– Он сам сказал? Ночная Ведьма, он сам сказал, что я будупрощен?

– Нет, – неохотно сказала Хелен. – Нет, мальчик. Не он. Мнепередал… человек, которому я всецело верю. Именное повеление Владетеляперехватить вора Ильмара, двигающегося в епископской карете по направлению отБрюсселя к Лиону. Объяснить ему, что единственное спасение – отыскать идоставить в Версаль Маркуса. И… и награда мне, прощение тебе, снисхождение кИльмару.

– Владетель не лжет, – тихо сказал Марк. – Да, но… толькоесли сам дает обещания.

– Тому, кто передал его слова, я верила как себе!

– Глупые вы, женщины, – вздохнул Марк.

– Не настолько, как мужчины.

Настоятельница Луиза встала, простерла вверх руки, словнопризывая всех замолчать:

– Остыньте, высокородные! Графиня Хелен, тебе было порученоотбить Ильмара у святого паладина Церкви?

– Да!

В пылу перепалки я как-то не обратил внимания на эти словаХелен. Зато теперь стало совсем тошно.

Церковь пыталась доставить меня в Урбис втайне от Дома.Владетель, прознав про то, послал Хелен… да и не одну Хелен, наверняка этопросто ей удача привалила, отбить меня и использовать как ищейку. Что ужговорить, Владетель поступил умнее, видно, лучше знал своегонезаконнорожденного отпрыска, понимал, что тот со мной тайной не поделится.

Значит, мало того, что в самой Церкви раскол назревает! Ещеи власть светская с властью духовной на ножах!

И все из-за старого фолианта, что лежит у Марка на Слове…

– Марк! – крикнул я. – Кто учил тебя Слову? Кто? Он можетзабрать с него книгу?

Меня вдруг обуял страх, что мальчик по наивности об этом недумал. Но Марк покачал головой, ничуть не удивившись запоздалой панике.

– Никто меня не учил, Ильмар-вор. Я сам… прочитал.

– Так у тебя то самое Слово? – выпалил я, уже не соображая,к чему катится мир. – Изначальное?!

– Да… нет… не знаю… – Марк смешался. – Это трудно,понимаешь? Я пробую, по-разному, но Слово все еще слабое… Может быть, у меняспособностей нет. Может, я просто не умею.

– Покажи мне книгу, – попросил я. – Те страницы, гдеописано…

– Нет!

У меня никаких сомнений не было – Марк не покажет.

– Мальчик. – Хелен подошла ко мне, словно подчеркивала – мысейчас действуем заодно. Марк чуть отстранился. – Как бы там ни было… на твоейсовести уже полсотни жизней. И скоро могут наши прибавиться. Что ты собираешьсяделать?

Марк затравленно посмотрел на настоятельницу. И взгляд этотвозымел свое действие, та вздохнула, укоризненно посмотрела на Хелен:

– Графиня, чего вы требуете от бедного, загнанного ребенка?Он понял, что люди еще недостойны этой святой книги. Понял, что знания, в нейописанные, не для нашего жестокого века. И сделал то, что смог придумать, –убежал, унося с собой бесценное сокровище…

– Скорее – все сокровища мира… – тихо сказал я.

И вспомнился мне вдруг, встал перед глазами старый лекарьЖан. Как он о Марке говорил: «Решил, кто будет для него более полезен»…

Неужели и впрямь?

Когда же он настоящий, когда по каторжникам плачет или когдапомощников себе вербует? Или и так, и так?

А Марк, словно решив подтвердить мои слова, шагнул к Хелен.Опустил голову и прошептал:

– Графиня, лучше вы скажите, что мне теперь делать… Скажите…

Он вдруг вскинул на летунью сияющий взгляд:

– Давайте я отдам вам книгу! Доставьте ее в Урбис или вВерсаль! Пусть не ищут меня только…

Я мысленно крикнул: «Соглашайся! Проверь, всерьез лиговорит!» Но Хелен вздрогнула, будто от удара.

– Мне такого счастья не надо, мальчик. Я… я недостойна.

– Тогда что же мне делать? – жалобно спросил Марк.

Вот. Уже не мы вопросы задаем, а он. Связаны мы теперь, едваузнали тайну, страшной силой святой книги. Именно страшной, прости, Господи.Рано она из тьмы вынырнула, не готовы к ней люди. Не рассказ о жизниИскупителя, Сестрой написанный, каждому нужен, а только лишь – ИзначальноеСлово. И пусть желание это каждый объяснит благородно и возвышенно – Владетельзаботой о Державе и простых гражданах, Преемник – стремлением к святому… Одно,одно стоит перед глазами у каждого, знающего тайну, – горы сокровищ. Железо исталь, медь и золото, оружие и доспехи, машины и книги, картины и скульптуры…Власть – чего стоят заносчивые маркизы и герцоги, когда в любой миг можнолишить их всего состояния?

– Раньше надо было… делать… Вешаться! – рявкнула Хелен.

– Думайте, что говорите, графиня! – Настоятельница вновьповысила голос. – Святая книга сама решает, когда к людям прийти! Из тьмы вековвыплыла, себе хранителя избрала! И наш долг теперь…

– Луиза Миллер, баронесса Франкфуртская, вас всегда губилаизлишняя экзальтированность… – бросила Хелен.

Ой!

Они знакомы!

– Я давно не баронесса, милая графиня, и моя мирская жизнь…

– То-то и оно, что мирская жизнь вам покоя не дает, – усталосказала Хелен. – Ваш долг, как верной служительницы Церкви, состоял в том,чтобы со всей любовью и заботой проводить принца Маркуса в Урбис. И… бытьможет… тем спасти множество жизней.

Женщины окинули друг друга ненавидящими взглядами.

Беда с этими высокородными! Все они друг друга знают, закаждым тянется хвост титулов, интриг, недомолвок. Даже помыслить страшно, чтопроизойдет, если в их кругу окажешься.

– Тихо, тихо! – завопил я, бросаясь между Хелен и Луизой.Похоже, и старая баронесса, и молодая графиня уже были готовы выяснятьотношения словно базарные торговки. – Забудем старые распри! Опомнитесь! Чтопроизойдет, если мы доставим мальчика в Версаль или Урбис?

Марк тихо стоял в углу, будто всецело отдался нашей воле. Охне люблю таких тихих и покорных!

– Смерть! – рявкнула Хелен. – Кто бы ни завладел книгой –всегда будет опасаться, что мы тоже знаем Изначальное Слово.

– Смерть, – подтвердила Луиза. И, словно смутившись от того,что согласилась с летуньей, добавила: – Возможно, вечное заточение. ПодВерсалем глубокие подземелья.

– Под Урбисом тоже, – буркнула Хелен, ухитрившись оставитьпоследнее слово за собой.

– Тоже так думаю, – согласился я. – Маркус?

Мальчик пожал плечами:

– Если Владетель не поклялся нас помиловать лично… значит…