не было ни души; не проезжал ни один аэромобиль, даже технический или грузовой. Пошёл противный дождь, размазывая по асфальту грязь, и одноразовые электронные объявления вроде «Сдам», «Сниму», «Куплю», «Продам», «Асфальт», «Бетон», «Дерево (кач. имитация)», «Чипы», «Микроэлектроника дёшево», «Кибернетические детали даром», «Лучшие виртуальные девочки. Извращенцам не беспокоить!» на стенах, заборах и столбах стали глючить под каплями воды. Не заглючила лишь незаконная реклама цифронаркотиков в «Тёмном нете», по старинке нанесённая маркером или баллончиком с краской. Многочисленные граффити, помимо тупых абстрактных слов, на ближайшей ограде изображали безымянного космодесантника, Палача Рока, смачно разрывающего пасть Кибердемону. Ярослав хлопнул дверью «Метеора» и приоткрыл ногой калитку, ведущей на территорию заброшки. Дверца как бы случайно оказалась незапертой. Коломин хмыкнул и вошёл во двор, внимательно осматриваясь.

Под зданием сразу же шёл тридцатиградусный аэромобильный уклон, убегающий в подземную темноту. Ярослав включил прибор ночного виденья, внимательно высматривая возможные ловушки. Вскоре капитан заметил следы анализаторских тактических сапог небольшого размера. Такие могли принадлежать лишь Виолетте с её небольшой ступнёй. След вёл дальше в подземелье. Тем временем «Зевс» так и не начинал работать, показывая, что могло произойти с Рогановой.

Вскоре спуск закончился и привёл Коломина к высоким воротам с врезанной для человека дверью. Зияя тьмой, она оказалась открыта. Ярослав достал АПС-М, снял пистолет с предохранителя, дослал патрон в патронник и пересёк неприветливый порог.

Коломин попал в огромное подземное помещение, напоминающее то ли склад, то ли стоянку. Однако ни грузов, ни аэрокаров здесь не находилось — лишь толстые бетонные колонны поддерживали высокий потолок. В холодном подвальном воздухе время от времени пролетали пылинки. Всё казалось крайне пустым и незащищённым, кроме возвышения в конце зала, что напоминало сцену или пьедестал. Кроме того, по углам громадного подвала кто-то установил сложные технические установки, похожие на генераторы электрической подстанции. Свет тут также не работал.

Освещение резко включилось, слепя Ярослава. Он оперативно выключил режим ночного виденья. Внезапно толстенный гермозатвор, до этого угрожающе нависавший под потолком и не замеченный Коломиным, всей своей массой рухнул вниз, намертво загородив выход на поверхность. По полу прошёл мощный толчок, поднялось небольшое пыльное облачко.

«Дорогой “Зевсик”, а что это ты мне ничего не показываешь?» — впервые за долгие годы работы Ярослав ощутил, казалось, навеки забытое для него чувство паники. Оказывается, было страшно почувствовать себя простым уязвимым человеком. Капитан отвык от страха и сомнений неопределённости.

Неужели столь ценный и незаменимый аппарат сломался, да ещё и в самый неподходящий момент? Но самым страшным было не это.

— Ах ты ж, блин!.. — процедил Ярослав, глядя на сцену.

На возвышении, со связанными руками, ногами и ртом, на стуле одиноко и беспомощно сидела Виолетта.

[1] ВИЛАР — Всероссийский научно-исследовательский институт лекарственных и ароматических растений.

Глава XVIII. ЗЕМЛЯ В ИЛЛЮМИНАТОРЕ

Чтобы покорить мир, нужно его сначала узнать.

С. Лем, «Эдем».

Песчаная буря гневно бесилась, гоняя перекати-поле по безжизненной пустыне. Всхолмленная равнина мертвецом взирала на иссохшую окружающую среду. В расщелинах такыров, похожих на потрескавшуюся кожу, скрывались от палящего солнца нечастые насекомые. Мутные вихри, напоминающие призраков, время от времени возникали возле размягчённых солончаков. Они появлялись из ничего и, невнятно шипя, словно злобные джины, растворялись в пустом нигде. Островки бледно-розового тамариска чередовались слабо-зелёным жузгуном. Травяной покров полностью успел выгореть, и пренебрежительно-гордо возвышались над ним грубый биюргун и дерзкая полынь. Бытовой и промышленный мусор небрежно валялся в рваных промоинах. Бедную, убогую картину дополняли остовы советских аэромобилей и обломки космических аппаратов различного назначения.

Там, где скупая природа смешивалась с техногенными продуктами человеческой деятельности, текла грязная умирающая река. Мелкая и неглубокая, она нечасто позволяла расти камышу по своим берегам. С известным представителем осоковых конкурировали плотные, но колючие заросли тугаев. Если у водоёма хватало духа как-нибудь выйти за пределы собственного русла, то тугаи непременно затапливались. В низких ивах и облепихах могли затаиться хищники, высматривающие свою добычу.

Солнце жгло, несмотря на носящиеся потоки пыли, песка и мелкой земляной крошки. Создавалось странное ощущение: вроде не просачивалось пекло, но прохладнее от этого не становилось. На раскалённых шершавых булыжниках можно было смело жарить яичницу с беконом.

Иосиф Бродский в своё время мудро успел отметить, что цивилизации перемещаются по меридианам, а кочевники — по широтам. На самом деле вечное движение полчищ диких и неразвитых племён понять можно не иррационально, а рационально. Здесь нет грандиозных памятников природы, плодородных почв, чистой питьевой воды, комфортного климата, ласковой погоды, естественных укрытий. Какое продвинутое общество ты сможешь построить в бескрайней пустыне? Будет ли твой народ созидательно смотреть в будущее, если каждый день проблематично найти освежающий глоток для пересохшего горла? Остепенишься ли ты на этих скудных на всё пустошах или пойдёшь покорять более удачливых соседей, в силу особенностей исторического развития растя не интенсивно, то есть качественно, а экстенсивно, то есть количественно? Гунны, авары, хазары, печенеги, половцы, татаро-монголы, арабы, сельджуки — все они стремились провести экспансию в Европу, побыстрее сбежав из этой песчаной тюрьмы без стен и дверей. Но и Белый Континент ментально и морально мог бы превратиться в такую же пустыню, если на протяжении почти всей своей истории не вёл бы борьбу с кочевыми агрессорами.

Прорываясь сквозь бурю и поднимая брызги, над рекой понёсся тёмно-зелёный ЛиАЗ-677Л с занавешенными окнами. Им управлял сосредоточенный мужчина в защитном шлеме, бронежилете и камуфляжной разгрузке. Машину по краям сопровождали «Волга», «Чайка», «шестёрка» и «буханка» Военной аэромобильной инспекции СССР, а также БТР-80Л. Все из водителей, кто имел возможность, включил на своём транспорте красно-синие мигалки. Преодолев отворённый КПП, вскоре колонна успешно добралась до пункта назначения, огромного военно-промышленного комплекса, разглядеть который во всей красе мешала разбушевавшаяся непогода.

Перед остановившимся аэробусом выстроилось отделение военных. Бойцы укрывали головы от всепроникающего песка под капюшонами. На глазах у каждого висел защитный визор, нос и рот спасал респиратор с очистительными фильтрами. Вперёд вышел командир.

— Равняйсь! — крикнул главный, стараясь не наглотаться песка. На нём респиратора по какой-то причине не оказалось. — Смир-рно!

Отделение встречало необычный дуэт. Из ЛиАЗа вышло двое человек, полностью обмундированных в космические скафандры «Стриж-М». Лица их уже скрывали защитные стёкла шлемов. В руках оба держали чемоданы системы жизнеобеспечения. На правой груди у каждого электронно-красным сиял экранчик с постоянно обновляющимися показателями артериального давления, частоты сердечных сокращений, аритмии, кислородной сатурации крови и степени трезвости рассудка по Бехтереву. При желании астронавты могли просмотреть те же самые показатели на мини-ЭВМ, встроенной в левый рукав скафандра. На правом предплечье гордо вырисовывался флаг