— Почему я?

Лишь по тому, как Себастьян свёл брови, Зельда поняла, что сказала это вслух.

— Ракс, — выплюнула она и уже хотела сделать шаг назад, но Себастьян ещё крепче обнял её, так, что между их лицами остались жалкие сантиметры.

— Мне тоже было интересно, почему ты. Никого более грубого и безответственного я ещё не встречал.

Зельда стиснула зубы и почти отпустила магию, которая легко могла сломать Себастьяну руки, но в самую последнюю секунду всё же взяла её под контроль. Когда Себастьян перечислял слабые стороны того или ного человека, он говорил это с таким лицом, будто делал огромное одолжение. Однако сейчас Зельда не видела ни пренебрежительно скривлённых губ, ни усталости во взгляде. Себастьян, разумеется, был уставшим, но не из-за того, что был вынужден объяснять элементарные вещи каким-нибудь идиотам. Он выглядел уставшим и разбитым, но при этом старался сохранять на лице лёгкую улыбку — слишком лёгкую для него.

— Зато ты точно знаешь себе цену и плюёшь на чужое мнение чаще, чем, наверное, дышишь. Это именно то, чего я никогда себе не позволял, потому что, ну, я…

— Старший ребёнок в семье? — предположила Зельда, и потому, как обессиленно опустились плечи Себастьяна, поняла, что угадала.

Он уже не выглядел уставшим или разбитым. Он выглядел разочарованным.

— Мой отец — мудак, — сказал он тихо.

— Наконец-то ты это понял, — с ехидцей заметила Зельда, но Себастьян, не обратив внимания на её слова, так же тихо продолжил:

— И я устал заменять его. Просто хочу быть самим собой и любить.

Вот, значит, как. Весь образ, который тщательно держался столько лет, треснул, потому что выяснилось, что он был фальшивым. Себастьян умён, находчив и решителен, но довёл себя до крайности, и теперь страдал. Но Зельда не была лекарством и никогда бы не позволила, чтобы её использовали, как жилетку.

Тем не менее она, наконец, отпустила руку Себастьяна и коснулась его левой щеки, большим пальцем утерев слёзы. Себастьян поджал губы и опустил голову, будто стыдился этого. Ещё час назад Зельда, возможно, даже сказала бы об этом вслух.

Но Фортинбрас говорил, что злиться на чужие слёзы нельзя, потому что каждый человек по-разному переживает ту или иную боль. И люди всегда казались Зельде самыми хрупкими существами во всех мирах, но Себастьян был едва ли не самым сильным и стойким из всех, кого она когда-либо знала.

— Это странно, — сказала Зельда. Голос предательски дрогнул, из-за чего она тут же захотела замолчать. Но, пересилив себя, гнев, копящийся внутри годами, и чувство, будто её пытаются обмануть, добавила: — Не думаю, что я способна кого-то любить. Но я могу попробовать.

Себастьян поднял на неё глаза. Его пальцы сильнее сжал ткань её футболки и всего на миллиметр придвинули ближе. Зельда не отстранилась.

— Мы можем попробовать, — уточнила она, ожидая, что Себастьян резко передумает и скажет, что она и впрямь сумасшедшая. Но даже когда она легко коснулась его губ своими, этого не произошло.

— Можем попробовать, — выдохнул Себастьян, после чего, засомневавшись лишь на секунду, поцеловал её.

Зельда сделала шаг вперёд, ещё один, затем ещё, настойчиво толкая Себастьяна к дивану. Он практически упал, увлекая её за собой, усаживая на своих коленях, и откинул голову назад, когда её губы и язык прошлись по его шее. Зельда ненавидела долгие прелюдии, но сейчас хотела растянуть удовольствие: почувствовать, насколько на самом деле Себастьян хочет её, и узнать, на что он готов. Хотела, чтобы желание пропитало каждую клеточку её тела, чтобы Себастьян как можно дольше смотрел на неё с восхищением и тихо стонал, пока она целовала его шею. Хотела, чтобы его руки гладили её талию, живот и спину, чтобы даже сквозь ткань одежды чувствовала, насколько горячие его пальцы.

Когда Себастьян потянул за футболку, Зельда помогла быстро стянуть её и уже хотела снять бюстгальтер, когда заметила движение на кухне. Чёрное пятно метнулось от окна к столу, лишь чудом не опрокинув склянки с отварами. Зельда едва не подскочила на ноги, но чёрным пятном оказалась Салем, что-то сжимавшая в зубах.

— Это что, твой телефон? — уточнила Зельда, стоило Себастьяну повернуться и вытаращиться на Салем.

— Выходит, я всё же где-то потерял его, — озадаченно пробормотал он. — Ладно… Она же не будет пялиться?

— Раньше тебя это не волновало.

— Раньше мы просто трахались, а теперь…

Салем перепрыгнула на спинку дивана и уставилась на них, выпустив телефон из зубов. Тот отскочил от подушек и упал бы на пол, если бы Зельда не подхватила его. Себастьян смотрел на него, как на какое-то недоразумение, и при этом всё ещё рисовал незамысловатые узоры на оголённой спине Зельды.

— Надо обновлять все барьеры, — проворчала она, протягивая телефон Себастьяну. — Смотри-ка, ты разбил экран.

— Мы можем просто забыть про него? — разочарованно выдохнув, уточнил искатель. — Серьёзно. Я не хочу знать, где Салем его нашла. И не хочу, чтобы она пялилась. Просто выгони её. Пожалуйста.

Зельда впервые слышала, чтобы он говорил «пожалуйста» таким тоном. И судя по тому, каким твёрдым был его член, упиравшийся ей в бедро, как Себастьян смотрел на неё и как двигались его руки, ему потребовались все силы, чтобы сказать это несчастное «пожалуйста». Это было именно тем, чего так хотела Зельда, и она было уже наклонилась к Себастьяну, когда экран его телефона резко вспыхнул. Себастьян застонал, запрокинув голову назад. Зельда повернула телефон экраном к себе и присвистнула.

— Это Саул.

— Не читай мои сообщения.

— Не ставь мне условия, иначе заканчивать будешь на лестничной площадке и сам, своими руками.

— Я не собираюсь дрочить на тебя.

— Не верю. Ты наверняка представлял меня, пока принимал душ или…

— Боги, всё, хватит! — протараторил Себастьян и быстрее, чем она успела продолжить, спросил: — Что пишет Саул?

— Ты куда-то опаздываешь.

Себастьян нахмурился, забрал телефон из рук Зельды и, едва его глаза пробежались по сообщению, выругался.

— Я обещал, что встречусь с ним в зале Истины и расскажу, что узнал насчёт тех реликвий.

— И что ты узнал?

— Ничего. Совсем.

— Тогда,