Здесь все напоминало о Лен: даже рубашка, промокшая от ее слез. Сейчас она, разумеется, уже высохла, но несчастную рубашку Люциан просто с рычанием разорвал, швырнув в угол. Расстегнул чистую, словно ворот начал его душить.

И запах. Безумно приятный, притягательный аромат ее волос. Ее аромат, с терпкими горчинками трав и мягкой сладостью, чуть приправленной острыми пряными нотками. Он не знал, что это за духи, но это точно был ее аромат – невероятно подходящий этой невозможной девушке, сводящей его с ума.

Глубоко вздохнув, полной грудью, Люциан как безумный шагнул к постели и подтянул к себе подушку, которая пахла ей.

Это какое-то помешательство. Не иначе.

Отшвырнув подушку на пол, с раздражением коснулся браслета:

– Нужно заменить постельное белье. Подушки. Покрывала. Вообще все.

Отдав приказ, резко поднялся и вышел на балкон. Здесь воспоминания тоже были – но здесь они были слабее. Достаточно слабее для того, чтобы, впаявшись ладонями в перила, вглядываться в глубину паркового лабиринта и чувствовать, как крошится под пальцами ни в чем не повинный камень. 

Удивительно, но этой ночью я спала как убитая. Думала, буду ворочаться, постоянно прокручивая в голове все что произошло, но нет. Стоило мне лечь, как веки стали тяжелыми, и я словно провалилась в уютную теплую колыбель, в которой было спокойно, как в детстве. Должно быть, это часть магии Люциана – по крайней мере, как еще объяснить, что я просто сомкнула глаза, а открыла их в темноте раннего утра только под настойчивое бормотание Эвиль:

– Ленор! Ленор, просыпайся, надо еще успеть собраться и позавтракать перед отъездом в Академию.

Портал. Академия. Соня. Люциан. Альгор.

Все эти осознания повыскакивали из моей памяти, как кубики, пока я сама скакала между комнатой и ванной. Пока мой еще не проснувшийся до конца мозг в дымке исцеляющей магии золотого дракона как-то охранял от чувств, которые вчера на меня обрушились, я малодушно не смела ему мешать. Потому что не хотела верить в то, что сказал Альгор. Не хотела больше чувствовать то, что он мне сказал.

– В начале недели занятия всегда начинаются чуть позже, – инструктировала меня Эвиль, пока я одевалась. – Поэтому сегодня у тебя три пары. Драконий язык до обеда, после обеда – физподготовка и темная магия.

Да чтоб тебя!

Не могла она быть в конце недели или хотя бы завтра?

– Эвиль, что полагается за прогулы? – уточнила я.

– Прогулы без уважительной причины в Академии Драконова считаются серьезным нарушением, за них полагается материальное взыскание, а в случае повторного нарушения – более крупный штраф и отчисление.

Нормально вообще, а? Это Академия или тюрьма строгого режима? И что вот лично мне делать, если у меня аллергия на Валентайна Альгора?

Так и не придумав, что мне делать, я спустилась на ранний завтрак, за которым все хранили привычное молчание, которое мне сейчас даже не хотелось нарушать. Макс был уже в школьной форме – темно-серой, которую украшала только легкая серебристая окантовка на лацканах пиджака. Серьезности, впрочем, это моему брату не прибавило, он так же, как Люциан, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, а волосы у него были взъерошены.

– Максимилиан, приведи себя в порядок, – привычно прокомментировал дядя, когда завтрак был завершен. – Через десять минут встречаемся в холле, отвезем Ленор к порталу, а после – тебя в школу.

С чего это дядя решил лично отвезти меня к порталу? А недавно лично ездил встречать? Ничего, кроме невестости Люциана мне в голову не приходило.

Люциан.

Вчера он действительно меня спас. Я даже сейчас ощущала чувства несколько приглушенными, но отчетливо помнила его объятия. Как он меня обнимал, обволакивая своим теплом. Как таяли его крылья, а золотая магия втекала в меня, согревая и наполняя. Это было уже нечто гораздо большее, чем просто договоренность, и я понимала, что поговорить нам все-таки придется. Тогда, когда мы оба будем готовы.

Хотелось бы, чтобы это произошло поскорее.

К себе я поднялась исключительно за сумкой, потому что была уже полностью одета. Сумка лежала в шкафу, я нырнула за ней и наткнулась на воздушным облаком раскрывшееся там золотое платье. Вчера я чуть ли не сорвала его с себя, чудом не повредив ткань, затолкала сюда, чтобы не колупаться с коробками, сейчас же оно очень некстати попалось мне на глаза.  Сдернув сумку с полки, я захлопнула дверцы и спустилась вниз. Макс уже крутился там, а, заметив меня, демонстративно отвернулся.

Я не стала ничего говорить. Ни про платье, ни про наши отношения – сейчас мне хотелось только погрузиться в портал и выгрузиться в Академии. И то относительно, и преимущественно из-за Люциана. Сказал бы мне кто-то раньше, что я захочу по доброй воле первой увидеть Драгона и серьезно с ним поговорить, я бы покрутила пальцем у виска. Сейчас вот хочу. И не просто увидеть. Поймала себя на мысли, что хочу коснуться его пальцев своими, а после обнять.

Нормальное такое желание для невесты. Да даже для девушки нормальное.

А для меня?

– Выдвигаемся, – скомандовал дядя, спустившийся по лестнице, и мы нырнули в рассвет. На улице было зябко, потому что Люциан утащил меня домой сквозь портал и накидка осталась в Академии, но замерзнуть я не успела: сразу за воротами стояла, или, точнее сказать, парила машина. Колес у нее не было, она просто зависла над землей без малейших признаков работы двигателя.

Водитель распахнул дверцу, и Хитар указал мне – садись первой, мол. Я нырнула в салон и обнаружила, что машина, несмотря на компактные размеры, внутри устроена по принципу лимузина, то есть сзади друг напротив друга два сиденья, а спереди сидит только водитель. В отличие от машин нашего мира, его место располагалось прямо по центру, и я с трудом удержалась, чтобы не зыркнуть, как же она управляется.

Следующим – на сиденье напротив – погрузился Хитар, потом к нам присоединился Макс.

– Волосы, – сказал архимаг, глядя на брата в упор. – Ты все время забываешь причесываться, а я не хочу краснеть перед твоими преподавателями.

Макс демонстративно плюнул на ладонь, провел ей по волосам и посмотрел на Хитара с вызовом:

– Так лучше?

– Отвратительно, – скривился тот. – Ленор, ты предлагаешь мне воспитывать твоего брата с помощью уговоров?

Опаньки. А вот так изящно на меня ответственность еще не перекладывали.

– Некоторые понимают только язык наказания, – произнес Хитар, поднимая перегородку прикосновением к своему браслету.

– Наказание – это язык бессилия, – сказала я. – Когда не получается договориться, в ход идет грубая сила.

Макс фыркнул:

– Я тебя не просил меня защищать.

– Это была моя инициатива.