- Я здесь! - звучный бас раздался с балкона, который в отличие от комнаты инфанты выходил не на море, а на окраины города, граничащие с бесправными землями. В ночи густые леса, покрывающие холмы до самого горизонта, становились сплошным непроглядным черным пятном. И стоявшая на фоне этого естественного мрака внушительная фигура Беренгара лишь окончательно развеялся нотки смелости в голосе его дочери.

- Папа, я... я хотела извиниться за сегодняшний ужин, - не дождавшись, когда отец повернется, Джен пришлось говорить с его спиной. - Я знаю, мне не стоило так себя вести. Но в тот момент меня как будто.

- Подменили? - безразличным тоном закончил за нее Беренгар, не отрывая глаз от ночной темноты. - Ты считаешь это достойным оправданием для дочери Правителя?

- Конечно же, нет. Мне очень стыдно за свое поведение и.

- Я рад, что понимаешь это, - снова перебил ее Эфрейн-старший. - Как бы мы ни относились друг к другу, но на людях должны казаться единым целым. Тогда никому нас не одолеть.

Джен тут же замолкла, ведь она не рассчитывала так быстро получить благосклонность отца. И когда он вдруг обернулся, инфанта даже вздрогнула.

- Не бойся, - довольно хмыкнул Беренгар. - Сегодня я не буду наказывать тебя.

Она продолжала растерянно хлопать глазами. Неужели Арнлейв не обманул ее и каким-то невероятным образом смог совладать со строптивым нравом отца?

Пока Джен пыталась осмыслить, что смогла избежать наказания, Беренгар тоже молчал, с любопытством изучая свою дочь. Словно никак не мог в чем-то определиться.

- Ты правильно поступила, что пришла ко мне, - наконец, вымолвил он, проходя мимо. -Конечно, повторение сегодняшнего спектакля недопустимо, но, видимо, ты все еще не понимаешь, с кем имеешь дело, - и пока инфанта уже мысленно готова была не согласиться, ведь повадки отца и брата знала наизусть, Беренгар пояснил. - Я имею в виду нашего амхельнского гостя.

- И с кем же? - просто спросила Джен, особо не надеясь, что папа посвятит ее в свои планы.

- С адептом Тьмы, конечно, - Правитель прошел к столику, где в хрустальном графине покоилось красное вино, и к удивлению инфанты наполнил два бокала. - И рядом с Эгго это ощущается как никогда отчетливо, не так ли? Ну же, Дженнифер, не делай вид, что истеричной особой в столовой, осмелившейся на меня поднять голос, была не ты. Сама же сказала, что тебя как будто подменили.

Отец протянул один из бокалов, но для Джен, видимо, было достаточно на сегодня вина, так как она уже совсем не понимала, к чему клонил Беренгар.

- Разве ты не ощущаешь рядом с ним холодок по коже, как будто тебя окутывает нечто, чему невозможно сопротивляться.

- Иголки! Словно тысячи невидимых иголок проходят по телу...

- Как угодно, - пожал плечами Беренгар. - Так бывает, если забрести куда-нибудь, где еще недавно пировали вурдалаки. Тьма словно обретает живое воплощение.

- Но у нас в замке нет вурдалаков, - хмурилась Джен, вспоминая эти странные ощущения рядом с Арнлейвом. - Как и самой Тьмы.

- Верно, - кивнул Правитель, настойчиво предлагая дочери вино. - И в ее присутствии мы не всегда можем. контролировать себя.

- Но один человек не может нести в себе столько Тьмы, чтобы так влиять на остальных, это же не эфир и не скверна, - Джен все-таки взяла бокал, но не спешила пить, озадаченная загадкой отца.

- Обычно да, но мы ведь уже убедились, что Арнлейв Эгго - далеко не так обычен, как пытается казаться, - он заискивающе заглянул в ее глаза. - Первое, о чем ты должна помнить в его присутствии - кто ты, Дженнифер, и кто твоя настоящая семья.

Желая спрятаться от этого пронзительного взгляда, Джен не придумала ничего иного, кроме как все-таки сделать глоток местного, с привычными ягодными оттенками, вина. Не хватало еще, чтобы отец догадался о ее наивных мечтах сбежать с Арнлейвом. Хотя не к этому ли он ее и подталкивает с этими неуместными уроками некромантии? А теперь вдруг, наоборот, напоминает, где ее место?

- Что ж, я не удивлена, - вино быстро придало инфанте смелости. - Сватать меня за человека, которого ты считаешь опасным? Почему бы и нет, ведь это всего лишь я. В случае, если меня съедят, у тебя всегда есть еще Эйден.

- Я не считаю Арнлейва опасным, - рассмеялся Беренгар, словно услышал несусветную глупость. - Тем более - здесь и сейчас, когда он в моем городе и моем замке. Всего лишь предупреждаю, что тебе стоит следить за своими эмоциями в его обществе.

- Ну, конечно, здесь Эгго не опасен, но у себя на родине, куда он может забрать меня? Хотя тебе не будет до этого никакого дела, ты ведь останешься здесь, в окружении своих стен и людей. Именно это я и запомню о своей семье.

- Следи за языком, Дженнифер! Иначе у меня могут появиться подозрения, что твои эмоции на ужине вызваны совсем не чужим влиянием, а характером, который я не достаточно закалил в тебе, - Беренгар залпом осушил свой бокал и тыкнул им в Джен. - У каждого из нас своя роль в этой игре, и, пока я работаю над защитой нашего наследия, ты обеспечишь союз, с которым будут считаться все на этом забытом Смертью континенте!

- Наследие для Эйдена! - презрительно фыркнула инфанта, попятившись назад и поставив бокал с вином на стол.

- Что ты сказала?

- Все, что ты делаешь, все жертвы, на которые ты меня обрекаешь - все это ради моего брата, а не ради меня, - обиды, годами копившиеся в ее груди, снова нашли отражение в глазах и дрожащем голосе.

- Неблагодарная! - оглушительная пощечина тут же сбила всю спесь с инфанты, и не успела она прийти в себя, как ощутила железную хватку на своей шее. - Иди сюда! Смотри! Что ты видишь?

Силой притащив Дженнифер на балкон, Беренгар наклонил ее голову в сторону маленьких домиков, громоздившихся друг на друге и утопающих во мраке одного из плотно застроенных кварталов у подножия замка.

- Что ты видишь? - рыча, повторил Эфрейн-старший. - Может быть, развитый город и его счастливых обитателей? Может, улицы, залитые светом эфирных кристаллов? А слышишь эти крики? Видимо, это кто-то радуется своей беззаботной и безопасной жизни? Нет? Я ошибаюсь? Тогда чего тебя не устраивает, дрянь ты такая! С самого детства не знает ни в чем нужды, не имеет понятия, что значит жить, каждый день моля Смерть уберечь ее от очередного порождения Тьмы! Тебе ли жаловаться на свою жизнь?

- Папа, мне больно! - сквозь слезы пискнула Джен, пытаясь вырваться, и Беренгар, развернувшись, бросил дочь на пол своей гостиной.

- Каждый в этом мире борется за свое место в Верхнем мире! И молит Смерть о том, чтобы дожить до завтрашнего дня! На какую же жертву обрекли несчастную инфанту? Тебе же так претит этот титул! Выйти замуж за богатенького подонка из процветающего Амхельна? Вот же беда! От тебя никто и никогда ничего больше не требовал, Дженнифер, но и исполнить свое единственное предназначение для тебя тоже проблема!

- Папа... - обида, гнев и вина, вызванная словами отца, душили Джен, не давая вымолвить и слова.