– А что толку, – сказал Мордан. – Переливаем из пустого в порожнее.

– А почему? – спросил Жюстен, глядя на Данглара.

– Конечно, мысли его были обращены к Исландии, – осторожно проговорил Данглар. – Но этот этап теперь пройден.

Тут Адамберг решил, что пора войти, и распахнул дверь. Все разом смолкли.

Прежде всего, как велел Альмар, он осмотрел ногу Вейренка, убедившись, что в пути не возникло ухудшения. Он вспомнил Брестира, Эггрун, Гуннлаугура и Рёгнвара, стоящего в порту с поднятой в знак прощания рукой. Напротив него сидели хмурые, ополчившиеся на него сотрудники. Огорченные зашедшим в тупик следствием, отчаявшиеся, утратившие всякое вдохновение, они не в состоянии были смириться с тем, что непроницаемый клубок водорослей никак не желает им поддаваться. Пребывая в состоянии полнейшего бессилия, они искали козла отпущения. Его. Адамберг поймал на себе неуверенные взгляды Данглара и Мордана, которые уже не чаяли, что он придет. Он встал за стульями Ретанкур и Вейренка, и Эсталер тут же всучил ему чашку кофе. Комиссар обвел взглядом собравшихся, отметив про себя, кто куда пересел, кто явно разозлился, насупился или пребывал в нерешительности, а также странную растерянность Данглара, который одно плечо поднял, другое опустил, словно разрываясь между протестом и отчаянием.

Данглар, будущий капитан корабля? Почему бы и нет? Он мог только позавидовать ясности ума и обширным познаниям майора. Адамберг посмотрел на свою команду отстраненно, почти равнодушно, толком не понимая, по-прежнему ли это “его” команда. И заговорил, тщательно подбирая слова:

– Как вам уже сообщил Вейренк, исландская экспедиция полностью развенчала ложь Виктора и Амадея Мафоре. Мы имеем дело с преступником, готовым на все, чтобы скрыть два убийства и антропофагию.

– Готовым на все? – переспросил Ноэль. – Но он ведь уже десять лет сидит тихо. Так какое это имеет к нам отношение?

– А такое, что из двенадцати туристов шестеро по-прежнему подвергаются смертельной опасности, и к ним еще следует добавить Амадея.

– Но они все пока живы и не получают никаких угроз.

Ноэль был посмелее остальных – Вуазне сидел опустив голову, а Мордан сосредоточенно листал свои записи. Отвагу эту он черпал, конечно, в своей природной агрессивности, ну хоть так.

– Я просто ввожу вас в курс дела, лейтенант, – сказал Адамберг. – Что касается шахматной партии Робеспьера, то фигуры по-прежнему стоят на месте. Хотя животным свойственно двигаться. Значит, они по какой-то причине впали в ступор, и злой рок или невезение тут ни при чем. Мне кажется, я понимаю, в чем дело, но не могу это сформулировать. Записали, Данглар?

– Да, – ответил Данглар бесстрастно. – Но это опять же никуда нас не ведет.

– Никуда?

Данглар перестал записывать, встревоженный еле заметными язвительными нотками в голосе комиссара. Это случалось крайне редко, и его взгляд в такие моменты становился на удивление пристальным. Майор поднял глаза и увидел этот буравящий, жгучий взгляд, никак не вязавшийся с привычной апатичностью Адамберга. Не исключено, что эта мгновенно мелькнувшая и тут же погасшая молния предназначалась ему, ему одному.

– А куда? – спросил Данглар.

– К движению. Надо идти туда, где есть движение. И не мешкать там, где туман пригвождает нас к месту, в чем успела уже убедиться Ретанкур. Во второй половине дня меня не будет. Так что у руля останетесь пока что вы, Данглар. Мне кажется, в этой смене караула есть что-то очень правильное.

Адамберг допил остывший кофе, потом с пластиковым мешком в руке обошел стол и встал перед своим самым старым помощником. Он взял у него из руки карандаш и написал под его заметками:

Потом он вынул из мешка бутылку бреннивина и любезно поставил ее на стол.

– Поехали, – сказал он Вейренку, проходя у него за спиной.

– В Брешь? – прошептала Ретанкур.

– Да.

Вейренк взгромоздился на костыли, а Ретанкур, которую вообще-то никто не звал, тоже встала, чтобы последовать за ними. Странный поворот, подумал Адамберг. Вершина высокой горы всегда в тумане, сказал бы на это Рёгнвар.

– Что мы, собственно, хотим от них услышать? – спросила Ретанкур.

Предупредив братьев Мафоре о своем приезде, они пошли обедать в “Трактир Брешь”, открытый, несмотря на первое мая. Разумеется, они ни словом не обмолвились о своем путешествии в Исландию. Даже по телефону было слышно, что Виктор, хоть и не знал причины их визита, сразу насторожился. Потому что Адамберг предложил встретиться в одном из флигелей у входа, подальше от Селесты.

– Прежде всего, нам хочется с этим покончить, – сказал Адамберг, мысленно послав привет Лусио. – И ускорить движение.

– Виктор ничего не скажет об убийце, – заметил Вейренк.

– Мы не можем выбить дверь одним ударом плеча. Сегодня мы только потрясем ее немного.

Ретанкур удержалась и не спросила, зачем все это нужно.

И вот теперь они сидели во флигеле у Амадея, а оба брата с опаской смотрели на них, не произнося ни слова.

– Мы втроем вернулись вчера вечером из Исландии, – начал Адамберг. – А точнее, с острова Гримсей, и еще точнее – от теплого камня. С Лисьего острова. Бой был жестоким, – Адамберг показал на ногу Вейренка, – но добытые нами сведения того стоили. Разве что на этот раз ничего нового вы не узнаете.

– Не понимаю, – вполголоса сказал Виктор. – Не понимаю, что вы могли там “добыть”. На Лисьем острове ничего нет.

– Там есть ямки от колышков. На том самом месте, где располагался ваш лагерь. Вы же устроились над самым пляжем, под защитой двух конусов, похожих на лисьи уши?

Виктор кивнул.

– Вы этих отверстий не видели, потому что в то время они были засыпаны снегом. А потом, Виктор, снег растаял. И всякая всячина, валявшаяся сверху, скатилась прямо в ямки, надежно защищенные от ледяных ветров.

– Чушь какая-то, – сказал Виктор. – Вы забрались в такую даль, чтобы покопаться в ямках от колышков? О существовании которых вы даже не подозревали?

– Верно.

– И что вы там искали?

– Тюлений жир, а что такого?

– И нашли?

– Нет. Золу – да, а жир – нет. Я очень сожалею, правда сожалею. Выйдем, Виктор.

Адамберг прислонился к стене флигеля, укрывшись от начавшегося дождя. Он вынул из пиджака коробку из-под пастилок от кашля и высыпал себе на ладонь пять белых косточек.

– Вот так вот, нагромождая одну ложь на другую, мы добрались почти до конца пути. Это кости запястий. Человеческие кости. Мужчины и женщины. Которых разрезали на части, сварили и съели. Посмотри на следы огня и ножевых разрезов.