это оказалось сложнее, но ведь получилось.

Лин покивал. На камень рядом с ним села бабочка, пару раз взмахнула крыльями, и вспорхнула в небо.

— Да, получилось, — согласился Лин. — Эри, мы по сей день не можем понять, как и что вообще получилось. Мы посовещались немного, и…

— Я могу рассказать только то, что понимаю сама, — Эри задумалась. — О себе — точно могу. Но я не знаю, надо ли вам это вообще. В принципе. Пятый, Лин, я не хочу навязываться. Не хочу, понимаете? Я же в первый день сказала об этом — если всё вот так, то я лучше сама уйду.

— Почему ты всё время об этом говоришь? — спросил Пятый. — Ты ведь уже в который раз это повторяешь. Мы же сказали, что не хотим, чтобы ты уходила, с чего ты вообще это взяла?

Эри повернулась к нему.

— Потому что я вижу ложь, — ответила она. — И я помню, как вы уходили. От меня. И ту лавочку. И рябины. И я уже тогда поняла, что — всё, всё закончилось, и ничего больше не будет. Но в то же время…

— В то же время — что? — требовательно спросил Лин.

— Мое желание снова увидеть вас, оно никуда не пропало. Глупейшее желание, сама знаю. Ни на чем не основанное. Иррациональное, если угодно, — Эри криво усмехнулась. — Но мало того, я и сейчас это понимаю. И чувствую. Не перебивай, погоди, — попросила она Пятого. — Всю жизнь я бежала за вами, как идиотка, как безголовая курица, делала что-то, что не поддается логике, что выглядит абсолютно безумно, верила… и вот, добежала. И что? Глупая маленькая девочка состарилась, совершила нечто невозможное, и догнала. И стоит, разинув рот, как дура — потому что понимает, что можно было и не бежать. Лучше бы я осталась там, на Берегу, — она опустила голову. — Ходила бы на море, ела бы в кафе, смотрела соревнования по телевизору, беседовала бы с Таенном. А по ночам иногда видела бы, как вы спите. И никаких мостов, и никаких подвигов.

— Лучше бы и мы там остались, — вдруг сказал Пятый. — Лежишь себе в безвременье, правда, иногда ощущаешь чье-то присутствие, но оно быстро пропадает, и всё становится снова… никаким. И даже если очень захочешь проснуться, скорее всего — не получится. Редко, очень редко будят — но Берег не хочет этого, и защищает.

— Последний раз были бабочки, когда этот пришел, — задумчиво произнес Лин. — Ты проснулся, а я так… меня он не смог разбудить до конца.

— Ну, он тебя и не будил, — пожал плечами Пятый. — Ему одного хватило. Может быть, он будил и других тоже. Хотя какая разница.

— А почему вы там спите? — спросила вдруг Эри. Просто для того, чтобы хоть что-то спросить. — Вы не знаете?

— Догадываемся, — Пятый вздохнул. — Потому что мы не можем умереть. Это предел, видимо. Берег — предел. Дальше мы никак. Ни при каких условиях. Все, кто были мы, все спят там. Только мы вернулись.

— Не только, — возразила Эри. — Ит и Скрипач вернулись. И они там не спали.

— Погоди, — Пятый поднял голову. — В смысле?

— Что — в смысле? А, так они вам еще не рассказали, что ли, — сообразила Эри. — Это самый, который Ри, он же их пытался убить. Ну, то есть как, пытался. Он их и убил, в результате. Но пока он их держал при себе, они находились в вегетативном состоянии, зато на Берегу жили полноценно, практически как живые, на самолетах летали…

— Так. Стоп, — Пятый поднял руки. — Погоди.

— Годю, — пожала плечами Эри.

— Ты была на Берегу, это мы уже поняли. Как ты туда попала? — нахмурился Лин.

— Вашими заботами, — пожала плечами Эри. — Эти две программы меня всё-таки угробили. Фэб сказал, что они вступили в конфликт, ну и вот. Ребята ввели мое тело в статис, а я оказалась на Берегу, причем я еще и ни черта не помнила. Ну, почти. В общем, Ит со Скрипачом мотались туда-сюда и искали, где меня смогут починить, в результате налетели на Саба, и… долго рассказывать. Это года три заняло примерно… я не знаю точно. Меня в результате собрали обратно, и еще со мной с Берега сумел пройти Шилд, — объяснила она. — Наверное, потому что мне очень не хотелось его там оставлять.

— Пятый, у тебя веревки нет случайно? — в пространство произнес Лин. — Я удавиться хочу. Прямо сейчас. Вот на этом самом месте. И плевать, на Берег, не на Берег, куда угодно.

— То есть, по сути, мы тебя убили, — безнадежно констатировал Пятый. — Как я и думал. Эри, тебе не приходило в голову, что мы так себя сейчас ведем из-за того, что нам не просто стыдно, нам…

— Сквозь землю провалиться хочется, — объяснил Лин. — Мы не знаем, как нам вообще с тобой себя вести, пойми. Я тебя вижу, и хоть башкой об стенку. Честно. Правда. Ну вот как объяснить… — он запустил руки в волосы, все еще короткие, но уже начавшие постепенно отрастать. — И вообще, у нас, уж прости, опыта общения… как бы сказать-то… ну, нету. В молодости только, да и то… и Лена, но Лена это вообще было другое, это несопоставимо.

— Которая медсестра? — утвердительно спросила Эри. Лин безнадежно кивнул. — Но ведь она умерла.

— Ну да, причем примерно в том же возрасте. Пятьдесят восемь. Не важно, — Пятый несмело посмотрел на Эри. — А тогда… ощущение было, что всё рушится, падает в какую-то пропасть, понимаешь?

— Из-за меня? — с горечью спросила Эри.

— Нет, это до тебя началось. Но если бы тебя еще туда… в тот же период… Впрочем, это всё оправдания для малодушных, — Пятый встал, оглянулся. Поднял с земли узловатую сухую ветку, протянул Эри. — На, держи. Как хочешь. Хоть по голове, хоть по роже, хоть куда.

Эри с укором посмотрела на него, взяла палку, и забросила в ближайшие кусты.

— Идиот, — сказала она. — Ничего глупее не придумал?

— А что еще остается? — горько спросил Пятый. — Мало того, что