— Надо поговорить.

Вера молча ждала продолжения, министр дошёл до середины коридора, осмотрелся и открыл дверь одной из камер, кивнул внутрь, Вера заглянула — это действительно была камера, с четырьмя голыми плацкартными койками на цепях и туалетной дыркой в полу. Заходить туда желания не было, внутри появилось нехорошее ощущение, что дверь закроется за спиной и не откроется больше никогда. Министр что-то увидел на её лице и закрыл глаза с такой досадой, как будто мир разочаровал его внезапно и жестоко, резковато закрыл дверь и тихо сказал:

— Нам надо поговорить.

— Я вас внимательно слушаю, — ровно сказала Вера.

Он помолчал, как будто подыскивая слова, потом наконец решился и сказал:

— Ночью у Кайрис был рецидив.

Вера нахмурилась, он уточнил:

— Бойцы сегодня ночевали в тренировочном лагере в лесу, в палатках, я приказал тем, кто не уверен в своей способности спать тихо, уйти из палаток телепортом на базу, мне совершенно не нужны слухи о том, что мои бойцы ночами видят кошмары, это плохо повлияет на репутацию профессии. Кайрис осталась, сказала, что уже спала и всё было хорошо. Мы играли в карты в большой палатке, и она отрубилась прямо во время игры, её к стенке отодвинули и продолжили играть. А у неё начался… сон. Она не кричала, но менталист заметил, что у неё то же самое, что было в ночь боя в коттедже. Группа специалистов, которая этим занималась, уже не работает круглосуточно, так что я приказал поставить "купол тишины" и отправил бойцов за помощью. А пока их будили и приводили, я повторил Кайрис слово в слово то, что ей говорили вы на той записи, как слышал, так и повторил, на цыньянском, она хорошо его знает. И это сработало.

Вера подняла брови, министр кивнул со слабой улыбкой:

— Дело не в тембре голоса или какой-то магии, вы просто знали, что именно нужно сказать. Ваша магия не в том, что вы излучаете, а в том, как глубоко воспринимаете чужие излучения. И как хорошо дешифруете то, что воспринимаете.

Он замолчал, Вера ждала продолжения, но он ничего не говорил, просто стоял и смотрел на неё. Она спросила:

— И о чём вы хотели спросить?

— Ни о чём, просто хотел, чтобы вы знали. Чем больше вы знаете о своей силе, тем лучше.

Вера пожала плечами:

— Спасибо. Идём?

— Да, — он отпустил дверную ручку и пошёл дальше по коридору, в сторону более яркого освещения, Вера пошла за ним. Помолчала и спросила:

— В регби уже играли?

— Да, — улыбнулся он, — я победил. Хотя победа получилась… из тех побед, которые не особенно радуют. Лучше бы проиграл, — он рассмеялся, Вера улыбнулась и уточнила:

— В чём именно вы победили?

— Во всём, — изобразил самодовольство министр, задрал нос и стал загибать пальцы: — Я поменялся местами с капитаном противника, он командовал моими львами, а я — его баранами. Львы продули, я не прикоснулся к мячу, зато чуть горло не сорвал, рассказывая, какому барану куда бежать. Бараны в восторге, львы подрались, я двоих самых активных наказал. Потом веселья ради перетасовал команды, чтобы львов и баранов было 50/50, капитанами поставил у баранов — желающих, у львов — командиров отрядов. И вот тут меня ждал очередной неприятный сюрприз.

"Дзынь."

Министр усмехнулся и посмотрел на часы, указал на них Вере:

— Возмутились, надо же. Наверное, я просто сюрпризы не люблю, — он тихо рассмеялся, притормозил у следующего поворота, Вера остановилась рядом и вопросительно посмотрела на него:

— Что за сюрприз?

Министр помолчал, потом признался с непонятной улыбочкой, то ли нервной, то ли довольной:

— Лучшим оказался Эрик. Я не ожидал, он никогда не рвался вверх по карьерной лестнице, я был уверен, что он останется боевиком до пенсии, максимум командиром пятёрки, он любит оперативную работу, и не раз говорил, что будет бегать, пока не свалится, и за бумажки ни за что не сядет. Я хотел сделать замом Мартина, у него всё для этого есть, если бы не Двейн, он был бы моей правой рукой уже давно, он не раз намекал, что хочет, и я не раз ставил его главным, когда Двейн был в отъезде или в лазарете. А так как Двейн теперь, судя по прогнозам, поселится в лазарете навсегда, мне нужен здоровый зам, и я был почти готов вручить Мартину назначение. И тут Эрик. Сюрприз.

Вера невольно улыбалась, хотя и пыталась сдерживаться, министр смотрел на неё с ненатуральной укоризной, она рассмеялась, игриво шепнула:

— Хорош, чертяка?

— Хорош, — медленно кивнул министр, — он настолько очевидно лучше Мартина, что если бы не отчёты менталистов, я бы подумал, что они сговорились. Мартин хорош в разработке планов, он видит ситуацию объёмно и многогранно, и замечает такие узкие лазейки, которых остальные не видят. Но оказавшись в ситуации, к которой никто не был готов, он растерялся. У него был план для работы со своими, но получив смешанную команду, он замер и начал думать, а этого нельзя делать. Когда уже дана команда "в атаку", надо атаковать сразу же, время есть буквально на два слова трём людям, и надо уложить в них всю стратегию, потом только корректировать и подгонять. Эрик сориентировался мгновенно, и лидеров сразу высек на глаз, как нюхом, это очень ценно. Я в замешательстве, короче, — он тихо рассмеялся, прищурил один глаз и шутливо спросил: — Будут мудрые советы?

Вера улыбнулась и спросила:

— А кто подрался в команде львов?

— Эрик с Артуром, — Вера рассмеялась, министр тоже, кивнул: — Они сразу сказали баранскому капитану молчать и не отсвечивать, почти хором, а потом сцепились друг с другом, в это время Мартин сказал бедному агнцу становиться на место Эрика и повёл всех в атаку с той же тактикой, что и в прошлой игре, но я её знаю, а свою для ягнят я только что придумал, он её не знал. У нас в первом тайме голов было больше почти вдвое. Потом даётся две минуты перерыва, я в этом перерыве намекнул баранчикам, что кто-то из них хороший мальчик, возможно даже все, и во втором тайме они улучшили результат ещё вдвое, при том, что я вообще не играл в атаке, а обычно большая часть мячей мои. Ягнята играли божественно, я отобрал себе троих, скоро у них преддипломная практика, возьму в отдел. Очень здорово получилось. Спасибо за идею.

Он так сиял, что просто видеть его в этом состоянии уже было наградой, но после этих слов Веру развезло до состояния суфле, пришлось отвернуться и спрятать лицо в ладони, чтобы оно не сгорело от его взгляда. Министр рассмеялся и повёл её дальше, мягко придерживая за плечо, это было так приятно, что ноги парили над полом и опять появилось ощущение фантомного хвоста, гордо распушенного и задранного до потолка.

В "Коте" он пригласил её с собой на кухню второго этажа, где все брали еду, познакомил с поваром и рассказал, где что находится, они поели вместе, потом прибежал срочный курьер, и министру пришлось уйти, он сказал ей идти к Доку. Вера доела в одиночестве, глупо улыбаясь тарелке — аура министра окутывала её, как королевская мантия, в которой было тепло и обалденно.