class="p1">– Моя свекровь – Дамаджах, Инэвера вах Касаад ам’Дамадж ам’Каджи, – ответила Ашия. – Кузина твоего отца. Ты необычен, сын Релана. Вылитый землепашец, но с замашками шарума и дикарь, и я этого не понимаю.

Она взяла его за руку. Терн вздрогнул, но вырываться не стал.

– Но вы с моим сыном – кровные родственники, и я узнаю тебя поближе.

Он не сразу осмыслил услышанное. Свекровь – кузина отца? И кем они приходятся друг другу, если вообще родня?

«Вы с моим сыном – кровные родственники».

Фраза вертелась у него в голове, пока он смотрел на малыша – бледного и безучастно висевшего в ее петле-гамаке. Ему был нужен отдых. Вода. Опека.

Она была права. Он не собирался ее выдавать.

Терн ощутил, как судно скользнуло на отмель и зашуршало по песку. Они с Ашией уже сидели в трюме с капитаном Делией и ее новыми телохранителями.

– Будь осторожен. – Делия протянула набитый узел. – Собрала тебе завтрак.

– Не нужен, – ответил Терн. – Могу охотиться.

Делия толкнула его узлом в грудь. Он инстинктивно обхватил его, а она – отпустила.

– Там не только еда, Терн, а от тебя остались кожа да кости. – Она улыбнулась. – Скушай немного хлеба и сыра за здоровье капитана Делии.

– Хлеба? – вскинул брови Терн.

Делия подмигнула:

– С хрустящей корочкой, как ты любишь.

Терн ухмыльнулся и закинул узел за плечи. Трюм отворили, сбросили сходни.

– Мы уйдем с отливом, но ты к тому времени углубишься на юг, – сказала Делия. – Здесь, далеко на севере, недрилы ведут себя странно.

Терн склонил голову набок:

– Странно – это как?

– Множатся, и некоторых мы в жизни не видели, – ответила Делия. – Убивают половину наших разведчиков, но не трогают ни монастырь, ни отряды евнухов-мародеров.

– Боятся их меток? – предположил Терн.

– Может быть, – пожала плечами Делия. – Но я ни разу не встречала недрилу, которому хватало ума испугаться.

– Будьте осторожны, – кивнул Терн.

Делия едва не задушила его в объятиях:

– Сам будь. Возвращайся живым и здоровым до новой луны.

– Вернусь. – Ложь отдалась горечью в устах Терна, когда он обнял Делию в ответ.

Затем он взял за поводья Расу и свел кобылу по сходням на песчаную косу. Он побрел к берегу чуть ли не по пояс в воде, но Ашия, сидевшая верхом, не промокла.

– Меня беспокоит странное поведение алагай, – призналась Ашия, когда они достигли суши и их не могли услышать на судне.

– Меня тоже, – ответил Терн. – Может, они хотят захватить монастырь?

– Тогда это означает, что он понадобился князьку демонов, – сказала Ашия. – И нам грозит серьезная опасность.

– Необязательно, – заметил Терн. – Можем с тем же успехом уйти. Податься в Лощину или Форт Райзон. Убережем Каджи.

– Это тебе можно уйти, – возразила она, – а нам с Каджи – нет. Что бы ни говорила Дамаджах, я думаю, мне тогда не обрадуются в Даре Эверама.

– Знакомое чувство, – кивнул Терн. – Но Лощина…

– Не спасла мужа моей сестры по копью, – подхватила Ашия, – и в восемнадцать лет она отныне вдова. Она не уберегла моего мастера, погибшего на когтях алагай. Я знаю, что сын мой может стать выгодным заложником, и не доверюсь тамошнему гостеприимству.

Терн вскинул руки:

– Мир велик. Можно затеряться на хуторах или уйти в горы, а то еще в лес и поселиться в терновнике – там безопасно.

– У тебя хорошее прозвище, оно отгоняет ночных волков. – Терн вздрогнул, и Ашия посмотрела искоса. – Что такое?

– Никому не рассказывал эту историю.

Предание было личным достоянием Терна – драгоценной памятью об отце, которую он хранил в тайне.

– В Красии каждый ребенок знает историю о терновнике, – заметила Ашия. – И песня есть. Слышал ее?

Тело Терна словно налилось свинцом. Он тупо мотнул головой.

– Вечером спою вам с Каджи, – пообещала Ашия. – Но мы не вправе бросить наш народ и скрываться в лесах. Так поступают эгоистичные чины, изгнавшие из сердца Эверама. Нам отведена роль в Шарак Ка, и сыграть ее предстоит здесь. Мы должны отправиться краем бездны и вверить себя Создателю.

Глава 24

Первые шаги

334◦П.◦В.

Они отошли от озера на приличное расстояние, и Терн привел Ашию на болото. Среди топей торчало древнее, чахлое дерево, вокруг которого разросся алагай’виран. Сорняк укоренился даже во мху на древесной коре и начал захватывать ствол.

– Туда, – указал на него Терн.

Ашия покачала головой:

– Не пойдет. Слишком сыро…

– Положись на меня, – улыбнулся Терн.

Почва проседала и хлюпала под копытами Расы, но Терн семенил поверху, как насекомое по воде, и оставлял еле заметные следы.

Земля под деревом оказалась тверже и суше, благо удерживалась переплетением древних корней, но там было тесно. Места едва хватило для лошади.

Терн привязал поводья к ветке:

– За мной.

Он с легкостью запрыгнул на дерево, достиг кроны и быстро скрылся из виду. Проводив его взглядом и чуть постояв, Ашия пожала плечами и двинулась следом.

Терн поднялся невысоко. Внушительный ствол раздвоился, и образовавшиеся «полустволы» раздвоились тоже. Получилось подобие четырех пальцев, а ниже – ладонь. Терн использовал «пальцы» как опору для круга из сплетенных ветвей, похожего на огромное птичье гнездо. Места в нем было достаточно, чтобы все трое удобно устроились под защитой ветвей, листьев и демонова корня – надежного, как метки, окружающие лагерь.

Терн с улыбкой снял свою ношу:

– А вот и хлеб!

Улыбка была заразительной, и Ашия, рассмеявшись, опустила Каджи и распеленала несчастного малыша. На суше морская болезнь прошла, но Каджи был слаб, голоден и обезвожен.

Терн молча смотрел, как Ашия меняет ему испачканное бидо. Прикрывшись платком, она распахнула панцирную рясу, чтобы дать ребенку грудь. Терн вздрогнул и быстро отвернулся. Ашия же закрыла глаза и запела:

К терновнику ночью подкрался волк —

У него что ни зуб, то кинжал;

К терновнику ночью подкрался волк,

Но Терна не испугал.

Вонзившись в плоть

И наделав прорех,

Шипы устали колоть и

Вцепились в мех.

К терновнику ночью подкрался волк —

У него что ни зуб, то кинжал;

К терновнику ночью подкрался волк,

Но Терна не испугал.

Волк рвался на волю

За разом раз,

И Терн двинул камнем

Ему промеж глаз.

К терновнику ночью подкрался волк —

У него что ни зуб, то кинжал;

К терновнику ночью