Себастьяна с дивана и толкнула в сторону ванной комнаты. Он покачнулся, едва не запнулся о собственную ногу, но вовремя восстановил равновесие. Себастьян повернулся к ней, сощурился и приоткрыл рот, но так ничего и не сказал, только издал какой-то сдавленный хрип, после приложил пальцы к виску и зажмурился.

— Хватит ломать комедию, — сказала Зельда, закатив глаза. — Если ты сейчас же не начнёшь шевелиться, я убью тебя, клянусь элементалями!

Себастьян качнул головой, запустил пальцы в спутанные волосы и едва слышно выдавил:

— Что?

— Что слышал! Марш отсюда.

— Что? — растерянно повторил Себастьян, смотря ей куда-то за спину. — Куда?

— В ванную, но если задашь ещё хоть один вопрос, пойдёшь на кладбище, как миленький ляжешь в могилу и сам засыплешь себя землёй.

Себастьян моргнул и смущённо уставился на неё. Зельда была бы рада, если бы он и дальше чувствовал себя максимально неуютно, если бы понимал, что сделал только хуже, заявившись к ней ночью, но, очевидно, он был просто не в том состоянии, чтобы распознавать даже самые простые предложения. Зельда никогда не видела его таким растерянным и отчаявшимся: он смотрел на неё, как провинившийся ребёнок, из-за чего ей хотелось рвать и метать.

Это не тот Себастьян, которого она помнила, который мог сказать ей, чтобы она перестала заниматься дурью и флиртовать со всеми подряд, а потом стонать под ней.

Её это бесило.

— Если ты сейчас же не начнёшь шевелиться, я убью тебя, — стиснув зубы, повторила Зельда.

Себастьян скованно кивнул, ущипнул себя за переносицу и шагнул назад. Он наткнулся на угол стены, захрипел от боли и, едва не согнувшись, побрёл в сторону ванной комнаты. Значит, не так уж ему и плохо — помнит ведь, куда идти.

Зельда опустила плечи, лишь на мгновение ощутив покой. Ночью Себастьяну потребовалось меньше десяти минут, чтобы вывести её из себя, а сейчас хватили всего двух. Зельда чувствовала, что, задержись он хоть на секунду, она бы вцепилась ему в горло.

Она чувствовала себя так, будто её сковали по рукам и ногам и бросили в бушующее море. Её предали, а она никак не могла этого исправить. Ей дали надежду, что у неё есть шанс почувствовать себя нормальной, не сумасшедшей, не сломанной, но Зельда прекрасно знала, что это было лишь иллюзией.

Себастьян сказал, что любит её, потому что был пьян. Алкоголь затуманил разум, чувства обострились, воспоминания об их совместных ночах тоже, но это было лишь минутным порывом, не более. Себастьян слишком умён, чтобы говорить подобную чушь. Сейчас он вернётся, скажет, что напился вусмерть, спросит, как он должен расплатиться за доставленные неудобства, и уйдёт. Это логично и правильно.

Зельда ненавидела, что это логично и правильно. Ей дали надежду, что у неё есть шанс почувствовать себя нормальной, не сумасшедшей, но это никак не сочеталось с логичностью и правильностью. Зельда была неправильной, и Себастьян в очередной раз доказал это.

Сейчас он вернётся, выпьет отвар, который она приготовила, и спокойно уйдёт. Так будет лучше.

Поэтому Зельда вернулась на кухню, сняла со включенной конфорки на плите маленький сосуд и перелила его содержимое в стеклянную баночку, закупорила её и встряхнула, смешивая содержимое. Алита показала, как готовить этот отвар, когда поняла, что не может вечно следить за попойками Зельды, Магнуса и Джинна, которые они устраивали, когда пересекались в Элве. Зельде пришлось научиться смешивать его, и теперь она готовила не для себя, Магнуса или Джинна, а для глупого искателя, который решил, что может и дальше издеваться над ней.

Зельде захотелось что-нибудь разбить, но она сдержалась. Хватит того хаоса, который привнёс Себастьян, да и денег, потраченных на устройство этой квартиры, было жалко. Может, потом Зельда разобьёт Себастьяну лицо.

— Прекрасная идея, — воодушевлённо пробормотала она себе под нос.

Она и так слишком долго сдерживалась, копила всю ярость в себе и не давала ей выхода. Это нужно исправить, пока Зельда не нарвалась на драку, из которой не выберется. Не то чтобы она была слабачкой: Зельда точно знала, что теперь, когда к ней вернулся Бальмунг, она стала решительнее и сильнее, но тот факт, что меч больше не был сокрушителем…

— Зельда.

Она рыкнула, сжав склянку с отваром так сильно, что та едва не лопнула, и повернулась. Себастьян стоял в дверном проёме и выглядел ещё хуже, чем пару минут назад: влажные волосы спутаны, вода стекает по лицу, глаза красные, одежда прилипла к телу.

— Элементали… — Зельда вновь закатила глаза. — Зачем напялил ту же одежду?

— Другой у меня нет, — тихо ответил Себастьян. — И полотенец в ванной тоже нет.

— Как ты вообще дожил до своих лет?..

Зельда вдохнула, выдохнула, выдвинула из-за стола стул, взяла лежащий на нём чёрный рюкзак и швырнула его Себастьяну.

— Паскаль сказал, что у вас один размер, так что сделай одолжение, переоденься. Смотреть противно.

— Паскаль сказал… что? — чётко выделяя каждое слово, повторил Себастьян. Его расфокусированный взгляд то и дело скользил Зельде за спину, а тело подрагивало, будто ему приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать вертикальное положение.

— Слушай внимательно, повторять дважды не стану. Я написала Рокси, спросила, что с тобой делать, и она сказала вашим родителям, что ты остался у Паскаля. Потом она уже позвонила Паскалю и сказала, чтобы он одолжил тебе свою одежду, я забрала её пару часов назад. А теперь переодевайся и реально дуй к Паскалю, потому что Рокси спалила ему мой номер, и он задолбал писать и спрашивать, что произошло. Сам ему всё и расскажешь.

Себастьян смотрел на неё, не мигая, не меньше половины минуты. Потом кивнул, всё ещё сохраняя на лице растерянное выражение, кое-как добрёл до дивана в гостиной и медленно выпотрошил содержимое рюкзака. Зельда прошла в комнату, держа наготове склянку с отваром, и исключительно из мести не предложила её сразу. Пусть Себастьян ещё немного помучается. Даже с похмельем он контролировал себя намного лучше, чем любой другой человек, которого когда-либо знала Зельда, однако всё равно страдал, и ей это нравилось.

Себастьян вцепился в край своей промокшей рубашки и стянул её через голову, качнувшись в процессе. Ткань упала на диван,