— И ты думаешь, в ней вся проблема? — снова выпуская облачко дыма, Ромка протирает пальцем помутневшую камеру. — Что первое, что Мика бы сделала — это познакомила мать со своим драг-дилером?

— Ну-у… — теперь эта идея и вправду кажется мне нелепой.

— Не знаю, Женьк… у неё полно этих новых подружек, друзей, знакомых. Поэтому и говорю — рвать надо с корнем. Всех сразу.

— Что ты имеешь ввиду?

— А то и имею. Жди нас в гости. Приезжаем раньше, уезжаем позже. Планируй там свою работу, отдых, мужиков, чтоб всё вписалось — мы к тебе на месяц, не меньше.

— Ко… мне? — меня даже не смущает его подколка насчёт отдыха и мужиков — он прекрасно знает, что моя личная жизнь далеко не такая бурная, как его, и, можно сказать, стоит на паузе, которую он помогает поддерживать своими неожиданными звонками и признаниями. — А ты… Тоже прилетаешь?

— Что, не рада? Представь — как в старые добрые! Возьму и поселюсь в нашей спальне, которую ты сдуру перепланировала. Где ты только этих идиотов нашла, которые тебе ремонт делали? А, Женьк? Вот как приеду, так ты ответишь мне за этот архитектурный пиздец.

Я слишком ошарашена для того, чтобы оценить его шутки, и только беспомощно открываю и закрываю рот

— Ладно. Теперь серьезно. Чтоб мы подольше остались, надо будет порешать со школой у Мики — будет геморно, но я что-то придумаю. Потом со своими делами устаканю…

— Ром, а, может, не надо? Смотри, сколько у тебя проблем сразу появится, — придя в себя, пытаюсь ухватиться за эту ниточку я. Несмотря на то, что мне очень бы хотелось увидеть его впервые за несколько лет… Я уже знаю, что моя прекрасная налаженная жизнь снова полетит в тар-татары. И заплачу за этот месяц я снова своими нервами и ментальным здоровьем.

— Надо, — резко обрывает он меня, и я понимаю, что спорить бесполезно. Он уже все решил, и… это мои, только мои проблемы, в придачу ко всем остальным.

— Женьк, не хотел говорить, но… Только не психуй и не принимай все на свой счёт.

— Что ещё? — неужели это ещё не все «прекрасные» новости за вечер…

— Микаэла на днях тут решила, что не поедет к тебе в этом году. Это тоже херовый, очень херовый знак.

«Знаешь, у меня проблемы в личной жизни. Неохота никуда лететь, когда у тебя проблемы в личной жизни» — тут же вспоминается мне ее фраза из недавнего разговора, и я киваю, дав поесть Ромке, что не буду устраивать сцены родительской ревности.

— Дело не в том, что она не хочет видеть тебя, — продолжает он. — Она не хочет отрываться от насиженного места. От кого-то или чего-то, что держит ее здесь. Поэтому — без вариантов. Я сказал ей, что сам не могу остаться и мне срочно припекло лететь к нам. И что одну я её не оставлю после ее пьянок. Да и вообще…

— Она несовершеннолетняя и не может оставаться одна на несколько недель без опекунства. И у неё просто нет выхода.

— Да, Женька, именно так. И у тебя тоже. Так что давай, подсуетились там. Порешай мне вопросы с отелем, нужна долгая бронь. И номер найди нормальный, чтоб пара комнат была. Только в хорошем месте, без понтов и сталинской лепнины. Мне там месяц жить, чтоб у меня глаза не вылезли нахер, ясно тебе?

— Ром, — не без досады, что после всех шуточек про нашу когда-то общую спальню, он сам, а не по моей просьбе, принимает решение о том, что жить будет отдельно, прошу я. — А давай Мика у меня поживет. Ну, пожалуйста! И тебе так номер будет легче найти в каком-то хорошем отеле или гостевом коттедже. И я… побуду с ней дольше. Не забирай ее у меня в эту поездку! Хорошо?

— Жень, да я не против, — говорит он таким мягким, вкрадчивым тоном, что внутри меня против воли что-то начинает ностальгически щеметь, и хочется почему-то разреветься, обнять его, и чтобы все проблемы решились одним махом. — Но за ней надо конкретно смотреть, понимаешь? Так Мика при мне будет, постоянно. Мне реально надо будет встретиться кое с кем, воспользуюсь случаем. Так я её за собой везде таскать буду, с людьми интересными познакомлю, отвлеку. А ты — сможешь все дела ради малой на целый месяц задвинуть?

— Я постараюсь! Хотя, нет… Я все сделаю! Я возьму ассистента, отменю, кого могу, снижу количество консультаций. В конце концов, я и вам не буду мешать — надо тебе её куда-то взять будет, я лично Мику на такси привезу, передам из рук в руки…

— Думаешь, она не устроит скандал из-за такой явной опеки? — склоняя голову к камере, спрашивает Ромка, и в его глазах я вижу искреннее беспокойство вместо обычного вызова. Как редко он бывает таким. И как я его таким люблю… любила… не важно!

Сейчас главное решить все вопросы с нашей дочерью, личное — на второй план.

— А это уже мои проблемы, — самонадеянно заявляю я, отгоняя страхи и опасения. — Я сделаю всё, чтобы она не заметила, что мы с тобой её пасём. Только пусть она поживет со мной. Она у тебя все остальное время, а у меня только и есть, что ее каникулы — рождественские и пасхальные… И то… В этот раз она даже ехать не хотела, — неожиданно понимая, что по мере взросления Мики мы можем видеться с ней ещё реже, я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

— Ну всё, всё. Я сказал, что не против. Только придётся вывозить, Жень. Тебе до хрена всего придётся вывозить, все ее заскоки. Она за последние полгода поменялась… не в очень спокойную сторону.

— Ну… вывезу. А что делать? — одна часть моего сознания кричит мне, что я ввязываюсь в авантюру, которая мне почти не по силам. А другая упорно твердит ту самую фразу, которую я произношу следущей: — Я же мать. Я должна справляться.

— Ладно, яжемать, — негромко хлопнув ладонью по столу, Ромка подводит итоги нашего разговора, который — я знаю это — мне придётся осознавать ещё пару дней, такие резкие изменения он влечёт за собой. — Тогда договорились. Давай, ты со своей стороны, а я со своей — сделаем все по красоте. Все будем пучком, Женька. Не парься. У нас с тобой, вообще, всё неплохо получается вместе, да?

Именно эту его фразу я повторяю про себя, как заклинание, пытаясь унять слёзы и уткнувшись лбом в угол софы для клиентов в моем рабочем кабинете.

Все будет пучком, как сказал бы Ромка. Надо только взять себя в руки, перестать валяться на коврике и жалобно скулить, будто слезливая малолетняя девчонка.

Я в своём кабинете, в своей взрослой жизни, в которой случаются неприятности — иногда довольно серьёзные.

И пусть мне страшно — только сейчас я понимаю, как сильно — я не имею права сдать назад. Я давно не девочка-студентка, знающая жизнь только по умным книжкам. У меня есть опыт, есть умение выходить из сложных ситуаций. Нет, конечно, уверенности, что я справлюсь со всем и не наделаю без ошибок — но я буду стараться.

Ничего ведь страшного ещё не случилось на самом деле. И не случится. Наша дочь будет дома. И она будет под присмотром. А наши личные отношения с Ромкой — не самое главное в этот раз. Мы сумеем держать дистанцию и не натворить новых глупостей.