– Узнаешь? – раздался позади нее бодрый голос. – Это сестры Флоринские. Эллочка и Бэллочка. Они дружили с мамой еще в училище.

Вздрогнув, Глаша обернулась. От резкого движения комната вокруг нее покачнулась, и девушке пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Ей показалось, что Карина стала выглядеть совсем иначе, чем пять минут назад. Щенячья неуверенность и робость бесследно исчезли. Глаша увидела холодный злобный блеск в ее глазах и странно побледневшее лицо, превратившееся в застывшую маску ненависти. Держа руки за спиной, она смотрела на свою гостью изучающим взглядом.

Глаша тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, и спросила, с трудом шевеля губами:

– Разве сестры были близнецами?

– А ты разве не видишь? – Карина уже откровенно ухмылялась. – Они никогда не хотели быть похожими друг на друга. Носили разные прически и одежду. Бэлла была длинноволосой блондинкой, а Эллочка коротко стриглась и красилась в радикально черный цвет. Так что в реальной жизни их сходство не так бросалось в глаза, хотя близкие, естественно, знали.

Внезапная догадка пронзила оцепеневший мозг Глаши.

– Кто сейчас живет в доме Райского? – спросила она тихо.

– Бэллочка и живет.

– Значит, в больнице под ее именем умерла ее сестра Элла?

– Дошло наконец. – Карина довольно хихикнула.

Острые холодные иглы впились в Глашино тело. Борясь с ознобом, она обхватила себя руками и в изнеможении опустилась прямо на пол.

– Тебе плохо?

– Нет-нет, все в порядке.

– Нет-нет? Или да-да? Сколько можно притворяться? Тебя же ноги не держат! И я знаю почему. Я тебя отравила!

– Ты подсыпала что-то в кофе? – спросила Глаша обреченно.

– Ага. Наркотик. Умереть пока ты не умрешь, хотя ощущения, думаю, испытываешь неприятные. Пока ты мне еще нужна, а так ты лишишься излишней, хм, активности. У нас есть немного времени, и мы можем побеседовать, если есть желание.

Глаше беседовать не хотелось, однако она понимала, что только таким способом можно прогнать тяжелую нечеловеческую усталость, от которой клонило в сон. Она боялась, что, уснув, больше не проснется. Она глубоко вздохнула и позволила себе на минуту прикрыть глаза, чтобы собраться с силами. Свет перед ее внутренним взором поблек, она будто витала где-то между сном и явью. Нечеткие туманные образы наполняли ее воображение. В то же самое время какая-то часть ее мозга продолжала мыслить четко и ясно. Даже яснее, чем раньше.

– Павел знает о подмене?

– Нет. Он такой же тупой, как и остальные. Может, даже тупее. Ведь Бэлла была его женой не один год, а он так ничего и не заметил. Бэллочка давно мечтала отомстить своему благоверному, – продолжала Карина, постепенно распаляясь. – Она ведь поначалу безумно любила его, прям как героиня бразильского мыла. Наивная, она надеялась, что он в конце концов оценит ее преданность и ответит взаимностью. Но все мужики одинаковые, а Райский – козел со знаком качества, потому что вовсе бесчувственный. Так я думала, пока не появилась ты – невеста без места. И где он только тебя откопал? По теории вероятности вы никогда не должны были встретиться! Ладно, теперь это уже неважно. Вернемся к нашим сестричкам. У Бэллы и Эллы, как и у всех близнецов, очень много общего. В том числе и болеют они часто одинаково. Догадываешься, о чем я? Различие в том, что Бэлла вовремя взялась за лечение, а безалаберная Эллочка все запустила. Когда Бэлле стало ясно, что сестрица не жилец, у нее созрел план. Она нашла способ отомстить мужу и при этом заполучить все его богатство. Эллочке она наврала, что хочет устроить ее в лучшую клинику, где той обязательно помогут, однако предупредила, что на Райского рассчитывать не стоит, денег на лечение он не даст. Единственный выход – поменяться местами.

– Вот почему Бэлла укоротила волосы!

– Ага. Пришлось подстричься, потому что Эллочка могла не успеть отрастить волосы нужной длины, ей оставалось от силы полгода.

– И все же странно, как Райский не заметил подмену.

– А он на них смотрел? Ему и до жены-то дела не было, а уж ее сестру со дня свадьбы он видел пару раз от силы. Сначала Бэлла симулировала ухудшение болезни, затем, услав куда-то прислугу, перевезла сестру в свой дом. С этой минуты Эллочка должна была играть ее роль. Они долго готовились, и все прошло как по маслу. На всякий случай Бэлла все время была на связи – у обеих имелись мобильники, купленные специально для этой цели. В больнице все стало еще проще. В отделение посетителей не пускали, так что разоблачить заговорщиц было некому.

За день до того, как Эллочка легла на операционный стол, Бэлла заявилась к нотариусу и отменила свое последнее завещание. Теперь единственной наследницей Бэллы Райской становилась ее сестра. Именно ей доставалось записанное на Бэллу имущество Райского. Он был так уверен в преданности своей жены, что записал все на нее, не задумываясь.

После операции сестры Бэлла остригла волосы и выкрасила их в черный цвет. Потом поселилась в ее квартире, ожидая сообщения о смерти Бэллы Райской и приглашения на похороны. Просто, как все гениальное.

– Да, Бэлла действительно задумала дьявольский план. После прочтения дневника у меня не возникает сомнений, что она способна на подобное. Странно, что в дневнике ничего не говорилось о ее болезни. Как бы ни была она цинична, собственное здоровье не могло оставить ее равнодушной.

Короткая речь отняла у Глафиры последние силы. Замолкнув, она откинулась назад, дыша тяжело и прерывисто, как собака. На ее лбу выступила испарина, в висках стучала кровь. Воздух, который она пыталась протолкнуть в легкие, сделался вязким, как кисель. Карина наблюдала за ее мучениями с садистским удовольствием.

– Ох, видел бы тебя сейчас милый Павлик, – протянула она с сожалением. – Смотреть противно. Ловко я тебе подсунула дневник, верно?

– Ты хорошая актриса.

– О, да!

– И зачем ты мне его подсунула?

– Как это зачем? Чтобы он попал к Павлуше, разумеется. Он, конечно, недалекий, как и все мужички, но сообразил бы в конце концов то же, что и ты, дорогая. То есть то, что рядом все это время была его собственная жена.

– А если бы я обманула тебя и не стала бы передавать дневник?

– Ты-то? Ты бы передала. Ты же у нас честная-благородная. Хотя я лично на твое благородство не больно-то и рассчитывала. Собиралась дождаться, пока ты уснешь, а потом тихонечко придушила бы тебя подушкой. И нашли бы утречком твой свежий труп, а рядом – дневничок. И прослыла бы ты, милая, воровкой.

– Так вот зачем ты приходила!

– За этим самым. Думала, ты уже видишь десятый сон, а оказалось, что вы там развлекаетесь. Он хоть успел тебя трахнуть, убогая?

– Нет.

– Я так и подумала. Хотя настроение вы мне подпортили своей пасторалью. Павлик вообще все время путался у меня под ногами.