Фактически же «Триада» появилась гораздо раньше. В 402 году Хой Юань основал небольшую буддистскую секту «Ляньше» — «Общество лотоса». В начале правления династии Сун (1127–1279 годы) она разрослась в северных и центральных районах Китая и стала называться «Байляньцзяо» — «Секта белого лотоса». Во второй половине XIV века слилась с другими тайными буддистскими общинами и превратилась в массовую организацию. Для прикрытия своих антиправительственных действий и для боевой тренировки своих членов общество широко практиковало цюань-шу. Его три программных требования — бережливости, поддержки и сплочения — были близки крестьянам и ремесленникам. Поэтому «Байляньцзяо» пользовалась широкой поддержкой в народе. «Белый лотос» возглавил ряд антифеодальных движений против иноземных поработителей, в том числе восстание «красных войск» против монголов в 1340-х годах. Двадцатилетняя борьба завершилась свержением дома Юань и приходом к власти одного из руководителей восстания Чжу Юаньчжана, основавшего династию Мин (1368–1644 годы). «Байляньцзяо» повела борьбу и с новой властью, обманувшей чаянья народа, поднимала мятежи, активно участвовала в Великой крестьянской войне 1628–1645 годов, в результате которой пала династия Мин, а страну захватили маньчжуры.

В конце XVI столетия «Секта белого лотоса» занималась не только организацией вооруженного сопротивления правительству, но и облагала налогами богатых купцов и чиновников, не гнушалась грабежами, похищениями людей с целью выкупа. Ей платили деньги «за охрану» проститутки, крестьяне, торговцы, кули, землевладельцы. Разбойничьи действия предпринимались в основном в благородных целях (сбор средств для восстания), хотя нельзя отрицать и корыстные побуждения.

Никто тогда и не подозревал, как легко тайные общества борцов за свободу превращаются в преступные синдикаты. Эту метаморфозу претерпели «Триада», сицилийская мафия, итальянские «красные бригады», европейские масоны, анархисты, мусульманские, сикхские и прочие сепаратистские и террористические организации. Донские казаки, оплот былых восстаний, стали главными карателями русского народа. Российские народовольцы и эсеры, когда их возглавили агенты — двойники Дегаев и Азеф, вступившие в сговор с охранкой для достижения своих личных целей, превратились просто в бандитские формирования. Национал-социалистическая партия в Германии, фашистские партии в Испании, Италии и Португалии, большинство членов которых были отнюдь не капиталистами, да что там говорить, даже коммунистические партии в СССР, Китае, Монголии, Камбодже-Кампучии и других странах, перерождались в супермафии, как только власть в них захватывали кучки политических экстремистов и преступников. Прикрываясь лозунгами партийности, социализма или наоборот, чистоты расы, защиты от коммунизма, они осуществляли геноцид в отношении и собственного, и других народов.

Является ли мафией партия, страна, если ее боссы творят зло, а подчиненная невежественная многомиллионная масса делится на тех, кто сам марает руки в крови, кто аплодирует вождям в убеждении, что «так и надо», кто трусливо закрывает глаза на происходящее и, наконец, кто покорно подставляет горло под нож, даже не пытаясь сопротивляться? Или тут нужно какое-то другое, более точное, «научное» определение?

* * *

Дедушка не стал признаваться давнему товарищу, что давно платит секте дань. Все же Ло Гуан служит в сюньбу. Не откровенничай и с другом, ибо дружба тоже не вечна, учит народная мудрость.

— Нет, уважаемый, ни я, ни мой сын ничем не могли вызвать гнев «Байляньцзяо». Да члены секты и не стали бы убивать, им нужен выкуп. И обычные разбойники так не поступили бы. Могли бы ограбить, избить мужчин, осквернить женщину. Но зарубить ни за что ученого мужа… И труп увезти с собой вместо того, чтобы выдать за вознаграждение родственникам… Видно, не хотели, чтобы тело освидетельствовали.[160]И откуда мой сын знал главаря бандитов? Как странно…

— Эта история сплошь соткана из загадок. В ночь, когда уехали ваши родные, незадолго до рассвета какие-то негодяи разрушили мост через реку. Всем повозкам пришлось поворачивать обратно и делать крюк до другой переправы. Туда ведет очень плохая дорога, петляющая по лесу вдоль оврагов и балок. В одной из лощин и ждала засада. Удивительно: там прошло немало экипажей, однако напали только на ваш. Будто нарочно выбрали именно эту повозку. Ваш сын вез с собой ценности?

— Три тысячи лан.

— Кто знал об этом?

— Только он сам, невестка, я и То. Причем решение забрать с собой деньги было принято перед самым отъездом.

Гость и хозяин многозначительно посмотрели друг другу в глаза, потом дедушка перевел взгляд на внука и повел бровями, а правой рукой сделал знак «копье» — поджал пальцы, вытянув вперед один указательный. Не спятил ли старик, подумал То, до забав ли теперь? Однако дедушка смотрел очень настойчиво, и внук не стал прекословить. Несколько лет назад его научили этой игре и с тех пор не раз проверяли, сможет ли он исполнить все точно так, как положено.

Мальчик встал и громко попросил разрешения отойти на двор.

Получив добро, он было направился к двери, однако не вошел в нее, а остановился, прижался к стене. Из дверной панели вытащил припрятанную длинную и острую иглу. На цыпочках бесшумно подкрался, держась вдоль стены, к дальнему углу, где была пробита маленькая дырка для подглядывания. Из другой комнаты она закрывалась отодвигающейся панелью. Старинный трюк, рассказывал дедушка, — заманить врага, чтобы он посмотрел в дырочку. А на другой стороне — человек с иглой…

Роль этого человека и должен был играть То.

Находящиеся в комнате отвлекали внимание шпиона. Мальчик научился по знаку «копье» быстро и незаметно подкрадываться и втыкать иглу в отверстие. Никто из членов семьи никогда не говорил об этом секрете слугам. То никак не удавалось поразить соглядатая, хотя проделывал сотни раз всю процедуру, и теперь он воспринимал ее просто как тренировку наблюдательности и концентрации внимания.

Добравшись до места. То молниеносно ткнул иглой — и отпрянул в испуге, услышав за стеной дикий вскрик. Ло Гуан выбежал из комнаты и тут же вернулся, волоча за собой рыдающую и вопящую Кай Сан. Она закрывала правый глаз ладонью, из-под которой по щеке лилась кровь. Мальчик кинулся к ней:

— Нянечка, тебе больно? Извини, я не знал, что это ты!

— Опомнись! — загремел голос дедушки. — У кого ты просишь прощения? У рабыни-изменницы, из-за которой погиб твой отец и похищена твоя мать?! Кай Сан, черепаший навоз, перестань реветь, как недоенная корова! Сколько ты получила от разбойников за свое предательство?

— Я ни в чем не виновата, я просто хотела узнать, как идут поиски хозяйки, потому и подслушивала, — захныкала Кай Сан.

— Женщина, ты не понимаешь всей тяжести положения, в какое попала по собственной глупости, — вмешался в разговор Ло Гуан. — Сейчас на шею тебе наденут деревянную колодку — кангу и отведут в тюрьму. Тебя начнут пытать, и ты во всем признаешься. После ста ударов бамбуковыми палками по пяткам ты не сможешь ходить. Потом тебя вернут господину для наказания. Ты знаешь, по закону он волен поступать с провинившейся рабыней, как заблагорассудится. Скорее всего, он предаст тебя смерти. Спастись ты можешь лишь в одном случае — если расскажешь правду до мельчайших подробностей и станешь нам полезной. Тогда я не отдам тебя палачам, а твой господин смягчится и не станет тебя казнить.