Добрались мы до пограничного Ивангорода лишь к десяти вечера.

Причем ехали на задней площадке выползшего из небытия «столыпинского» вагона. Еле уболтали начальника очередного эшелона, двигавшегося в сторону Эстонии.

Алекс Кшетуский. Первый сержант. Окрестности базы ВВС НАТО

— Садж! Он жив! — сержанта привели в чувство, обрызгав лицо водой из фляги. Как только Алекс попытался вздохнуть, легкие свело резкой болью. Стон вырвался сам собой. Медик лишь ухмыльнулся:

— Да, брат, у тебя два ребра помяты. И только.

— Сержант… Как (осторожный вздох), как мои дела?

— Дерьмово, как и прежде, не сильно дергайся, дай я тебя в корсет затяну, — медик сел на землю напротив Кшетуского. — Русские прислали четыре «Фланкера», или «Фалькрума», черт их разберет с такого расстояния. Те долбанули… Разумеется, перехватчики хреново долбанули — джерри только намочили в штаны, а не превратились в фарш. Как и ожидалось. Истребители, чтоб их… Эх, сюда бы «Бородавочников»…

Медик еще раз посмотрел на Алекса:

— Знаешь, мы тебя часа три вытащить не могли… Просто шквал свинца. А ты всего лишь ушибами отделался.

Он огляделся и вытащил пачку сигарет, закурил. Затем снял с плеча карабин и протянул его сержанту:

— Ладно, вот твой карабин, попробуй занять позицию и прикрывать мне спину — здесь, кроме тебя, работы хватает. Да и парней мало — наши пробили безопасный коридор, все резервы там.

Проверив свой «М-4», первый сержант встал на колени и медленно, держась рукой за стенку окопа, поднялся. Судя по всему, взвод здорово потрепало — натовские позиции серьезно перепахала тяжелая артиллерия. В соседнем окопе лежали накрытые брезентом убитые. Но видны и слышны гулкие разрывы на позициях противника, высоко в небе заметил серебристые силуэты русских самолетов. Перестрелка все еще шла, но как-то вяло. Кшетускому захотелось пить. Обернувшись, он поискал глазами свой горб — тот лежал на снятом бронежилете. «Надо надеть, — мелькнула мысль. — Иначе возникнут вопросы по страховке… Стоп. Осел. Какая страховка… Во всем мире сейчас сорок первый год!»

— Хэй! Алекс! — из-за угла траншеи показался сержант Мако. Увидев командира, он расплылся в улыбке. — Парень, ты цел!

— Садж, это относительно, — Алекс показал рукой, чтобы не хлопнул по плечу. В ребрах и так словно ежики размножаются. — Бывало и лучше.

— Раз стоишь на ногах, то в порядке, — Мако снова улыбнулся. — Тебе повезло. Нашу роту здорово потрепало, поэтому теперь мы годимся только для охраны конвоев — мы эвакуируем гражданских. Русские прислали поддержку с воздуха, но на них рассчитывать не будем. Судя по тому, как они бомбят, то можем угодить под дружественный огонь. Нужны стрелки на наши птички.

— Садж, сколько времени я провалялся?

— Час. Потом тебя еще не могли оттащить в безопасное место — нас прижали.

— Кто сейчас нас прикрывает?

— Рота «Чарли». «Браво» и «Эхо» с других направлений. Ладно, заканчиваем болтать, давай тебе помогу надеть броню, и пойдем.

— Садж, кто еще уцелел из моего отделения? Я не вижу ребят.

— Кроме… Еще двое. Стив и Ким. Остальные ранены, — он помог аккуратно надеть бронежилет.

— Так что лейтенант нас отправил к летчикам. Будем летать на их лошадках. Хе, на большее мы уже негодны.

Солдаты прошли к видневшимся вдали ангарам — нашей авиабазе.

Выглядела она удручающе — первый удар застал врасплох. Американцы были просто не готовы к тому, что произойдет. Бригада прибыла на учения с местными вояками, которых их правительство, желая сделать приятное нашему Госдепу, собиралось послать в Афганистан. Мы должны были поделиться с ними своим опытом и чему-то научить.

И к тому, что на голову свалятся допотопные самолеты, натовцы не были готовы.

Наиболее сильно пострадали два транспортника, один «геркулес» превратился в сгоревшую кучу пластика и алюминия, второй напоминал решето после попадания многочисленных осколков снарядов и бомб. Были повреждены насколько взлетно-посадочных полос.

Очнулись мы быстро, дежурившая в воздухе пара истребителей расстреляла своими ракетами нападавших, а потом проснулись наши Ай-Эй… Первый же «стингер» переломил выходящий из пике самолет террористов на две части. Затем та же участь постигла два других. Остальные начали уходить, но по ним уже работали из тяжелых пулеметов… Вот остов «Юнкерса-87». Тела пилота и стрелка уже вытащили, но засохшая бурой краской кровь заляпала все, что можно.

На разбитой ВПП были укрыты в импровизированных капонирах два «медэвака». С них уже снимали маскировочные сети и грузили раненых. Все отточено до мелочей. Кшетуского закинули стрелком в один из них. В этой роли он еще мог принести пользу.

— Помоги закрепить! Держи, я сейчас закреплю, — вместе с техником установили на турели снятый со станка «М-240». Хоть и немного неудобно из-за болящих ребер, но работать по колбасникам можно. Получив от подбежавшего солдата боекомплект — два двухсотпатронных короба, первый сержант проверил пулемет, заправил ленту и кивнул технику, что все работает. После этого надел шлем.

— Сэр. Это правый, я готов, вооружение исправно и готово, — передал он доклад первому пилоту…

— Принял. Наблюдай за землей внимательно, если что-то увидел — докладывай мне немедленно. Мою птичку уже продырявили с земли, когда мы гражданских вывозили из посольства. Да, ты в курсе, что эти собачки на стороне джерри?

— Да, сэр, — Алекс, поерзав, пристроился в кресле, в отсеке, кроме него, было семеро тяжелораненых, лежавших на носилках с сопровождавшим их медиком, и два дипломата. Кажется, посол и его помощник. Лучше бы вместо них еще раненых закинули, смотреть на них не хочется. Мальчиков из… колледжей.

— Рядовой, — пилот снова вышел на Кшетуского. — Вот еще что… Посматривай за пассажирами.

— Да, сэр.

— Ну, раз так, то полетели, — в наушниках было слышно, как он вышел на пост управления полетами и запросил разрешение на взлет.

Первый сержант помахал своим ребятам, стоявшим в готовности на посадку в машины, — напротив формировалась колонна из грузовиков, «Хаммеров» и уцелевших «Страйкеров» нашей роты — в них должны были прибыть в безопасное место гражданские, легкораненые и персонал посольств.

Парни из взвода успели помахать ему в ответ, прежде чем «вертушка», хоть и плавно, но резво взлетела вверх.

«Сбылась мечта идиета, всю жизнь мечтал оказаться на месте стрелка „вертушки“… Что „Ирокеза“ во Вьетнаме, что „Ми-8“ в Афгане или Чечне… Судьба же ловко исполнила свою мечту… на „Черном ястребе“ — и по колбасникам. Мдя… Бойтесь мечты своей, она может сбыться».

Такие мысли были у Алекса, когда вертолеты набрали высоту и сделали круг над авиабазой, реальный урон которой возможно было рассмотреть только сейчас — несколько подчистую разрушенных артогнем ангаров, разбитую им же авиационную и наземную технику. Дальше пошли наши позиции — закопанные в землю бронемашины, позиции тяжелого оружия и немного хаотичные, но организованные укрытия и укрепления. Сейчас в паре мест горел зеленый дым, а также моргали проблесковые ответчики, обозначающие наши позиции. И следы от артобстрелов тоже были хорошо заметны — разбитая техника, обваленные ходы сообщений и окопы… Хорошо хоть, что перед нашими позициями этого металлолома и удобрений еще больше.