалось произвести кое-какие незначительные работы на дороге, ведущей к «Мадрагу». Муници-

пальные инженеры решили на время перекрыть движение. Всех дел здесь было не больше, чем на пару дней — с этой задачей легко бы управились несколько парней с лопатами и небольшой экскаватор. Но Брижит знать ничего не желала. И она во всеуслышание выразила свое несогласие: «Я резко протестую против того, чтобы по вине ваших фантазий я на двое суток оказалась пленницей. Это посягательство на мою свободу. Я имею право свободного передвижения, мне необходимо съездить за покупками, выгулять моих собак, пригласить гостей, я имею полное право уехать и возвратиться, когда этого захочу, я плачу местные налоги и не намерена подвергать себя насильственному заключению лишь только потому, что так решил мэр».

Добавив к этому, что дорожно-земляные работы ставят в опасность жизнь примерно 60 кошек, проживающих на ее участке — тем более, что теперь будет невозможно, если возникнет такая необходимость, показать их ветеринару, — Брижит велела своему адвокату подать в суд иск, чтобы работы были немедленно приостановлены. Понадобилось целых три дня, чтобы суд наконец-то взялся за рассмотрение этого дела, но к этому времени яма была уже засыпана и движение на дороге восстановлено. Разумеется, судья вынес решение в пользу мэра.

Правда, надо отдать Брижит должное, поражение она приняла с достоинством и даже послала мэру букет цветов.

Пляс-де-Лис поросла платанами, в тени которых старики играли в шары.

Слово «Лис» (Lices) судя по всему означает турнир. Говорят, что в средние века, когда Сен-Тропез был крохотной рыбацкой деревушкой, именно на этой площадке происходили рыцарские турниры.

Это весьма романтичное предание и, по всей видимости, правдивое. Хотя, конечно, с трудом верится, что у рыбаков бывали турниры.

По воскресеньям площадь превращается в рынок.

С самого раннего утра и до середины дня Пляс-де-Лис занята торговыми