информация молотом обрушивается на меня. Это вовсе не то, как Том описывал произошедшее.

– Так вы хотите сказать, что Том ее этим пресс-папье не убил? Что только ранил ее, и ей удалось доползти до своей комнаты?

– Не совсем.

– Что же тогда?

– В предварительных результатах вскрытия указывается на перелом подъязычной кости. Что говорит об удушении.

Моя рука машинально тянется к моему собственному горлу. Господи, Том еще ее и задушил!

Все это не было случайностью.

Секунду я в шоке, а потом начинаю злиться. Злиться, что он солгал. Опять. Но потом мои взбаламученные было эмоции вновь оседают. Надо быть честной хотя бы с самой собой, если и не с кем-то еще: это как раз то, чего я и ожидала. Где-то в глубине души я всегда знала, что это был не несчастный случай. Как и смерть Фиби. И смерть Натальи тоже не была сексуальной игрой, зашедшей слишком далеко. Он душил ее, чтобы убить. Он хотел убить их всех.

Мне действительно повезло спастись.

Со странным чувством, будто все это происходит не со мной, спрашиваю Максвелла, как Том со всем этим справляется. Сама не знаю почему.

– Как и следовало ожидать, учитывая обстоятельства… И хотя ему не сказали, что это именно вы выдали местонахождение тела, он, конечно, скоро об этом узнает, Бет.

– Да. Я сознаю это. Передайте ему, что мне очень жаль, но я сделала то, что должна была сделать. Что сделала бы на моем месте любая хорошая мать.

Глава 87

Бет

Четыре месяца спустя

При огромном количестве косвенных улик и материалов криминалистической экспертизы, а также с учетом профиля ДНК с места захоронения Кэти Уильямс и ее мобильного телефона с отпечатками пальцев Тома, присяжным потребовалось всего три часа на обсуждение приговора. Хотя показалось, что все три дня. Обвинительный вердикт был вынесен единогласно.

Сказать, что я испытала облегчение, – это было бы просто ничего не сказать.

Но увидеть Тома на скамье подсудимых оказалось гораздо более травмирующим опытом, чем я ожидала.

То, как он смотрел на меня, заставило меня содрогнуться.

Ненависть. Эти прекрасные густо-синие глаза теперь казались черными и совершенно лишенными любви. Я предала его сильней, чем кто-либо другой в его жизни, – даже его родители. И именно это он и попросил Максвелла мне передать.

Придется мне с этим смириться.

* * *

– Молодец, Бет! Я так тобой горжусь! Ты самый сильный человек, какого я только знаю! – Адам обнимает меня, и я на миг замираю, укутанная в кокон этих безопасных, уютных объятий.

Присутствие Адама здесь сегодня очень многое значило для меня. Поначалу он опасался, что нас увидят вместе, что поползут сплетни, и поэтому мы держали наши отношения в тайне – не хотели поднимать волну, выставляя их напоказ. Но вот он здесь, открыто на моей стороне. Адам сказал, что ему невыносима мысль о том, что я останусь в зале суда совсем одна. Его потребность поддержать меня перевесила беспокойство касательно обладателей длинных языков. Хотя, конечно, мы по-прежнему соблюдаем осторожность, потому что нам нужно думать о наших девочках.

Гомон голосов возвращает меня с небес на землю. У здания Королевского суда толпы людей ждут, когда я выйду, чтобы засы́пать меня новыми вопросами.

– Нам лучше поскорей с этим разделаться, – говорю я, стискивая Адама, а затем высвобождаюсь из его объятий. Покидаем приемную суда и выходим на улицу, не держась за руки. Шум усиливается, когда я открываю дверь, и становится просто оглушительным, когда спускаюсь по ступенькам под аркой к поджидающим меня объективам.

– Каково это – быть той, кто посадила за решетку собственного мужа?

Вспышки. Дерганья за рукава. Толчки.

– Каково это – быть женой серийного убийцы, Бет?

Чьи-то руки слишком близко. Объективы лезут прямо в лицо.

– И что вы теперь собираетесь делать?

Едва не поднимаю взгляд.

На этот последний вопрос ответить проще всего – но как бы мне ни хотелось ответить, понимаю, что не могу им это сказать. Прикусываю губу, опускаю подбородок на грудь и позволяю Адаму тащить меня за руку к ожидающему нас такси.

– Если люди будут так реагировать всякий раз, стоит тебе выйти на улицу, Бет, мне придется пересмотреть свое отношение к тому, чтобы быть твоим парнем, – шутит Адам, пока машина пробирается сквозь толпу.

– Думаю, что и сама предпочла бы более спокойную жизнь, – говорю я.

– Значит, план «А» все еще в силе? – Он улыбается мне.

Киваю и, как только мы оказываемся достаточно далеко от фотографов и съемочных групп, приваливаюсь к нему, и мы целуемся.

* * *

– Большое спасибо, что присмотрели за девочками, Констанс!

– О, не за что, Адам! Я всегда рада видеть Джесс. А Поппи развлекала меня всякими историями про зверюшек, – со смехом отвечает та. – У малышки настоящий талант рассказчицы, правда?

Едва не отвечаю, что тут она пошла в отца, но вовремя прикусываю язык.

– Это да. Я даже мечтаю, что в будущем она станет писательницей, – говорю я.

– Я буду скучать по Джесс. И по тебе тоже, Адам, конечно же. – Глаза соседки Адама блестят от слез.

– Обещаю, что мы обязательно будем навещать тебя, Констанс! И в любом случае мы оба скоро вернемся, чтобы разобраться с продажей жилья. А Бет будет присматривать за «Поппиз плейс». – Адам обхватывает соседку за плечи и нежно притягивает к себе. – Хотя мы все равно будем скучать по тебе, правда, Джесс?

Джесс обнимает Констанс за ноги и говорит, что да.

– Но я так хочу увидеть море! – жизнерадостно добавляет она.

Выйдя на пенсию, родители Адама переехали в Девон[28], и после долгих обсуждений мы пришли к выводу, что единственный способ быть вместе счастливо и без помех – это уехать из Лоуэр-Тью. Подальше от пристальных взглядов и сплетен – освободиться от ограничений, связанных с дурной славой Тома и призраком Камиллы. Не то чтобы она каким-то образом преследовала нас – скорее другие люди никак не хотели ее отпускать и позволить Адаму двигаться дальше, не изложив свои мнения по этому вопросу.

Особенно когда он решил связать свою жизнь с женой серийного убийцы.

Адам показал мне фотографии дома своих родителей, расположенного в прекрасном месте на морском берегу, и я сразу решила, что это как раз то, что надо. Там не слишком просторно, сказал Адам, но они готовы временно потесниться, пока мы не найдем что-нибудь получше. В каком-то смысле все между нами произошло очень быстро – кто-то может сказать, что