Который не наступил. Вместо этого Гейб придавил ее к дивану и почти перестал двигаться, пульсируя внутри нее, задевая каждое нервное окончание, задавая странный, медленный ритм, от которого зудела кожа и перехватывало дыхание.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Достаю тебя до самых печенок, — ответил он с улыбкой.

Гейб так притиснул ее к дивану, что Нелл не могла пошевелиться.

— Быстрее, — попросила она.

А он сказал «нет» и совсем остановился. Нелл ощутила, как в венах сгущается кровь.

— Пожалуйста.

«Господи, если он не продолжит, я умру. На совершенно целом диване».

— Знаешь, — прошептал Гейб ей на ухо, — я всегда могу дожать тебя до последнего. И дожму.

Он поцеловал ее в шею и положил руку на грудь. Нелл попробовала заставить его увеличить темп, но безрезультатно. Она начала извиваться (что Гейб оценил весьма высоко), раскачиваться (чего он не позволил, утихомирив горячими руками). Доведенная до отчаяния вынужденной неподвижностью, расцарапала ему спину и наконец-то содрогнулась в приступе оргазма. Она чуть не грохнулась на пол в неодолимой потребности двигаться, кончить, и только тогда Гейб заработал. Диван заскрипел как безумный.

Когда скрип прекратился, Нелл состроила недовольную гримаску, хотя кровь в жилах пела.

— Надо же, диван устоял. Как я разочарована. Придется повторить.

— Еще одна причина не избавляться от него, — прошептал Гейб, зарывшись лицом в ее волосы. — Едва ты отвернешься, я его укреплю.

— Слезай с меня, — потребовала Нелл.

Гейб встал, она тоже.

Пока он застегивал брюки, она оправила юбку и тяжко вздохнула:

— Поверить не могу, что эта чертова штука выдержала.

— Сработан на совесть, как все в пятидесятых. Возьми хоть меня. И себя, конечно.

Нелл включила настольную лампу. Она искала на полу трусики, когда входная дверь открылась. Нелл выпрямилась и увидела Райли с ключом в руке.

— Что ты здесь делаешь? — накинулся на него Гейб, заправляя рубашку в брюки.

— Если ты не забыл, я здесь работаю. Кстати, раньше и ты вроде бы занимался тем же. До того, как забросил все ради сексуальных домогательств к своей секретарше и по совместительству собачьей воровке. Что за ночь!

Он швырнул ключи на стол и рухнул на диван.

Диван устоял.

— Кошмар какой-то, — пожаловалась Нелл, брезгливо оглядывая древнюю конструкцию. — Прежде чем мы сделаем это в следующий раз, я на нем попрыгаю.

— Что?! — ужаснулся Райли. — Вы на нем кувыркались? Прямо тут? Ради всего святого, окно!

— Ты совершенно лишен воображения, — упрекнул Гейб. — Кроме того, это ее идея.

— А тебе никогда не приходило в голову сказать ей «нет»?

— Никогда, — признался Гейб, сосредоточенно хмурясь. — Взгляни на ножки дивана.

— Видите, я же говорила… — завела Нелл, но, присмотревшись к дивану, умолкла.

Деревянный мастодонт медленно оседал. Райли поспешно вскочил.

— Что вы наделали!

— Теперь придется купить новый, — провозгласила Нелл.

Гейб, проигнорировав ее ликование, подошел к дивану и перевернул вверх ножками.

— Что это, черт побери?

«Это» оказалось отрезком трубы, наискосок проходившим по всей длине дивана.

— Неудивительно, что он такой крепкий! — восхитилась Нелл. — И такой неудобный.

— Она даже не приварена! — Гейб провел рукой по трубе. — Просто втиснута между ножками. Помоги мне, — обратился он к кузену.

— Знаешь, если ты выдернешь ее оттуда, диван уйдет в историю, — заметил Райли.

— Туда ему и дорога! — заявила Нелл.

— Держите сиденье, — велел Гейб.

Райли и Нелл придавили матрас коленями. Гейб дернул за трубу:

— Дьявол, не получается. Еще раз.

Труба выскочила так стремительно, что Гейб едва не упал.

— Давай я оттащу это к мусорному ящику. Если кто-то сядет, ему конец… — предложил Райли.

Гейб, не отвечая, принялся энергично трясти трубу.

— Ты чего?

— Там что-то есть. — Гейб заглянул в отверстие. — Нужно больше света.

— Прекрасно, — оживилась Нелл. — Закажу новый диван и куплю несколько ламп.

— У тебя есть что-нибудь с крючком на конце? — спросил Гейб.

«Кое-что имеется», — подумала Нелл.

Райли достал из кармана и подал Гейбу перочинный нож.

Гейб сунул в трубу лезвие и попытался выковырять непонятный предмет.

— Отца трудно было назвать мастером на все руки. Это он запихнул трубу в диван, наверное, хотел укрепить.

— Откуда ты знаешь? — спросил Райли.

— Если не я и не ты, то кто? Не мать же и не Хлоя.

Он вернул Райли нож и вынул из трубы белую тряпку. В ней было что-то тяжелое. Гейб взмахнул тряпкой над столом.

Все на миг онемели.

— Бриллианты, — пролепетала Нелл.

— Кольца, — определил Райли.

— Не терпится услышать, как Тревор объяснит это, — усмехнулся Гейб.

— Ты отдал Марджи булавку и кольцо, — начал Гейб, высыпая бриллианты на обеденный стол перед Тревором. — А отцу оставил колье, браслет и серьги. Я хочу знать почему. На этот раз никакой лжи и никакого дерьма насчет неблагодарных сыновей. Только правду.

Тревор, постаревший прямо на глазах у Гейба, грузно уселся за стол.

Гейб презрительно усмехнулся. Никакого сочувствия Тревор не дождется.

— Там, на буфете, бренди, — пробормотал Тревор.

Гейб, не сводя с него глаз, взял бутылку.

— Кто убил Хелену?

— Стюарт.

Гейб едва не уронил бутылку.

— Стюарт? Муж Марджи?

Тревор кивнул. Гейб плеснул бренди в рюмку и подал ему.

Тревор чуть пригубил и перевел дыхание:

— Садись. Я расскажу, как все вышло. Надеюсь, отсюда это не выйдет.

— Тревор, речь идет об убийстве, — напомнил Гейб. — Это не просто…

— Ты никогда и ничего не докажешь, — перебил Тревор. — А если бы я мог доказать, давно бы это сделал. Я хотел развестись с Хеленой, но не хотел ее смерти. Она была матерью Марджи. Дочь так и не оправилась после ее гибели. Представь на их месте Хлою и Лу!

— Говори, — буркнул Гейб, подавляя невольное сострадание.

— У меня была связь, — печально признался Тревор. — С Одри. Я любил ее, но не хотел жениться. В конце концов, я прожил с Хеленой немало лет. Но потом Одри забеременела, и я захотел, чтобы ребенок носил мое имя, а брак с Хеленой, собственно говоря, исчерпал себя…